Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

Именно её кровь я нашла внутри кровати. И то, как сильно он её порвал и травмировал, отпечаталось у меня в памяти до конца жизни.

Если есть в мире моральные уроды, готовые платить за страдания других, я сделаю всё, чтобы они пережили нечто подобное и в своей жизни. Не знаю как, но я найду каждого, кто оплатил этот кошмар и позабочусь о том, чтобы с ними повторили всё один в один.

Прошло немало времени, в которое я только и думала обо всём, что сегодня произошло.

Алкоголь совсем не помог и к приезду Марка я была уже просто обессиленной и вымотанной амёбой, которой было плевать на всё, что происходит. Потому что страшнее увиденного мной сегодня быть не может уже ничего. По крайней мере мне так казалось, пока он не приехал.

— И ты встречаешь меня в полотенце, потому что провинилась и хочешь расплатиться за ошибку или решила вызвать во мне ревность, сверкая полуголым телом перед моими парнями, охраняющими твой дом?

Не отвечаю, уходя обратно на диван и падая на мягкую поверхность, безжизненно глядя перед собой.

— Мне всё равно на тебя и твоих парней, — мой голос звучит так, как звучал бы звук, издаваемый роботом.

Низко, тихо и совершенно без эмоций.

Марк молча наблюдает за мной, нахмурив брови и анализируя то, что видит.

— И какого хрена это значит?

— Это значит ровно то, что я сказала, Марк, — перевожу на него взгляд и понимаю, что веду себя неадекватно.

Но почему-то та злость, которая переполняет меня с момента находки камеры, сейчас выражается в страшной ненависти к Марку и всем мужчинам, решившим, что им дозволено делать что-то против чужой воли.

Словно моя личная боль переплелась с болью всех девушек с видеозаписей и сейчас ищет выход там, где это возможно. И хоть в глубине души я знаю, что это далеко не одно и то же, сделать с собой ничего не могу.

Рывком приблизившись ко мне, мужчина обхватил моё лицо и принюхался, сжав челюсть так, что мне показалось, я услышала стук его зубов.

— Сколько ты выпила?

— Я не пьяна, если тебя это волнует. Хотела, но ничего не вышло, — вырываюсь из его хватки, и, к моему удивлению, Марк не удерживает меня.

Словно сейчас он чувствует, что давление сделает только хуже.

— Меня волнует то, что с тобой происходит, — садится рядом, с подозрением вглядываясь в выражение моего лица, — Я приехал с дерьмовыми новостями и ни слова тебе не скажу, если ты сейчас не готова это услышать.

— Знаешь, — произношу с нервным смешком, — На сегодня у меня уже выработался иммунитет к дерьмовыми новостям, — всё также безучастно отвечаю, но не смотрю на Марка, потому что чувствую себя… не знаю.

Просто не могу посмотреть ему в глаза. Будто если я это сделаю, он всё узнает. А я всё ещё не решила говорить ему или нет.

— Это связано с твоей поездкой в отель?

Не отвечаю, закусив губу и подтянув к себе колени.

Чувствуя себя просто ужасно, я сгораю от желания сжаться до состояния атома и исчезнуть. Хочется закрыть глаза, залезть под одеяло, спрятаться, сделать что угодно, лишь бы всё закончилось.

Лишь бы этот день закончился.

— Алана, отвечай на вопрос, — тон Марка требовательный, но обеспокоенный, — Там был этот мудак? Он что-то сказал? Обидел тебя?

Из глаз снова начинают течь слёзы и я не могу это контролировать.

— Твою мать, — рычит мужчина, — Я убью его, — и сгребает меня в охапку, крепко прижимая к себе.

И я говорю. Рассказываю ему всё. Как поехала в отель, как нашла кровь на кровати, как достала злополучную коробку с камерой и о том, что мне пришлось там обнаружить.

Я не говорила подробностей, не описывала увиденное, но он всё понял. Абсолютно всё.

— Я не могла не поехать, понимаешь? После того, что ты рассказал, — задыхаясь от непрекращающихся слёз, пытаюсь я оправдаться, но будто делаю это для себя, а не для него, — Я не должна была этого делать, но…

Не договариваю, проклиная себя за то, что ослушалась и поехала в отель. Конечно, я не жалею, что нашла доказательства жестокости Уилла, но то, что я увидела, оставило такую травму внутри, с которой я буду жить теперь до конца своих дней. И пока прошло слишком мало времени, чтобы с этим справиться.

Марк молчит, прижимая меня к себе и гладя по голове. Но я чувствую, что мысли его где-то далеко. Знаю, что он сейчас чертовски злится. Знаю, что если бы не мои слёзы, он бы уже во всю высказывал мне за то, что я сделала очередную глупость и всё в этом духе. Знаю, что его раздирает изнутри.

И всё же ощущаю ту поддержку, которая была мне просто необходима. Такое нельзя переживать в одиночку. И его нахождение рядом сейчас было также важно и спасительно, как воздух, чтобы не задохнуться.

Спустя некоторое время, когда во мне не осталось слёз, мы просто сидит молча. Виском я чувствую как быстро и сильно бьётся сердце в груди Марка, и этот звук становится для меня сейчас своего рода медитацией.

Тук-тук, тук-тук.

Прислушиваюсь к ритму и понимаю, что именно это ощущение, этот звук помог мне успокоиться. И что сейчас, в этот ужасный день, омрачённый мерзкими и ужасными вещами, я снова чувствую то, что было всего раз.

В машине, перед нашим отъездом, в момент моей слабости. Как и тогда, чувствуя крепкие успокаивающие объятия Марка, я ощущаю безопасность и спокойствие в мире, перевернувшемся с ног на голову.

Несмотря на всё вокруг, я чувствую себя в его руках словно дома. И это чувство невозможно сравнить ни с чем другим.

И эти мгновения такие короткие, едва уловимые, но чрезвычайно сильные. Настолько сильные, что это даже пугает.

— Я знал, что ты не удержишься, — с выдохом произносит Марк, прижимаясь губами к моей макушке, — Ты никогда меня не слушаешь. Но это первый раз, когда твоё непослушание может нам помочь.

Отстраняюсь резче, чем следовало, от чего у меня слегка кружится голова.

— Что ты имеешь ввиду?

— Для начала я хочу сказать, что ты поступила очень глупо, Алана. Уверен, ты и сама это понимаешь. И это, мать твою, последний раз, когда ты это делаешь. Это понятно?

— Марк, я…

— Я спрашиваю, тебе понятно? — в голосе мужчины сквозит подавляемая им с трудом злость и я неохотно благодарю его за то, что он старается держать себя в руках, видя моё состояние.

— Понятно, — отвечаю нехотя, уводя взгляд в сторону.

Я правда действовала необдуманно.

— Ты понимаешь, что этот урод мог с тобой сделать, если бы застал тебя с камерой в руках?

— Он бы не посмел, — отвечаю, вздёрнув подбородок.

— Думаешь? И что бы его остановило?

— Думаю, он как-то узнал, что я… с тобой. Думаю, что девушки на видео — одни из пропавших. Те, у кого нет защиты или тех, кого следовало бы… бояться. Я… другой случай.

Марк удовлетворённо ухмыльнулся, будто я только что призналась, что принадлежу ему и буду принадлежать до конца жизни. Но я имела ввиду другое.

— Мне нравится то, как видишь ситуацию ты, Алана. Но всё не совсем так просто.

Молчу, не желая продолжать. Не хочу даже думать о том, чем могла закончиться моя поездка. Впрочем, я действительно не считаю, что Уилл мог бы сделать со мной что-то, похожее на то, что творил с девушками.

Но всё же вряд ли бы мы просто полюбовно разошлись. Ведь того, что я нашла доказательства его преступлений, достаточно, чтобы захотеть от меня избавиться. Как это могло произойти с родителями.

— Ты сказал, что моя поездка может нам помочь, — намеренно не использую слово «непослушание», не желая давать Марку ощущение превосходства, — В чём? Что ты узнал?

Глядя на меня, мужчина молчит, медленно скользя взглядом по полотенцу, окружающему моё тело. И под тяжестью тёмных глаз я начинаю чувствовать себя слишком обнажённой.

— Тебе лучше одеться, чтобы я смог сдержать себя в руках и не наказать тебя за глупость, которую ты совершила.

С языка хочет сорваться куча колких слов, но я понимаю, что и сама чувствую теперь себя ужасно неуютно. Поэтому молча встаю и поднимаюсь наверх, сбрасывая полотенце и натягивая топ и домашние широкие штаны.