Падение ангела (СИ) - Шэр Лана

В ярости я спускаюсь вниз, не помня себя от гнева и того ужаса, который увидела. И когда до ресепшна оставалось всего несколько шагов, передо мной, словно из ниоткуда, появился никто иной, как Уилл.

Увидев его я машинально отшатнулась, не желая даже находиться рядом. Но, к огромному сожалению, мерзавец заметил меня.

— Алана, — натянуть улыбнувшись, он прошёлся мерзким обсасывающим взглядом по моему телу, как он делал каждый раз, когда оказывался рядом, — Рад вас видеть, — но в его тоне, как и в прошлый раз, сквозило презрение.

Раньше этот мужчина казался мне просто противным человечком, но теперь, глядя в его лицо, я вспоминаю избитых и изнасилованныых девушек, корчащихся от боли под его обрюзгшим телом. Смотрю на него и вижу жестокого монстра, творящего ужасные вещи с теми, кто оказался слабее. С теми, кто, вероятно, ошибочно доверился ему.

Едва сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему в рожу, улыбаюсь уголками губ, не скрывая своего отвращения.

В глазах мужчины промелькнуло подозрение, но он никак не проявил его, кивнув мне и проходя мимо, а я же осталась стоять, как вкопанная.

Почувствовав себя ещё более грязной после этой встречи, я чуть ли не бегом бросилась к машине, боясь, что меня стошнит прямо посреди фойе.

Срочно нужно ехать домой. Закрыться там и выпить столько виски, сколько потребуется, чтобы стереть из памяти все отвратительные звуки и картинки, навсегда отпечатавшиеся в моей памяти.

Не помню ни дороги домой, ни того, как оказываюсь внутри.

На автомате достаю бутылку, наливаю треть бокала и в пару глотков выпиваю обжигающую жидкость, закрывая глаза. Я запомнила лицо каждой девушки, оказавшейся в лапах монстра, и теперь просто обязана увидеть фото каждой, о пропаже которой родственники заявили в полицию.

Что-то мне подсказывает, что там может оказаться какая-то часть пропавших. Слишком уж похожи типажи. Молодые, худенькие, чаще блондинки. У многих в начале были такие невинные и растерянные лица, что сердце щемило каждый раз, когда я вспоминала ужасные кадры.

Но потом… избитые, униженные и измождённые, они словно умирали внутри. И грязный подонок снимал это. Снимал то, как ломал чистые души. Запечатлевал каждое унижение, каждую секунду боли этих девушек.

Словно снимая фильм о падении каждой из них.

Но как, чёрт возьми, они уходили? Ведь то, как сильно он издевался над некоторыми девочками, точно не ушло бы от внимания персонала отеля. Я просто не понимаю. Не понимаю как он проворачивал столько страшных и грязных вещей, оставаясь незамеченным?

И в эту секунду моё сердце сковало от боли и осознания, что кто-то знает. Теперь я точно уверена, что в отеле как минимум один человек действительно причастен ко всему отвратительному ужасу, творящемуся за его стенами.

И я просто обязана выяснить кто это.

Глава 34

Марк сказал, что приедет вечером, а значит у меня есть ещё несколько часов для того чтобы хорошенько подумать.

Подумать о том, что делать дальше. Как узнать кто из сотрудников знал о том, что творилось в 204 номере? Стоит ли идти с этим в полицию или разобраться самой? Стала ли Хлоя жертвой Уилла или кого-то, на кого он работает? Кто те люди, с которыми я как-то видела его в отеле?

А ещё нужно решить, рассказать ли сегодня Марку о том, что я нашла?

С одной стороны это может сильно помочь и продвинуть дело, хоть я пока и не понимаю как. А может разозлить его и наоборот испортить всё, что он делает, потому что… чёрт, потому что снова моя самодеятельность привела к какой-то херне, из которой теперь не выпутаться.

И я боюсь, что если он узнает, то снова увезёт меня в свой дом и закроет там, чтобы «уберечь», а, по сути, наказать за непослушание. И тогда я вновь рискую оказаться не у дел и лишусь возможности найти сестру.

Такому произойти я позволить не могу. Только не теперь. Не после того, что я обнаружила в 204 номере.

Так что пока я решаю оставить это в секрете, чтобы выиграть время и подумать о том, что делать дальше, более спокойно. Сегодня адекватно соображать я точно больше не могу.

Сделав ещё несколько глотков обжигающего горло виски, я иду под душ, страстно желая смыть с себя всю моральную грязь, которая налипла на меня за сегодня.

Чем больше я думаю о тех ужасных видео, тем больше внутри меня разгорается чувство стыда. Едкого, липкого стыда, поглощающего словно тухлое булькающее болото.

Всё это отвратительное безумие происходило (а может происходит и по сей день) в стенах одного из отелей моей семьи. Более того, неизвестно сколько длится этот кошмар. Годы? Неужели каждое пребывание этого подонка в стенах отеля те полгода, на которые он договорился с отцом, было омрачено чужими страданиями и болью?

Неужели мы давали прикрытие унижению и насилию? Неужели прямо у нас под носом ломались судьбы совсем юных девушек?

Или этот кошмар начался недавно? Что если отец узнал именно об этом и хотел пойти в полицию, чтобы пресечь ужасные действия Уилла? Что если тот нашёл опасных и властный людей, ставших его покровителями и именно за это через счета отелей получал оплату?

И продолжает это делать сейчас, поверив в свою безнаказанность.

По щекам градом заструились слёзы, будто выплёскивая всю боль, которую я прожила вместе с теми, кого истязали на видео. К горлу подступил ком, а тело задрожало от нахлынувших рыданий. Сев под стремительно бьющие струи горячей воды, я сжалась и, обняв колени, закричала, давая выход эмоциям, нахлынувшим словно уничтожающая всё на своём пути волна цунами.

Сжимая кулаки так сильно, что почти до крови расцарапала кожу, я задыхалась, не в силах больше вмещать в себя творящиеся вокруг ужасы. С каждым днём всё становилось только страшнее, а непонимание что делать и гнетущее ощущение беспомощности сводило с ума.

Теперь ещё и эти видео.

Ужасало то, что я не знаю, что делать с этой информацией, а от мысли, что если я оставлю всё как есть и хотя бы на неделю затяну с принятием решения, то пострадать может кто-то ещё. И это будет только на моей совести.

Но Марк сказал правильную вещь. Уилл — единственная зацепка в деле Хлои, которая у нас есть. И я боюсь, что он может сбежать, если что-то заподозрит. Или что в отместку за то, что я сдам его полиции, он никогда не скажет где моя сестра. Или что её жизнь (а я уверена, что она жива) может оборваться в знак мести.

И я никогда себе этого не прощу.

Но в противном случае получается, что своим молчанием я подставляю других ни в чём неповинных девушек, обречённых на страдания в грязных руках этого бесчувственного мерзавца.

Не имею представления, сколько я так просидела, но вышла из ванной я только тогда, когда почувствовала себя полностью обессиленной. Обернув вокруг тела полотенце, я спустилась в гостиную и налила себе ещё виски.

Переживать всё это было настолько страшно и тяжело, особенно одной, что мне просто требовалась доза алкоголя, способная притушить болезненные чувства и жуткие картинки.

Но ничего не вышло. Сколько бы я не выпила, тот ужас забыть невозможно.

' — Ну же, девочка, не плачь, — убирая мокрые волосы с окровавленного лица, с отвратительной показной нежностью произносит запыхавшийся Уилл, — Я же вижу, как тебе нравится, — камера приближается к припухшему от ударов лицу, — Скажи «спасибо», — и, сдавливая рукой щёки девушки, ублюдок тычет камерой ей в лицо, вынуждая благодарить за тот кошмар, что он с ней сделал'

' — Ну же, покажи им что ты умеешь, все хотят посмотреть, — приговаривает всё тем же приторным голосом, — Уверен, что ты можешь ещё, — девушка, в глазах которой застрял ужас, лежит на животе и смотрит в камеру, мыча от боли через заклеенный скотчем рот, когда Уилл заталкивает в неё разные предметы, явно доставляя ей страдания и упиваясь этим'

Перед глазами всплыла картинка, где одна из девушек, вероятно, решившая бороться до конца, укусила ублюдка за член тогда, когда он жёстко ворвался в её рот, чем подписала себе один из самых жестоких приговоров, которые он мог исполнить.