Сьюзен Филлипс - Мой, и только мой
То есть не унизит себя, мысленно поправила его Джейн. Интересно, давно ли у него в мозгу все стало с ног на голову.
— Между нами стоит отнюдь не твоя работа, Кэл, нынешняя или будущая. Ты все еще не понимаешь. Я не выдержу, если мне вновь бросят в лицо мою любовь. Очень уж больно.
Его передернуло.
— Ты и представить себе не можешь, как я сожалею об этом. Я выдал паническую реакцию. Некоторые люди взрослеют дольше других, и похоже, я один из них. — Он накрыл ее руку своей. — Важнее тебя для меня на свете ничего нет. Я знаю, ты в это не веришь, но я собираюсь тебе это доказать.
Освободив ее руку, он свернул на стоянку у магазина хозяйственных товаров, выругался себе под нос.
— Он же уже закрылся. Я даже не подумал об этом.
— Ты привез меня в магазин хозяйственных товаров, чтобы доказать свою любовь?
— Обещаю, что скоро возьму тебя на танцы. Рок-н-ролл, а не кантри с вестерном. — Он вылез из кабины, обошел «блейзер», открыл ей дверцу, помог спуститься на землю. — Пошли.
Заинтригованная, она последовала за ним в узкий проулок между аптекой и магазином хозяйственных товаров. Когда они добрались до двери черного хода, он подергал ручку, но и эту дверь заперли. И прежде чем она успела моргнуть, он вышиб дверь.
Завыла сирена охранной сигнализации.
— Кэл! Ты сошел с ума?
— Есть такое. — Он схватил ее за руку, потянул в магазин. Что он задумал?
Крепко сжимая ее запястье, он тянул ее в отделение красок.
— Приедет полиция! — воскликнула Джейн.
— О полиции не беспокойся. Оделл Хетчер — мой давний друг. Волноваться ты должна только по одному поводу: сможем мы подобрать обои для нашей кухни или нет.
— Обои? Ты привез меня сюда выбирать обои? Он посмотрел на нее как на слабоумную.
— А как еще, по-твоему, я могу доказать тебе истинность моих чувств?
— Но…
— Мы пришли. — Он усадил ее на один из стульев, что стояли у прилавка в отделе обоев, повернулся к полкам, на которых находились десятки альбомов с образцами. — Черт, я и не думал, что все будет так сложно. — Он начал читать надписи на табличках, прикрепленных к полкам:
— Ванные. Столовые. Виниловые. С птицами. Какие, к черту, птицы! Нет у них обоев с… ну, не знаю… с лошадьми, что ли. Ты видишь альбом образцов обоев с лошадьми?
— Лошадьми?
Впервые тень улыбки промелькнула по его лицу, словно он начал понимать, как нелепо все это выглядит.
— Ты могла бы и помочь, вместо того чтобы бросаться словами.
К охранной сирене присоединилась полицейская. Перед магазином, взвизгнув тормозами, остановилась патрульная машина.
— Оставайся здесь, — приказал он. — Я все улажу. Знаешь, может, тебе лучше спрятаться за прилавок, на случай если Оделл достал револьвер.
— Револьвер! Клянусь, Калвин Боннер… когда все это закончится, я…
Угроза так и осталась у нее на губах, потому что он сдернул ее со стула и усадил на колени за прилавком.
— Оделл, это я, — крикнул он. — Кэл Боннер.
— Отваливай, Кэл, — ответил грубый голос. — В магазине грабители. Только не говори мне, что они взяли тебя в заложники!
— Грабителей нет. Это я выбил дверь, потому что мне надо выбрать обои. Здесь моя жена, так что поосторожнее с револьвером. Скажи Харли, что утром я с ним все улажу. И помоги мне выключить эту чертову сирену.
На то, чтобы отключить сирену и все уладить, Кэлу понадобилось четверть часа, благо появился сам Харли Крисп, владелец магазина.
Пока Кэл умасливал полицию и Харли, Джейн поднялась из-за прилавка и вновь уселась на стул, пытаясь понять, каким образом, по разумению Кэла, выбор обоев мог служить доказательством его любви. Поначалу она даже не знала, с какой стороны подступиться к этой загадке. Он разозлился на нее за то, что она содрала старые обои, но как их замена соотносится с любовью? В его мозгу такая связь, безусловно, существовала, однако если бы она попросила его объяснить логику своего поведения, он бы с таким изумлением посмотрел на нее, что пришлось бы ставить под сомнение результаты всех тестов, доказавших ее высочайший ай-кью.
Во всяком случае, в одном сомнений не было: с точки зрения Кэла, полуночный поход за обоями доказывал его любовь. Это она могла трактовать однозначно. И предательское тепло начало растекаться по ее телу.
Харли Крисп таки закрыл за собой дверь, унося чек на круглую сумму. В магазине они остались вдвоем.
Кэл посмотрел на нее, неожиданно на его лице проступила неуверенность.
— Ты не думаешь, что это глупо, не так ли? Ты понимаешь, почему обои?
Она не имела ни малейшего понятия, но не призналась бы в этом даже под страхом смерти. Тем более под его взглядом, в котором читалось все. И голос его переполняла любовь.
— Что я действительно хотел бы сделать для тебя, дорогая, так это выиграть футбольный матч. Дэн Кэйлбоу однажды сделал это для Фэб, и я хотел бы сделать то же самое для тебя, но сезон еще не начался, да и победу ты в полной мере не оценишь. И потом, для меня это довольно-таки легко, и этим я бы тебе ничего не доказал. Я хотел сделать что-нибудь трудное. Действительно трудное. — Он ждал ее реакции.
— Выбрать обои? — осторожно спросила она.
Его глаза ожили, словно она подарила ему ключи от Вселенной.
— Ты поняла. — Со сладостным стоном он стащил ее со стула, обнял. — Я так боялся, что ты не поймешь. Обещаю, что с работой я определюсь в самое ближайшее время.
— О Кэл… — Слова растворились в радостном всхлипе. Она по-прежнему не имела ни малейшего понятия, какая логическая цепочка выстроилась у него в голове. Она не понимала, что символизируют для него взлом магазина хозяйственных товаров и выбор обоев, но знала, что Кэл любит ее самое, а не борьбу с ней. Он отдавал ей сердце воина, и она не могла допустить, чтобы ноющие раны, нанесенные в детстве, не позволили ей принять этот драгоценный дар.
Они заглянули друг другу в глаза и увидели тропинки, уходящие в их души.
— Это наша настоящая свадьба, любимая, — прошептал он. — Отсюда — и в вечность.
А потом, прямо в магазине хозяйственных товаров, он уложил ее на ковер за прилавком и начал целовать. Естественно, он не мог допустить, чтобы ее тело скрывал хоть клочок материи. И она не пожелала видеть его одетым.
Когда же они полностью разделись, он удивил ее, потянувшись к своим джинсам. Приподнявшись на локте, она наблюдала, как он достает из кармана измятый, но узнаваемый розовый бант, с завязками-резинками.
— Ты его сохранил!
Он наклонился над ней, поцеловал грудь.
— Поначалу я хотел заставить тебя съесть его, потом собирался связать им твои руки и позволить этим крысам полакомиться тобой.
— М-м-м. — Она добралась до его соска. — А что ты собираешься делать с ним теперь?
