Анонимные грешники (ЛП) - Скетчер Сомма

— Что это такое?

— Британские конфеты. Набрал их для тебя, когда улаживал свои дела в Лондоне. Подумал, что тебе, возможно, захочется попробовать то, чего ты не найдешь в местном Walmart.

Он придвигается ко мне сзади, обхватывает рукой за талию и притягивает меня назад, так что я оказываюсь вплотную к его груди.

— Ты пробовала Wine Gums? — он наклоняется и берет красную упаковку. — Не знаю, почему они так называются, в них нет алкоголя, но они чертовски вкусные.

Без предупреждения он кладет одну мне в рот и собственнически проводит рукой по моему животу.

— Тебе нравится?

Оцепенев, я киваю в знак согласия, но я думаю не о чертовой конфете, я думаю о нем. О нас. Об этом.

Плохие вещи случаются с плохими людьми. Так как же, черт возьми, мне в итоге так повезло?

Глава тридцать пятая

Откинувшись на спинку старого отцовского кресла, я кручу шеей, но это ни хрена не помогает снять напряжение, сковывающее мои плечи. Беспокойство пробирается под мою кожу, как болезнь, и только когда я понимаю, что потратил больше времени, поглядывая в сторону двери кабинета, чем изучая журналы движения порта на столе, я понимаю, что Рори — его источник.

Господи, если бы я мог провести весь день, наблюдая, как она спит, я бы так и сделал. Теплая кожа и приоткрытый рот, ее золотистые локоны разметались по подушке. Я хочу присматривать за ней, защищать ее, как гребаный бешеный сторожевой пес. Но, к сожалению, я не могу защитить ее, просто наблюдая за ней.

Разочарованно кряхтя, я хватаюсь за затылок и заставляю себя снова уставиться на листы. Черт возьми, я провел девять лет, возглавляя инвестиционную компанию. Я привык работать с электронными таблицами, заполненными числами в сто раз большими, чем эти, но, похоже, не могу в них разобраться.

Моя одержимость ею сводит с ума.

Как только я начинаю концентрироваться, половицы в конце коридора скрипят, заставляя меня напрячься.

Она появляется в дверном проеме, на ее идеальных чертах смесь сна и замешательства. Я откидываюсь назад и окидываю ее тело непримиримым взглядом. Ладно, мне определенно нужно раздобыть ей одежду, и побыстрее, потому что ее скакание вокруг в моих свитерах и рубашках вместо платьев, сведет меня с ума.

— Почему ты меня не разбудил?

— Для чего? — веселье покалывает мои губы, когда она хмурится. — Иди сюда.

Она обходит стол, и в тот момент, когда она оказывается на расстоянии вытянутой руки, я сажаю ее к себе на колени и поддаюсь своей зависимости. Вдыхаю ее теплый аромат и провожу руками по ее обнаженным бедрам. Черт, она такая маленькая и чувствительная. Такая хрупкая. От этой мысли у меня сжимается грудь, и я крепче обнимаю ее за талию, как будто кто-то в любой момент может ворваться в офис и попытаться отнять ее у меня.

Я потратил девять лет на то, чтобы построить для себя новую жизнь, как можно дальше от Дьявольской Ямы. И все же всего за несколько недель я отказался от всего этого. Вернулся в город, который я ненавижу, развязал гражданскую войну со своей гребаной семьей, и все ради нее. Девушки, которая ругается птичьими каламбурами, ест столько сахара, что у нее будет диабет, и с пристрастием к мелкой мести.

О, не говоря уже о том, что она почти годится мне в дочери. Иногда мне кажется, что у меня, должно быть, поехала крыша. Я встал ни свет ни заря, как сумасшедший, и посвятил свое утро тому, чтобы она чувствовала себя как можно более комфортно и защищенно. Сиделки ее отца теперь у меня на жалованье, а мудаки, которые посмели к ней прикоснуться, прохлаждаются на дне Тихого океана с помощью пары кирпичей, привязанных к их лодыжкам. Внезапно я понимаю, что перешел от убийства одного человека в месяц в рамках нашей традиции Анонимных грешников к совершению в среднем одного убийства в неделю, и все они ведут к ней.

Ее дыхание касается моей шеи, и то, как от этого покалывает мой член, выводит меня из себя. Я ненавижу ее власть надо мной, это заставляет меня чувствовать себя слабым и жалким. Я шлепаю ее по бедру и прикусываю мочку уха.

— Тебе нужно носить больше одежды по дому, детка. Если я поймаю кого-нибудь из людей Габа хотя бы на том, что он смотрит в твою сторону, я вырежу ему глаза.

Ее смешок сонный и довольный у меня на груди.

— Хорошо.

Я запускаю пальцы в ее волосы. Господи, у нее их так чертовски много, что это всепоглощающе.

— Я пришлю личного консультанта днем, — я делаю паузу. — Они здесь есть?

Ещё один смешок, за которым последовал игривый шлепок по моей груди. Я хватаю ее за руку и прижимаюсь губами к костяшкам ее пальцев.

— Это Дьявольская Яма, а не Нью-Йорк. Я просто съезжу в город.

Я знаю, что она чувствует это, потому что она смотрит на меня из-под своих густых ресниц.

— Ты не покинешь этот дом, пока не будет безопасно, Рори.

Она резко выпрямляется.

— Почему небезопасно?

— Это не твоя проблема, о которой стоит беспокоиться, детка. Я позабочусь, чтобы у тебя было все, что тебе нужно.

Она толкает меня в грудь, пригвоздив сердитым взглядом.

— Нет. Я хочу, чтобы ты сказал мне, я хочу, чтобы меня держали в курсе. Мне надоело не знать. Я не знала, что у Альберто нет власти, чтобы разрушить Заповедник Дьявола, и я не знала, что ты задумал, когда исчез на целую неделю. Не держи меня в неведении! — в ее тоне сквозит разочарование, и хотя это очаровательно, когда она злится, горячее желание перегнуть ее через мой стол и отшлепать за ее дерзкий тон пробирается у меня под кожей. Но сейчас у меня нет на это времени, поэтому я отпускаю и глажу ее по щеке костяшками пальцев.

— Я не собираюсь рассказывать тебе всего, Рори, — она открывает рот, чтобы возразить, но я сжимаю ее челюсть и говорю: — И это не подлежит обсуждению. Но я скажу тебе то, что, по-моему мнению, тебе нужно знать. Договорились?

По раздражению, написанному на ее лице, я понимаю, что этого недостаточно. Она неохотно кивает.

— Я убил Альберто, и теперь Данте — новый Капо Бухты Дьявола. Все будет непросто, и, насколько я его знаю, месть будет холодной и расчетливой. У него уже есть сформированная армия, и он всегда нацеливался на Яму.

Когда на ее лице появляется паника, я крепче сжимаю ее челюсть и наклоняю ее лицо к себе.

— Не о чем беспокоиться, детка. У меня есть Габ, который в данный момент создает армию, вдвое превосходящую по численности армию Данте. А ещё есть Раф, который воплощает в себе все, чем хотел бы быть Данте.

Она играет с краем моего галстука, покусывая нижнюю губу.

— Будет война?

Инстинктивно хочется сказать ей «нет», но когда она смотрит на меня своими большими глазами цвета виски, я знаю, что, черт возьми, не могу ей солгать.

— Да, — просто отвечаю я. — Я не знаю, когда это произойдет, но это произойдет. Я буду работать допоздна и не смогу приходить домой к тебе каждый вечер.

Я изучаю ее некоторое время, напряженно, ожидая ее реакции. Я удивляюсь, когда на ее лице появляется застенчивая улыбка.

— Это в некотором роде захватывающе.

Недоверчиво качая головой, я щелкаю ее по носику-пуговке и крепче прижимаю к себе. Ее темная жилка невелика и невинна, но это одна из самых сексуальных черт в ней.

— Не для тебя. Какое-то время ты будешь отсиживаться здесь, окруженная охраной.

Что-то мелькает в ее глазах. Что-то среднее между разочарованием и сожалением.

— Рори, посмотри на меня, — я не оставляю ей выбора, запуская пальцы в ее волосы и прижимая ладони к ее щекам. — Я не Альберто. На самом деле ты не моя пленница, но ты моя девушка. Мне нужно оберегать тебя, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы подарить тебе весь мир, — я провожу большим пальцем по ее пухлой нижней губе. — До тех пор, весь мир будет умещается в стенах этого дома. Хорошо?