Джастин Валенти - Любовники
Пол просто обезумел от радости. Творчество – это единственная проблема, в решении которой он никак не мог помочь Николь, и тяжело переживал ее неудачи.
– Ответ пришел сегодня, но я еще не успела тебе сообщить. – Она протянула ему открытый конверт.
– Ах ты несносная скромница! – шутливо пожурил ее Пол. – Разве можно так спокойно сообщать про свой первый успех? Послушай, что она пишет: «Мне действительно понравились ваши работы». Немедленно звони этой мадам, а я тем временем откупорю шампанское.
***Барбара Маралек произвела на Николь самое благоприятное впечатление. Это была худощавая молодая женщина с очаровательными манерами и ясным открытым взглядом.
– Я решила сначала заехать к вам, а потом мы вместе отправимся в мою студию, – сказала Николь, придирчиво оглядывая огромное пространство. Эйфория прошла, и ей было очень интересно узнать, нормальная ли это галерея или нечто такое, что специально создано для удовлетворения болезненного самолюбия эмансипированных женщин.
– Скажите, я буду единственным скульптором на вашей выставке? – полюбопытствовала она.
– Да, так как в основном я занимаюсь живописью и имею дело с художниками.
Вскоре по ходу беседы выяснилось, что Барбара давно уже не новичок в этом деле и несколько лет работала на галерею Малборо, после чего решила открыть собственную.
– Насколько я поняла судя по вашим слайдам, – осторожно заметила она, проницательно глядя на Николь, – у вас это тоже далеко не первый опыт. Интересно, кто был вашим последним дилером? И как вы вышли на мою галерею?
Николь проигнорировала ее первый вопрос, а над вторым слегка задумалась.
– Честно говоря, я ничего не слышала о вашей галерее, а набрела на нее совершенно случайно…
Да ладно вам, – прервала ее Барбара и скептически ухмыльнулась, – вещи подобного качества просто так не появляются. Дело в том, что я очень дорожу своей репутацией и должна быть уверена, что все эти произведения действительно принадлежат вам, а не кому-то другому. Критики уже откровенно демонстрируют враждебность к моему шоу и непременно воспользуются малейшей возможностью, чтобы наехать на меня.
Николь немного подумала, а потом решилась на отчаянный шаг.
– Ну ладно, буду с вами откровенной до конца. Мое настоящее имя Николь Ди Кандиа.
– Боже мой! – всплеснула руками Барбара и просияла от восторга. – Я как чувствовала, что здесь какой-то подвох.
– Нет, никакого подвоха здесь нет, – успокоила ее Николь и рассказала историю о своем разрыве с мужем и о псевдониме.
– Да, поначалу кажется просто невероятным, – качала головой Барбара, – но я и сама уже не раз сталкивалась с подобными явлениями. Именно поэтому мне и захотелось открыть свою галерею и ни от кого не зависеть. Надеюсь, наша выставка собьет спесь с некоторых магнатов.
***– Если Пол ненароком ввел тебя в заблуждение, – бесцветным голосом сообщила Энн, держа в руке стакан, – то должна сразу предупредить – наша встреча отнюдь не означает всепрощения.
– Нет, Пол мне ничего такого не говорил. Он просто сказал, что вы наконец-то нашли общий язык, достигли взаимопонимания и что ты не прочь встретиться со мной. Скажу откровенно, Энн, ты сейчас выглядишь намного лучше, и я очень рада, что ты по-настоящему счастлива с Элом. – Николь не преминула сделать подруге комплимент, так как сама была безумно счастлива и прекрасно понимала ее состояние.
– Я просто хотела сказать, – холодно продолжала Энн, – что сожалею о случившемся и раскаиваюсь в некоторых своих поступках и словах. Но это вовсе не означает, что вы вели себя как праведники. Нет, я до сих пор считаю вас виновными, но готова понять и забыть все недоразумения последнего времени. Откровенно говоря, меня просто не устраивают натянутые отношения с сыном, и я готова к примирению, но только ради него. Само собой разумеется, что мы с тобой, вероятно, уже никогда не станем вновь настоящими подругами.
– Очень жаль, – грустно заметила Николь. – Мне бы хотелось, чтобы все осталось по-прежнему.
– Истинная дружба зиждется на доверии, а я тебе больше не доверяю. Если хочешь знать, я из-за тебя теперь ко всем отношусь с подозрением. Ну кто, скажи на милость, мог подумать, что Эдвард способен на подобную подлость? Значит, он дурачил нас все эти годы.
Да, у меня были кое-какие подозрения, – призналась Николь, – но я их напрочь отметала. Ты же знаешь, что я с головой ушла в работу и ничего вокруг себя не замечала.
– И все равно я никогда не пойму, почему из множества мужчин ты выбрала именно моего сына. Разумеется, я никогда этого не забуду и простить не смогу.
– Думаю, что мне не удастся тебе объяснить. Скажу лишь, что мне с ним хорошо, с ним я остаюсь сама собой.
Энн допила свой третий мартини и цинично ухмыльнулась:
– Забавно! Эл всегда предоставлял мне такую возможность, но у меня это не вызывало ничего, кроме презрения к нему. Я всегда хотела быть не сама собой, а кем-то другим.
– Кем же, интересно?
– Тобой.
Николь недоверчиво хмыкнула и покачала головой.
– Да-да, именно так. Мне всегда казалось, что у тебя есть все, что требуется женщине для полного счастья.
– У человека никогда не бывает всего, – с болью в голосе прошептала Николь. – Всегда нужно чем-то жертвовать, чтобы получить что-то взамен. А порой выбор бывает столь ужасен, что и жить не хочется. К примеру, либо Джулия – либо искусство, либо Пол – либо старая дружба с тобой.
***Барбара Маралек обучилась своему ремеслу, работая с экспертами по живописи. А потом взяла кредит в банке и феминистских фондах и открыла свою галерею. Оставалось лишь заявить о себе и пригласить известных художников – преимущественно женщин – для участия в выставках. В результате всех этих усилий на продажу были выставлены работы девяти художниц и скульптора, что привлекло немалое внимание художественной элиты Нью-Йорка.
С раннего утра и до позднего вечера в залах галереи толпились возбужденные посетители, многие из которых подолгу останавливались перед скульптурами некой Фрэнсис Грэй. А через несколько дней в прессе появились первые отклики, и все единодушно отдавали предпочтение скульптурам неизвестного автора, считая их наибольшей удачей всей выставки. Фрэнсис Грэй называли «настоящим талантом» и совершенно новым явлением в женском художественном творчестве, которое каким-то необъяснимым образом прошло мимо более крупных и престижных галерей города. И только один эксперт по имени Стэн Феррин высказал осторожное предположение, что манера исполнения и специфика некоторых художественных приемов напоминают ему творчество некогда знаменитой Николь Ди Кандиа.