Наталия Терентьева - Бедный Бобик
– Что, малыш?
– Мам, я не малыш. Я все уже понимаю.
– Конечно, извини. Я просто так ласково тебя называю. Потому что люблю очень.
– А папу ты любила?
– Да, любила.
– А как ты его ласково называла? Тоже «малыш»?
– Ну нет, конечно. Я… уже не помню.
– А он тебя как называл? Тоже не помнишь?
Алена покачала головой:
– Нет. Смотри, вон там белочка!
– Где? А, вон, вижу…
Мальчик протянул орешек белке. Та спрыгнула с дерева, бесстрашно подбежала к нему, взяла из его руки угощение и, отбежав совсем недалеко, села на ветку и стала грызть, держа орешек маленькими лапками и поглядывая на мальчика черными блестящими глазками. Данила замер, глядя на белку. Алена с улыбкой наблюдала за сыном. Тот вдруг повернулся к матери:
– Я бы ему сказал: «Я тоже никого не буду бояться! Никогда! Как ты!»
Алена обняла сына за плечи:
– Хорошо.
– Смотри, вон еще одна прибежала! – Он засмеялся и протянул орешек другой белке. – Мам… А ты плакала, когда он разбился?
Алена, не зная, как ответить, на секунду отвернулась.
– Плакала. Да.
– А я правда похож на него?
– Ты сегодня уже спрашивал!
Данила виновато поглядел на мать. Она вздохнула.
– Хорошо. Повернись-ка… Вот так похож, а вот так… – Она развернула сына в другую сторону. – А вот так не очень…
– А на кого тогда?
– А на кого обычно, – чуть напряженно ответила Алена. Только не срываться на Данилу. Он-то вообще ни в чем не виноват. И вопросы его все понятны… Просто лучше бы не сегодня, не сегодня… Но он, как часто бывает, каким-то невероятным образом чувствует направление Алениных мыслей. – На меня, на дедушку… который давно умер. На бабушку Киру… Может, пойдем уже?
Данила согласно кивнул. Они некоторое время шли молча, и вдруг он спросил:
– Мам, а скоро будет весна?
Алена посмотрела на сына. Еще предстоит понять – на кого он на самом деле похож. Иногда ей казалось, что с ней говорит Денис – эти неожиданные перемены темы, и так хочется ему погрустить без причины, и такими прекрасными кажутся бабочки, червяки и козявки…
– Весна? Ну смотри… Сначала пойдут дожди. Затем упадет снег на засохшие цветы, и они заледенеют под ним, потом снег стает, и снова зацветут цветы и даже эти желтые колючки. Вот тогда…
– Мам, а дай мне ключи! Можно, я пойду первым и сам машину открою? Можно? У меня получается!
Алена улыбнулась и дала сыну ключи:
– Можно. На большую овальную кнопку посильнее нажми.
– Я знаю!
Алена ускорила шаг, неотрывно глядя на Данилу. Он подбежал к их машине, открыл ее и обернулся к Алене.
– Можно?
Алена кивнула. Данила радостно впрыгнул на сиденье водителя и стал крутить руль. Алена дала ему немного поиграть, потом погладила сына по плечу:
– Ну все, двигайся…
Данила привычно перелез назад и тут же попросил:
– Мам, давай твой диск поставим?
Алена посмотрела на него в зеркальце. Почему она раньше этого не видела… Не хотела… Вовсе не на дедушку покойного и не на бабушку Киру он похож, ее маленький ненаглядный Даня, который как-то незаметно вырос. Из малыша, которого легко было спутать с девочкой, особенно в зимней одежде, он стал мальчиком. Симпатичным, вихрастым и похожим на того человека, которого она любила больше жизни, больше самой себя, кроме которого никого не любила. И вряд ли уже полюбит… Нет, нет, нельзя так говорить! Просто прошло еще мало времени. Наверно, она ждала все это время, что он, предавший, все забывший, вдруг поймет, и вспомнит, и пожалеет, и его собственная любовь приведет его к ней. Ведь была же любовь? Она не могла так обмануться. Нет, не могла. Сказал «не люблю». Но… Мало ли что человек может сказать от отчаяния, от растерянности, от неуверенности в завтрашнем дне… Зачем ей такой неуверенный? Но Денис разный. Чуткий, ироничный, тонкий, ранимый… Сколько раз передуманы все эти мысли. Сколько раз Алена уговаривала себя – она когда-то ошиблась. Она увидела в Денисе то, чего в нем нет. У нее есть Даня. Но того человека, без которого бы сына не было на свете, нужно забыть, раз и навсегда. Уговаривала-уговаривала, а на самом деле…
Алена покрутила головой и с силой сжала пальцами виски. Все. Ничего этого больше нет. Теперь уже точно нет. Не случайно судьба дала ей эту встречу. Чтобы она перестала ждать. Чтобы она наконец оглянулась вокруг… Увидела бы, например, веселые глаза Федосеева, который смотрит и смотрит на нее с надеждой. И, как говорит Кира, – хоть одну песню спела бы в мажоре. Алена посмотрела в зеркальце на сына. Хотя бы ради него.
– Мам, ну поставь, пожалуйста, диск! Только ты сама не подпевай, ладно?
– Почему? – удивилась Алена.
– А ты там лучше поешь.
Алена засмеялась:
– Ну ты даешь! Хорошо, не буду…
Данила послушал немного первую песню и сказал:
– Мне больше всего нравится музыка, когда лошади начинают быстрее бежать… Это же лошади, да, мам?
– Лошади, – улыбнулась Алена.
– А человек едет и поет, да?
– Да, и человек этот я, на всякий случай. А мне вот эти слова нравятся, послушай, сейчас будут:
И этот долгий-долгий путь
Из никуда в куда-нибудь
Одной судьбою нас соединит.
– Мам, сделай потише! А как может быть путь из никуда? Это значит, откуда они ехали?
Алена сделала музыку совсем тихо.
– Это значит… что у человека совсем ничего не было в жизни. И ему некуда было идти. Никто его не любил, и ему любить некого было. Ничто ему не было дорого…
– А так бывает?
– Раз кто-то написал такие слова, малыш, значит, бывает.
Глава 7
Денис ехал к Евгению, которого не видел несколько лет, и слушал песню на музыкальной волне. Наконец-то он ее поймал опять, эту балладу, или романс, или что это такое. Что это и кто написал, он так и не узнал, потому что слушал не с начала. Может, в конце скажут. «Из никуда в куда-нибудь…» – надо же, какие странные и хорошие слова… Постукивая пальцами по рулю в такт музыке, Денис внимательно смотрел на дорогу. Так, кажется, здесь можно проехать прямо. Секретарь сказала по телефону, что новый офис находится в одной из башен-колоссов «Москва-Сити». Да, развернулся Женик… Молодец…
Из кабинета открывался прекрасный вид на Пресненскую набережную. Денис прошел к окну, а Евгений, поздоровавшись, сел обратно в свое большое крутящееся кожаное кресло.
– Ну что, как дела у тебя?
– Да вот, побывал там, откуда не возвращаются. Точнее… заглянул краем глаза, – слегка улыбнулся Денис.
– И как там?
– А! – Денис усмехнулся. – Ангелы поют… злыми голосами. Ну а так… Речку видел, чудную такую, а в ней… – Он взглянул на Евгения, внимательно слушающего его. – Вроде как сам в этой речке то ли купался, то ли тонул…
