Наталия Терентьева - Знак неравенства
— Передам, Маргоша хорошо. Пока, Мана! — Он быстро отключился и перевел дух.
Вот как бы так жить, чтобы вообще не приходилось врать, а? В лесу, что ли? Полдня рубить дрова и скрести песком единственную кастрюлю, полдня смотреть в небо и ложиться спать. И спать глубоко, без снов… Так, а ведь это еще только начало…
Денис подъехал к элитному клубу. Господи, слова-то какие… «элитный», «клуб»… И ведь всерьез на табличке написали. Некоторые не пишут, просто подразумевают и намекнут тут же, если кто не тот придет. А тут — гордо, золотом по черному… Вон она, элита, прется, с жуткими мордами, вразвалочку, чуть наклонив по-волчьи голову, по привычке бросая быстрые взгляды по сторонам. Кругом враги у лучших людей, кругом засада… не хлопнуть ли в этой связи бутылочку шампанского по пять тысяч евро штучка, чтоб врагам тошно стало…
Денис быстро вышел из машины и подошел к швейцару:
— Добрый вечер. Эмиль заходил?
— Сегодня еще нет, — тепло улыбнулся швейцар. — Ждем.
— Ага. — Денис вернулся к машине, зная, что ждать его друга… друга… ну, не важно, ждать Эмиля — бесполезно. Он появляется там и тогда, где и когда сам захочет. Он свободен, ему не пришлось сбегать в горы, чтобы делать только то, что он хочет. Ему и здесь достаточно вина, сыра и женщин. Небо, правда, не то, что в горах, зато другие радости. Сколько об этом было говорено, в былые-то времена…
Денис тронул машину с места. Пожалуй, он знает, где искать Эмиля… Он был в той квартире раз или два, должен вспомнить дорогу. Тогда еще не все жильцы закончили ремонт в только-только заселенном доме, огромном, выстроенном с помпой в стиле псевдоклассицизма, с пушками и маленькими голубыми елочками у облицованного мрамором подъезда. Интересно, прижились ли елочки… Интересно, знает ли Манана об этой квартире…
Денис посигналил у высокой кованой ограды. Из будки высунулся охранник, взглянул сначала на номер, потом внимательно посмотрел в лицо Денису:
— Добрый день. К кому?
— Шестьдесят шестая.
— Вас ждут?
— Не думаю, — пожал плечами Денис и, увидев взгляд охранника, добавил: — Я сейчас позвоню. — Он набрал номер мобильного. — Эма, это я. Я внизу. Хочу зайти.
Денис увидел, как охранник поднял трубку, значит, ему сразу перезвонил Эмиль. Охранник кивнул и открыл автоматические ворота. Створки медленно разъехались, открывая красивый въезд в выложенный крупными камнями двор.
Денис зашел в роскошный подъезд, с деревцами в красивых кадках, сверкающими ступеньками, золотом и мрамором… Как же все-таки хочется некоторым людям жить во дворцах, в настоящих. И чтобы кто-то их мыл и чистил, и улыбался тебе, улыбался, кланяясь. Из лифта вывалился парень. За ним потянулся резкий, горький аромат парфюмерной воды. Денис вошел в лифт, но тут же вышел и вызвал другой. Что сильно душиться, что подкрашивать седеющие виски или выщипывать неровно растущие брови — разницы большой Денис не видел. Пока доехал бы до тринадцатого этажа, весь бы пропитался этим запахом, навязчивым и агрессивным…
Выйдя из лифта, Денис увидел, как мигнул красный глазок видеонаблюдения, и дверь на площадку открылась. Там было всего две квартиры. Дверь в одну из них была приотворена, и не успел Денис подойти к ней, как появился широко улыбающийся Эмиль в шелковом халате на голое тело. Он крепко обнял Дениса, тот почувствовал хорошо знакомый запах его духов и кальяна. Денис чуть отстранился.
— Погоди-ка. Ты один?
Из огромной прихожей была видна одна из комнат, и ее почти всю занимало необъятных размеров ложе, покрытое темной шелковой простыней. Оттуда раздался смех.
Эмиль усмехнулся:
— Я один. Девчонок сегодня две. Хочешь с нами?
— Н-нет, Слушай, есть разговор.
— Вижу. Идем, дорогой.
Крепко сжав плечо Дениса, он повел его в гостиную. Не заходя к девушкам, крикнул:
— Киски мои! Антракт! Можете смотреть телевизор!
Денис услышал громкое хихиканье.
— И чтобы никаких порошочков и уколов — все за дверью! — продолжал Эмиль. — Вышвырну сразу, ясно? — Хихиканье прекратилось. Эмиль посмотрел на молчавшего Дениса. — У меня строго. Ну что ты, дорогой мой, такой увядший?
— Да нет, Эма. Как раз наоборот.
— Ты как себя чувствуешь, после больницы? И что же не позвонил, я бы устроил врачей…
— Я здоров.
— Ну… хорошо. Так что?
— Эма…
Неужели и сейчас, когда они почти не общаются, он попадет под обычное влияние Эмиля, которое сродни гипнозу? Рядом с ним так хорошо, так все не важно… Эмиль надежный и хороший, любит Дениса как младшего брата…
Денис помотал головой. Просто наваждение… Еще несколько мгновений — и он вообще забудет, что ли, зачем сюда пришел? Он пришел — разобраться! В конце концов — все всё знают, кроме него самого! Но… это так все невероятно, этого не может быть, Эмиль ведь — самый лучший, самый преданный друг… Почти что родной… Денис почувствовал, что он просто не сможет ничего спросить у того, язык не повернется — обидеть друга… Эмиль улыбнулся. А если… взять и аккуратно снять его руку со своего плеча, и отойти от него на несколько шагов, и не смотреть ему в глаза… И вообще отвернуться…
— Ты знаешь, что Вика вышла замуж? И родила? — спросил Денис, не глядя на друга.
Эмиль засмеялся и опять подошел к Денису, так чтобы видеть его лицо:
— Ты из-за этого так расстроился? Знаю. Дура оказалась.
— Эма, ты действительно звонил Алене?
— Кому?
Денис постарался ответить спокойно:
— Алене, Эма, Алене.
— А-а-а, твоей… — Под быстрым взглядом Дениса он остановился и чуть отошел назад, сев на низкий подоконник. — Кажется… А что ты завелся вдруг? Столько лет прошло…
— Ты что, действительно хотел ей что-то сделать? Пугал ее?
— Я? — засмеялся Эмиль. — Да никогда! Ты что!
— А помнишь, ты говорил, на нашей свадьбе… На венчании этом дурацком, что ты ей что-то посоветовал такое, после чего она…
— Да прекрати! Быльем поросло! Она жива-здорова, цветет и пахнет, вон поет себе в удовольствие… Я думал, ты ее снова… гм… Она прыгает так радостно… вся такая… воздушная и неземная…
— Что ты имеешь в виду?
— А то ты по радио не слышал! — Эмиль не очень точно напел мелодию.
— Ты что, думаешь, это она поет?
— А что мне думать-то? Неужели ты клип не видел? Такая сладкая… целочка… в белом платьице… — Эмиль взял друга за плечо и взглянул ему в глаза своими темными, не отражающими свет глазами. — Ты не знал, да? Ага… И ты не с ней… Ясно… — Он подмигнул. — Оксанка говорила, у тебя какая-то двухметровая Лизка-парикмахерша…
