Наталия Терентьева - Знак неравенства
— Вы куда-то собрались ехать?
— Да, то есть нет… я не знаю… Вообще не знаю, что делать…
Лора увидела, что в той большой сумке, которую Алена брала с балкона, лежат вещи и летние туфли.
— Вы сказали, что вы врач? — вдруг спросила Алена.
— Да, сядьте, пожалуйста, вам надо успокоиться…
— Я… я сейчас поговорила с ним… в последний раз… — Опустившись на полуоткрытую сумку, она расплакалась.
— В последний или нет, это жизнь покажет. Пока все живы, последнего раза быть не может. Все может измениться, и не раз. — Лора присела рядом с ней на корточки. — Послушайте меня, пожалуйста. Я работаю в детской больнице. Но это не имеет отношения к делу. Я пришла к вам, потому что совершенно случайно, потом расскажу вам как, узнала, что вам может грозить опасность.
Алена подняла мокрое от слез лицо и вдруг совершенно спокойно сказала:
— Да, я знаю.
— Вам надо уехать.
— Да.
— А вам есть куда уехать?
Алена улыбнулась, и Лора увидела, что она не так юна, как кажется издалека.
— Нет.
— Хорошо. Давайте соберем какие-то необходимые вещи и поговорим…
Лора отвезла Алену к своей родной сестре в Вологду, так и не рассказав ей о встрече с Денисом. Девушка и без того была напугана странными звонками и всякими происшествиями последних недель. У Лориной сестры в Вологде была собственная женская клиника, прекрасный дом, полный детей и цветов.
Алена родила там мальчика и пожила после родов еще какое-то время. Приехав, она сразу набрала учеников, они приходили к ней заниматься сольфеджио. Когда родился сын, Алена хотела сразу уехать в Москву, но сестра Лоры уговорила ее еще остаться на некоторое время — чистый воздух, хорошие добрые люди, покой провинциального городка… Что еще нужно молодой маме с крошечным ребенком…
Лора взглянула на Дениса, который слушал ее рассказ, опустив голову.
— Все так к ней и к Дане привыкли, хотели, чтобы они насовсем остались. Но Алена гордая невозможно. Решила, что хватит. И приехала обратно. Так что вот так…
Лора замолчала, и Денис поднял голову.
— А… — Он хотел что-то спросить, но потерял мысль. — Ну да. Но… ведь вы мне позвонили, помните? И вы сказали, что уже поздно…
— Помню, — спокойно ответила Лариса, глядя на него.
— Ну… Понятно.
— Хорошо, — улыбнулась Лариса.
— А как же… — Денис пытался собраться с мыслями. — Да. Ну да. Зачем ей это надо было? Прятаться?
— Она не пряталась. Вы не понимаете, наверно… Тем более от себя все равно не убежишь. И от другого человека тоже трудно… — Она посмотрела на Дениса. — Но ей было слишком больно.
— Вы ей что-то сказали?
— Нет. Это вы ей что-то сказали, Денис, — жестко ответила Лариса.
— Сказал — не сказал…
— Некоторые слова имеют силу поступка.
— Я искал ее.
— Конечно.
— А! — Денис махнул рукой и отвернулся.
— Вот именно. А потом… Вы, возможно, не в курсе… — Лариса очень внимательно смотрела на Дениса. — Что-то, очевидно, ей просто казалось… Что-то было случайностью. Но что-то было и на самом деле!
— Что вы имеете в виду?
— Кто-то за ней следил.
— Да, было, — ответил Денис. — Но…
— И кто-то постарался ее испугать.
— Я не имею к этому отношения.
— Да? Ну и слава богу, — очень легко сказала Лариса и, встав, подошла к небольшому сейфу, стоявшему на полу. — Тогда о самом приятном. Вот. Ваши сребреники. Стыдно ужасно. Правда, Денис? Сейчас чем-то моего добермана напоминаете. Тот тоже иногда так поглядывает, когда набедокурит… Мол, давай скорей, бей по носу и прощай, уже невмоготу страдать… Точно? — Она засмеялась, видя, как Денис опустил голову. — Пыталась как-то вручить их Алене — то от себя лично, то даже вроде как от вас… От меня не взяла.
— А от меня? — быстро спросил Денис.
Лариса опять засмеялась:
— Не поверила.
Денис, вконец растерянный от обилия неожиданной информации, пробормотал:
— Ага… Ну… Оставьте себе…
Лариса подождала, пока он взглянет ей в глаза, и положила пачку денег ему на колени:
— За мое доброе сердце? Уберите это. — И продолжила другим тоном: — Мне показалось тогда, вы пожалели потом, что встречались со мной? Почти сразу пожалели?
— Да. Я…
— Хорошо.
— М-да… — Денис, усмехаясь от неловкости, вертел в руках пачку. — Неужели это те же самые деньги… — Он осекся под взглядом Ларисы. — То есть я хотел сказать: вот еще и деньгами разжился… гм…
— Всего доброго, Денис.
Денис, не зная, куда девать глаза, пошел к выходу. Но у самой двери все же остановился и спросил то, что не давало ему покоя:
— А вы дружите сейчас с Аленой?
— В общем, да.
— Я тогда ничего не знал. Я… Она мне говорила, что ей страшно, но я думал…
— Понимаю, — кивнула Лариса.
— Я действительно искал ее… Я — подлец, да?
Лариса глубоко вздохнула:
— Не знаю. Не уверена.
— Зато я уверен. Ага, ну ладно. — Он взялся за ручку двери. — А она вам не говорила, что мы с ней… встретились… недавно?
Лариса, чуть прищурившись, посмотрела на него.
— Нет.
— Вы будете ей рассказывать, что я приходил?
— Нет, — искренне и четко ответила Лариса.
— Ага. Ну и последнее. Она ничего не знает об этом? — Он перелистнул большим пальцем плотную пачку денег.
— Нет.
— Спасибо, Лариса…
— Обращайтесь, — улыбнулась она.
Денис хотел еще что-то сказать, но под ее взглядом молча открыл дверь и вышел.
Глава 21
Денису не пришлось искать номер телефона. Память тут же услужливо подсказала его, как только он подумал, что теперь уж, наверное, и не вспомнит. Ответила женщина, Денис услышал в квартире шум и детский плач.
— Алло!.. — Она тут же отвлеклась на детей: — Сейчас, мой дорогой… Не могу разорваться, потерпи. Алло, слушаю!
— Мана, привет. — Денис постарался, чтобы это прозвучало дружелюбно.
— Денис, здравствуй! Как ты? Что давно не заезжал, а? Совсем забыл дорогу к нам. Приезжай сейчас, хочешь? Как твое сердце, не болит? Мы слышали, ты…
— Спасибо, Мана… Все отлично. Скажи, Эмиль дома?
— Не-ет, он в клубе. Наверно… С утра ушел… — Манана говорила с мягким тягучим акцентом. Надо же, он раньше так к этому привык, что и не замечал, как сильно она коверкает слова. Впрочем, какая разница, разве в этом дело…
— Ага, ясно… Дети как?
— Замучили. Деня, передавай привет Оксане. Как Маргоша?
— Передам, Маргоша хорошо. Пока, Мана! — Он быстро отключился и перевел дух.
Вот как бы так жить, чтобы вообще не приходилось врать, а? В лесу, что ли? Полдня рубить дрова и скрести песком единственную кастрюлю, полдня смотреть в небо и ложиться спать. И спать глубоко, без снов… Так, а ведь это еще только начало…
