Анна Велозо - Небеса нашей нежности
– Это ужасно… – пробормотала потрясенная донья Виктория.
– Жертвой изнасилования стала моя дочь. И она была еще девственницей. Она с надеждой смотрела в будущее, исполненная жаждой деятельности. Теперь она сломлена.
– Мне… мне очень жаль, – тихо сказала женщина.
И она говорила искренне. История ужаснула ее. И все же инстинкт самосохранения взял верх, и она спросила:
– Но при чем тут я? Это дело полиции.
– Вы тут ни при чем, дорогая донья Виктория. В отличие от вашего будущего зятя. Я просто хотел, чтобы вы об этом знали. Уверен, вы сможете придумать ему наказание похуже, чем полиция. Наши стражи закона просто похлопают его по плечу, отпуская сальные шуточки.
– Откуда вы знаете, что Энрике имеет к этому какое-то отношение? Наверняка вы что-то путаете.
– Спросите у него сами.
Поклонившись, Фелипе ушел.
О да, она его спросит! На втором этаже, на балконе гостевой комнаты притаилась Ана Каролина. Она застыла от ужаса. Это все неправда! Что за кошмарная история?
Девушка вышла на балкон, чтобы почитать новый роман немецкого писателя Гессе «Сиддхартха» – и насладиться покоем. Эту книгу ей привезла Мария – к счастью, томик был не на немецком, а во французском переводе.
Они с Морисом отправились в кино – книги они читать не любили, но часто дарили, чтобы произвести на знакомых впечатление истинных интеллектуалов – это было нынче в моде, tres chic.
Да, о чтении теперь не могло быть и речи.
Энрике – насильник?
Это невозможно. Исключено.
Глава 28
– Это не дом, а проходной двор какой-то, – пожаловалась Ана Каролина. – Мария и Морис, тетя Жоана и ее муж, а скоро еще и моя бабушка из Португалии приедет. Тогда станет еще хуже – они с мамой терпеть друг друга не могут. Надеюсь, у avo, бабушки, хватит здравого смысла, чтобы поселиться в гостинице, как я ей и посоветовала.
На самом деле Ана Каролина хотела поговорить с Энрике вовсе не об этом. Но она не знала, как перевести разговор на нужную ей тему, поэтому начала с жалоб на мелкие хлопоты.
– О, твоя бабушка приедет? Ее не было в списке приглашенных.
– Нет, донья Виктория «позабыла» ее пригласить. Собственную мать, Энрике! Как можно быть такой бессердечной? Но я ей написала. Донья Альма – очаровательная пожилая дама. Ей уже за восемьдесят, но она прекрасно сохранилась. И сейчас путь через Атлантику уже не так труден, как прежде. Я думаю, с ней все будет в порядке.
– Ну конечно. Как полагаешь, она одобрит твой выбор? – Он подмигнул.
«Если узнает то, что знаю я, то определенно не одобрит».
Но Ана Каролина не воспользовалась этой возможностью сменить тему. Она не знала, как заговорить об этом. Девушка была потрясена, шокирована, ее доверие к Энрике пошатнулось.
– Она знает о твоем высоком происхождении. Уже это сделает тебя в ее глазах идеальным супругом. Она высоко ценит аристократию.
Энрике скорчил недовольную гримасу.
– Но, думаю, когда она познакомится с тобой поближе, то полюбит тебя всем сердцем, независимо от твоего происхождения.
– Я буду рад с ней познакомиться.
– А я буду рада с ней повидаться.
– Твои братья тоже приедут, да?
– Ну конечно. А что?
– Поселятся у вас?
– О господи, нет! В доме стало бы невыносимо, если бы там поселились еще две семьи, причем с детьми. У нас, конечно, большой дом, но не огромный. По-моему, мама забронировала им номера в «Копакабана Палас».
– Детям там понравится.
– Да, точно.
– Если погода не изменится.
– Да.
«Какой странный разговор», – подумала Ана Каролина. Может быть, Энрике чувствует то же, что и она, и ищет повод, чтобы обсудить совсем другое?
Но что?
– А с моей стороны будет совсем мало гостей, – с сожалением протянул Энрике.
– Моя mae еще кого-то забыла? – спросила Ана Каролина.
– Нет-нет. Она разослала приглашения всем, кто был в моем списке, и, насколько мне известно, все придут. Их просто слишком мало. У меня же нет братьев и сестер, у родителей их тоже не было, а дедушка с бабушкой давно умерли. Иногда я завидую тому, что у тебя такая большая семья.
– Собственно, с родителями живу только я. Остальные редко с ними видятся.
– Да.
– Ага.
Повисло неловкое молчание. Было ясно, что главное так и не сказано.
– Энрике? – нарушила тишину Ана Каролина.
– Да, родная?
– Скажи, почему ты позвал меня на эту прогулку? Для этого была какая-то особая причина? То есть, может быть, ты хотел бы обсудить со мной что-то кроме погоды и списка гостей?
– Нет. Я хотел вытащить тебя из дома – ты же сама говоришь, у вас там сейчас проходной двор. Насладиться солнышком. – Заметив, как Ана Каролина возвела глаза к небу, он тихонько добавил: – Прости.
– А вот мне нужно с тобой кое-что обсудить. – Торопясь, пока решимость не оставила ее, Ана Каролина выпалила: – Тебе известно заведение под названием «Касабланка»?
Она сама удивилась тому, как спокойно прозвучал ее голос, хотя девушка уже была готова разрыдаться.
Едва услышав эти слова, Энрике побледнел. Он во всех подробностях вспомнил те ужасные события, за которые и он нес ответственность.
«Господи, смилуйся!» – подумал он.
– Да, а что?
– Ты был там недавно? В гримерке одной певицы? Вместе с другими мужчинами?
– Ана Каролина, я невиновен! – сорвалось с его губ. – Ты должна мне поверить, я не притрагивался к той девушке!
– Я тебе верю.
Энрике потрясенно уставился на нее.
– Правда?
– Да, родной. – Это нежное обращение звучало в ее устах как оскорбление. Чем дольше она смотрела на Энрике, тем больше презирала его. – Но ты присутствовал при этом, правда? Ты стоял и смотрел. Может быть, тебе это даже доставляло удовольствие, возбуждало?
– Как ты можешь… – простонал Энрике.
– Нет, как ты можешь?! – заорала она.
Прохожие удивленно оглянулись. Ана Каролина и Энрике сидели на лавочке посреди ухоженной зелени площади Праса-да-Република, и этот крик казался неуместным в тиши рядом с прудом, детишками и стариками, кормящими голубей.
– Но…
– Никаких «но»! – перебила его Ана Каролина. – Ты ничего не предпринял. Ты позволил этим преступникам совершить такое! Ты струсил!
– Да, – признал он, понурившись.
А потом закрыл лицо руками и заплакал.
Наверное, даже хорошо, что ей стало известно обо всем. Энрике не смог бы жить с угрызениями совести.
– Откуда ты узнала? – спросил он.
– А это имеет значение? Ты ведь ревешь тут не потому, что тебе стыдно, а потому, что тебя раскрыли.
– Нет! – воскликнул он. – Это не так. Я чувствую себя ужасно, поверь мне. Я знаю, что должен был что-то предпринять. Но в той ситуации… мне показалось, что действовать невозможно. Он же мой заказчик.
