Стефани Перкинс - Анна и французский поцелуй
— Например, что мне нужно прекратить кусать ногти.
— Ты докусал свои мизинцы до кожи, — дразнюсь я.
— Или, может, мне нужно начать гладить своё постельное покрывало.
— Я НЕ ГЛАЖУ СВОЁ ПОКРЫВАЛО.
— Конечно, гладишь. И я люблю это.
Я краснею, и Этьен целует мои тёплые щеки.
— Знаешь, моя мама любит тебя.
— Правда?
— Ты — единственное, о чём я говорил весь год. Она в восторге, что мы вместе.
Я улыбаюсь и в душе, и по-настоящему.
— Не могу дождаться встречи с ней.
Он улыбается в ответ, но его лицо становится обеспокоенным.
— А вдруг я не понравлюсь твоему отцу? Я же ведь не американец. Точнее, только наполовину. Он же не один из тех сумасшедших чокнутых патриотов?
— Нет. Он тебя полюбит, потому что ты делаешь меня счастливой. Он не всегда такой плохой.
Сент-Клер поднимает тёмные брови.
— Я знаю! Но я же сказала «не всегда». Большую часть времени он такой же, как всегда. Просто… он старается, как может. Он думал, что сделал добро, послав меня сюда.
— А это было?.. Добро?
— Посмотри на себя, напрашиваешься на комплименты.
— Я был бы не против услышать комплимент.
Играю с прядью его волос.
— Мне нравится, как ты произносишь «банана». Ба-на-на. И иногда ты произносишь «р» так по-французски. Люблю.
— Прекрасно, — шепчет он мне на ухо. — Я потратил долгие часы на практику.
В моей комнате темно, и Этьен меня обнимает. Мы слушаем оперную певицу в мирной тишине. Я удивлена, как сильно буду скучать по Франции. Атланта была моим домом почти восемнадцать лет, и хотя я знаю Париж только девять месяцев, он изменил меня. Меня ждёт новый город, где я буду учиться в следующем году, но я не боюсь.
Я была права. Для нас двоих дом — это не место. Это человек.
Мы наконец дома.
