Сьюзен Филлипс - Мой, и только мой
Он весь подобрался, увидев две фигуры, движущиеся в лесу к востоку от дома. На мгновение подумал, что Джейн убедила кого-то проводить ее вниз, уже собрался вскочить, но узнал отца и мать.
Они остановились у старого ясеня, на который он взбирался в юности. Его отец прижал мать к стволу. Она обвила руками его шею, и он понял, что они целуются, словно два подростка.
Наконец-то у родителей все наладилось, подумал он и впервые за последние дни улыбнулся. Но улыбка сползла с его лица, когда он увидел, куда двинулись руки отца. Да он же собирался лапать мать!
Кэл развернул качалку. Вот на это ему совсем не хотелось смотреть.
Следующие два часа он провел в дреме, прерываемой появлениями Этана и Кевина. Оба не знали, что и сказать. Этан посчитал, что сейчас Кэла более всего интересует политика, Кевин предпочел футбол. Отец не появлялся, но ему не хотелось думать о том, чем сейчас занимаются они с матерью. Джейн на крыльцо не выходила.
Ближе к сумеркам появилась мать. Вся взъерошенная, с подозрительной красной отметиной на шее. В волосах, за левым ухом, застрял сухой листик, указывая на то, что его старик отправился в лес не затем, чтобы собирать цветы.
Она долго смотрела на него с тревогой.
— Ты не голоден? Может, я тебе что-нибудь принесу?
— Ничего мне от тебя не надо. — Он знал, что голос звучит грубо, но ведь она предала его.
— Я бы пригласила тебя в дом, но Энни этого не позволит.
— Ты хочешь сказать, что не позволит Джейн.
— Ты обидел ее, Кэл. Чего ты от нее ждешь?
— Я жду, пока она выйдет сюда, и мы сможем поговорить.
— То есть ты опять накричишь на нее?
Кричать на Джейн он не собирался и уже хотел сказать об этом матери, да только на крыльце он вновь остался в одиночестве. Он, конечно, хотел оградить родителей от собственных проблем, но, похоже, ничего у него не вышло.
Ночь опустилась на гору, Кэл всерьез испугался, что потерпел поражение. Наклонился вперед, закрыл лицо руками. Она не придет. Неужели он все погубил?
Скрипнули петли сетчатой двери, он поднял голову, увидел ее. Тут же скинул ноги с сумки-холодильника, выпрямился.
Она вышла в платье, в котором уехала из дома. С высокой талией и большими пуговицами. Только на этот раз обруч не схватывал волосы. Они обрамляли ее прекрасное лицо.
Руки она засунула в карманы.
— Зачем ты все это делаешь?
Ему хотелось тотчас же подхватить ее на руки, унести в лес и любить, любить, любить, чтобы у нее появилась на шее красная отметина, а в волосах запутались листья.
— Ты никуда не уедешь, Джейн. До тех пор, пока мы не попытаемся все уладить.
— Мы уже пытались, и не раз, но упускали каждую возможность.
— По моей вине. Обещаю, больше этого не повторится. Он поднялся с качалки и направился к ней. Инстинктивно она подалась назад, уперлась спиной в ограждение. Он заставил себя не приближаться вплотную. Никому не нравится, когда его загоняют в угол.
— Я люблю тебя, Джейн.
Если он ожидал, что от его признания она рухнет без чувств, то жестоко ошибся. Вместо того чтобы выказать радость, ее глаза стали еще печальнее.
— Ты не любишь меня, Кэл. Неужели ты сам этого не понимаешь? Просто для тебя пошла новая игра. Прошлой ночью ты наконец понял, что можешь проиграть, но ты по натуре чемпион, так что проигрыш для тебя неприемлем. Чемпионы ради выигрыша готовы на все, могут даже произнести слова, за которыми ничего не стоит.
Потрясенный, Кэл таращился на нее. Она ему не поверила! Как она могла подумать, что все это он проделывает ради какого-то выигрыша?
— Ты ошибаешься. Все не так. Это не пустые слова. Я действительно тебя люблю.
— Может, в эту секунду и любишь, но вспомни, что случилось после того, как ты увидел меня обнаженной. Игра закончилась, Кэл, и ты потерял к ней всякий интерес. То же самое происходит и сейчас. Если я соглашусь вернуться к тебе, ты точно так же потеряешь интерес и к этой игре.
— После того как я увидел тебя обнаженной, ничего не изменилось. Откуда у тебя эта безумная идея? — Он понял, что кричит, от раздражения ему хотелось орать еще громче. Ну почему он не может общаться с людьми, не повышая голоса?
Он с трудом сглотнул, почувствовал, как на лбу выступил пот, — Я люблю тебя, Джейн, а если я что-то решил, то навсегда. В этом мы схожи. Отзови своих сторожевых псов.
— Они не мои сторожевые псы, а твои! — Тут и она едва не сорвалась на крик. — Я пыталась отправить их по домам, но они не ушли. Они полагают, что понадобятся тебе. Тебе! Этан рассказывал мне душещипательные истории из твоего детства, Кевин подробно описал все твои подвиги на футбольном поле, даже те, что тебе еще предстоит совершить. Как будто меня это волнует! Твой отец ограничился твоими академическими успехами. Вот уж о чем я совершенно не хотела слышать!
— Готов спорить, моя мать меня не хвалила.
— Сначала перечислила все добрые дела, к которым ты имеешь самое непосредственное отношение. Потом поведала, как играла с тобой в «классы», но до конца не договорила, расплакалась и ушла. Я не знаю, что она в итоге хотела сказать.
— А Энни? Что сказала она?
— Что ты порождение Сатаны, и мне лучше уехать от тебя.
— Не могла она такого сказать.
— Может, другими словами, но сказала.
— Джейн, я тебя люблю. Я не хочу, чтобы ты уезжала. Ее лицо исказила гримаса боли.
— Сейчас ты любишь не меня, а вызов, который я бросаю тебе. Но на таком зыбком основании жизнь не построишь. — Она обхватила себя руками. — Последние несколько недель окончательно прочистили мне мозги. Я не знаю, как я могла даже подумать о том, что у нас может сложиться крепкая семья. Нельзя же постоянно ссориться. Тебе это по душе, но мне нужен человек, которому небезразлична я сама, а не процесс моего завоевания.
— При всех своих мозгах ты ничего не понимаешь! — Господи, он же вновь орет. Кэл глубоко вдохнул и понизил голос. — Почему ты не даешь мне шанса доказать, что мои слова не разойдутся с делом?
— Слишком серьезное принимается решение, чтобы полагаться на шансы.
— Послушай меня, Джейн. Что ты все о каких-то ссорах. Я тебя люблю и хочу жить с тобой до конца наших дней.
Она покачала головой.
Его пронзила боль. Он лезет из кожи вон, а она ему не верит. И он не знает, как убедить ее в своей искренности.
— Завтра я уеду, — мягко заговорила она, — даже если для этого мне придется призвать на помощь полицию. Прощай, Кэл. — Она повернулась и ушла в дом.
В отчаянии он зажмурился. Болело все тело, будто его долго и упорно били. Но он все равно не собирался сдаваться. Ни за что на свете.
И хотя он терпеть не мог публичных объяснений, он не видел другого выхода, как вынести полыхающий конфликт на суд родственников. Выпятив челюсть, он последовал за Джейн.
