Уильям Гилл - Вкус греха
– Твой брасс можно улучшить, – сказал он. – Ты недостаточно широко разводишь руки во время гребка. Плыви сюда – я покажу, в чем твоя ошибка.
Глория подплыла к нему вплотную, и он подвел левую руку под живот девушки, удерживая ее на поверхности. Кончики его пальцев словно ненароком скользнули под купальник Глории и коснулись соска. Переплетя пальцы правой руки с пальцами Глории, Чарлз принялся демонстрировать ей тонкости техники самого экономного из стилей.
– Вот так, видишь? Чем шире ты разводишь руки, тем гребок мощнее, – бормотал Чарлз. Повторив движение несколько раз, он добился того, что левая грудь девушки целиком оказалась в его ладони. Почувствовав, что Глория удивлена и растеряна, он решил остановиться.
– Здесь замечательно, но я все же должен с тобой поговорить, – проговорил он, помогая Глории подняться по ступенькам бассейна.
Они сели за столик. Чарлз, взяв в руку кувшин с апельсиновым соком и кубиками льда, наполнил прохладным питьем два стакана. Глядя прямо в глаза девушке, он начал свою тщательно отрепетированную речь:
– Глория, мне очень трудно об этом говорить… Видишь ли, я решил расстаться с твоей матерью. Отношения между мужчиной и женщиной неизбежно рано или поздно исчерпывают себя, и было бы глупо, если бы я пытался делать вид, что у нас с твоей матерью все обстоит иначе. – Лицо Глории, как он и ожидал, выразило недоверие и интерес. – Я знаю, что ты обо мне думаешь – альфонс, которого интересуют только деньги. В какой-то мере ты права, во всяком случае, в том, что касается прошлого. Но теперь я изменился, и для того, чтобы оставаться честным человеком, мне нужна помощь человека, который верил бы в меня.
Чарлз, умудренный богатым личным опытом, прекрасно знал, что на свете очень мало женщин, способных не откликнуться на подобный призыв привлекательного мужчины. Что же касается Глории, которой явно не хватало уверенности в себе, то она наверняка должна была на это клюнуть.
– В течение многих лет наши отношения были всего лишь своеобразной сделкой, – снова заговорил Мердок. – Гордость долгое время не позволяла мне всерьез заняться разрешением этой проблемы, но то, что случилось недавно – я имею в виду то, что Ариан пыталась лишить тебя наследства, – заставило меня взглянуть правде в глаза. А правда состоит в том, что ты единственный человек, который мне близок и нужен.
Упоминание о том, что отношения с Ариан были своеобразной сделкой, было, пожалуй, единственной крупицей правды в его искусно составленном монологе, и оно помогло Мердоку сохранить нужный проникновенно-искренний тон. Сев на стул, он спрятал лицо в ладонях и, глубоко вздохнув, пошел дальше:
– Когда ты стала женщиной, я понял, что ты значишь для меня гораздо больше, чем я думал. Мне нелегко было признаться в этом самому себе. Я знал, что ты меня недолюбливаешь, и вовсе не виню тебя за это. Ты вполне могла считать, будто я стремлюсь завладеть наследством твоей матери. Честно говоря, мне порой и самому так казалось. Но двуличие матери по отношению к тебе разом поставило все на свои места. Даже если она оставит тебя без средств к существованию, ты нужна мне.
Мердок вскочил, схватил со стула одежду и, изображая смущение оттого, что обнажил перед Глорией душу, быстро зашагал к дому. Скрывшись за раздевалками, он остановился и принялся ждать.
Глория была явно озадачена признанием. В какой-то момент у нее возникло желание остановить его и прямо сказать, что она не настолько глупа, чтобы купиться на такую дешевую приманку. Но Мердок отнюдь не был дураком, и если уж он принялся нести такую чушь, это могло означать только одно – он говорил искренне. Глория давно уже заметила, что мужчина, пытающийся признаться в своих вполне искренних чувствах, со стороны выглядит очень глупо. И потом, Чарлз Мердок был единственным мужчиной на свете, которому было известно, что мать хочет оставить Глорию без копейки.
Девушка пришла к выводу, что не имеет ничего против романа с Чарлзом. Она находила его физически весьма привлекательным, и к тому же он мог быть полезен ей как союзник в борьбе с матерью.
Так или иначе, в данный момент он был рядом, а солнце всегда будило в Глории желание заняться сексом. Она встала и, сделав умильное лицо, пошла в том направлении, в котором скрылся Мердок. Мужчина, прятавшийся за зданием раздевалки, услышал шаги Глории и, покинув свое убежище, двинулся ей навстречу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что было у Глории на уме – во всяком случае, так ему показалось. Чарлз раскрыл объятия и крепко прижал ее к себе.
– Милая моя, дорогая, – забормотал он, гладя ее по волосам. Взяв девушку пальцами за подбородок, он слегка запрокинул ей лицо и поцеловал ее – сначала нежно, едва касаясь губами ее губ, потом более настойчиво, проникнув языком в ее рот. Затем Чарлз, не прекращая целовать ее, подхватил Глорию на руки и понес в раздевалку. Там он расстегнул ее купальник и осторожно уложил на мягкий матрац. Глория стащила с Мердока плавки и потянула его к себе.
Чарлз осторожно сжал зубами один ее сосок, затем другой. Застонав от нетерпения, Глория рукой направила его внутрь себя и впилась ногтями в его спину. Волна наслаждения захлестнула ее – она хотела Чарлза, а это означало, что рано или поздно она захочет его снова.
– Люблю тебя, люблю, – прошептал Мердок, проникая в тело Глории длинными, сильными толчками и одновременно считая в уме эти толчки. Он никогда не страдал преждевременной эякуляцией, но ему нужно было как-то отвлечься, потому что для того, что он задумал, требовалась предельная концентрация воли.
Досчитав до сорока, он неожиданно отстранился от Глории и встал.
– Нет! – выкрикнул он. – Я принуждаю тебя делать то, чего я от тебя хочу, но при этом совершенно не считаюсь с твоими чувствами! – Он схватил свою одежду, лежавшую рядом на скамье, и торопливо натянул брюки. Затем опустился на колени рядом с Глорией, лицо которой разрумянилось от приближавшегося, но так и не наступившего экстаза. – Я хочу, чтобы ты пришла ко мне только тогда, когда будешь уверена, что знаешь, что делаешь, – сказал он и, еще раз поцеловав девушку в губы, направился к выходу.
У двери он остановился и, старательно изображая на лице тоску и любовь, обернулся.
– Думаю, нам обоим надо пару дней побыть в одиночестве. Я живу в отеле «Библос». Нам надо все серьезно обдумать, любовь моя, – сказал он и вышел за дверь. Бегом добежав до ворот виллы, он сел в машину и укатил.
Чарлз был уверен, что Глория появится в Сен-Тропезе, даже если ей придется добираться туда пешком. Ему же теперь нужно было как можно скорее найти себе какую-нибудь девку, чтобы снять напряжение.
