Сюзанна Энок - Слегка шальная (ЛП)
– Что ты собираешься написать?
– Мы нашли ваш реквизит и вернули его в школу, – проговорила она, одновременно продолжая писать. – Если вы хотите избежать уголовного преследования, уничтожьте фильм, так как это единственное оставшееся свидетельство вашего преступления. – Она посмотрела на Рика.– Думаешь, сработает?
– Должно.
Саманта положила записку под край клавиатуры и вдруг замерла:
– А мы не забыли бедро?
Ричард глянул на ногу Кларка, потом проверил сумку.
– Забыли.
– Здорово. Посмотришь в старом брезенте, ладно?
Конечно, ему досталась самая грязная работа. Рик перетряхивал испачканный фальшивой кровью брезент, в то время как Саманта рылась в столе и картонных коробках с остальным реквизитом: бутафорскими пистолетами, пластмассовыми наручниками, полицейскими значками и рубашками – в общем, всем, что может пригодиться для съемок хорошего фильма ужасов.
– О, круто, – воскликнула Сэм, поднимая маленький, наполненный чем-то красным пакет, размером с шоколадную конфету.
– Что это?
– Упаковка с кровью. Актеры подкладывают их под рубашки с небольшим количеством взрывчатого вещества и – «бах!» – ты подстрелен. Петарда.
– А ты разбираешься в киношных спецэффектах, весьма неожиданно.
Саманта засмеялась.
– Мне нравятся всякие штучки. И пусть даже они используются не для взломов, все равно это интересно.
Под краем разбитой кровати прямо перед ним, Ричард краем глаза заметил что-то белое.
– Нашел. Либо это то, что мы ищем, либо у нас настоящий труп.
Аддисон положил вторую бедренную кость в сумку. Забравшись во внедорожник, Саманта велела Ричарду направляться в начальную школу Дж. К. Томаса. До встречи с Самантой Рику никогда не случалось проводить свои дни подобным образом.
Сейчас же, хоть он и не назвал бы это рутиной, но и неожиданного ничего не было. И он наслаждался этим отчаянно.
Обычно он случайно узнавал, что Сэм собирается ввязаться во что-то опасное, и ему приходилось угрожать ей или спорить, чтобы она взяла его с собой. В этот раз она специально вернулась домой, чтобы позвать его в помощники. Да, жизнь прекрасна. Рик искоса взглянул на Саманту. Она устремила рассеянный взгляд в небо. Возможно, вспоминала планировку дома Пиколтов, мысленно пробегая по плану ограбления и прикидывая, с какими сложностями придется столкнуться, когда они найдут кольчугу, а может, гадала, там ли находится то, что им нужно.
– Ты не думаешь, что вся эта затея бессмысленна? – внезапно спросила Сэм.
Какое-то мгновение Ричард обдумывал ответ.
– Если бы у тебя было, скажем, шесть месяцев вместо шести дней, чтобы выяснить, кто твои главные подозреваемые, как бы ты подошла к делу?
– Что ж, – начала Саманта, сползая по сиденью так, чтобы упереться коленями в приборную доску, – я постаралась бы вычислить вора, хотя, возможно, не так уж и важно, кто сделал это, раз ограбление произошло более десяти лет назад.
– Пусть так, но все равно расскажи, как бы ты действовала.
– С надежной командой, ведь надо было не только проникнуть внутрь, но и вынести два ящика, – заметь, только два ящика и ничего больше – под носом у охраны Метрополитен-музея, японских организаторов выставки и спецслужб США.
– И скольких из этих «самых лучших» мы можем подозревать?
– Из списка десятилетней давности? Троих. – Сэм жестом показала, куда ехать дальше. – Здесь поверни направо.
– Ты говоришь довольно уверенно.
– Мне было пятнадцать, и я только начала выходить на большие дела самостоятельно. – Саманта пожала плечами. – Я училась всему, чему могла, у всех, у кого могла.
– И кто же эти трое?
– Габриэль де Соуза, Мик Макклейн и Мартин.
Ричард чуть не проскочил поворот.
– Под Мартином ты подразумеваешь своего отца?
– Ага.
Ладно. Речь идет о доспехах Ёритомо, а не о красочной истории жизни ее семьи.
– Так кто проник в музей?
Саманта вздохнула.
– Думаю, Мик. Габриэль большей частью работал в Европе, а Мартин, когда втянул меня в неудачную затею с Метрополитен-музеем, старался как можно строже придерживаться плана. Он никогда раньше не работал там. Я уверена в этом.
– Прекрасно, значит, Мик Макклейн. И куда мы двигаемся отсюда?
– Не к Мику, поскольку ближайшие тридцать семь лет он проведет в немецкой тюрьме. Но, как я уже говорила, работал он, скорее всего, по заказу. Должно быть, кто-то был очень заинтересован именно в оружии и доспехах Ёритомо. И предмет ограбления, и услуги Мика стоят очень дорого.
– Кто-то, кому очень нужен японский антиквариат, чьи моральные идеалы невысоки, а бумажник очень велик.
– Точно. И я по-прежнему считаю, что заказчики находились на Восточном побережье, иначе Мик провернул бы это дело в Лондоне.
– Кого ты рассматриваешь в качестве трех возможных кандидатов? – поинтересовался Ричард, сворачивая на школьную парковку. – Конечно, учитывая десятилетний срок давности.
– Поскольку те четыре ограбления я выполняла для Тумбса, он по-прежнему возглавляет список. И если бы не условие о моральных качествах, я добавила бы и тебя, просто из-за твоей собственной коллекции. И…
– Думаю, мне следует сказать спасибо.
– Всегда пожалуйста. Остановись здесь. Вот ближайший вход в кабинет мисс Барлоу.
Ричард свернул в ряд, на который она указала.
– Кто еще?
– Все те же Пиколты. Я слышала, как их имена упоминались пару раз, невинными овечками их уж точно не назовешь.
– Итак, теперь твой кандидат номер три.
– Ну, если тебя мы исключаем, я поставлю на Леланда Спайсера. Хотя не уверена, что десять лет назад у него были свободные средства, чтобы позволить себе это. Я изучила список из десяти других возможных покупателей, но могу заверить, что они никогда не видели самурайских доспехов.
Ричард поставил машину на парковку.
– Тогда, учитывая, что мы исключили меня, Спайсера и Тумбса, я бы с уверенностью заявил, что кольчуга у Пиколтов.
Саманта улыбнулась, потянувшись, чтобы прикоснуться к его щеке.
– Очень мило с твоей стороны поддержать меня в этом.
Ричард притянул ее ближе за отворот пиджака и поцеловал.
– Могу поспорить, ты знаешь, что делаешь. Мне кажется, ты не хочешь возвращаться обратно к одной только установке охранных систем.
– Не хочу.
Рик открыл водительскую дверь, не желая омрачать настроение напоминанием, что сегодня ночью он намеревается помочь ей твердо встать на путь карьеры, без всякого сомнения опасной, которую, честно говоря, назвать законной можно лишь весьма условно. Но если продолжать удерживать ее в офисе, это, возможно, убьет ее – если не буквально, то фигурально точно – быстрее, чем гнев домовладельцев.
