Барбара Тэйлор Брэдфорд - Все впереди
Я приехала из Йоркшира с мыслью об открытии магазина и кафе, и все немедленно было воплощено в действительность. Я образовала компанию, обратилась в городское управление Шерона за разрешениями на коммерческую деятельность в этом районе, одолжила денег у матери, отца, Дэвида и Дианы и открыла счет в банке.
Они все стремились дать мне денег, стать моими партнерами, но я отказалась. Я не желала иметь никаких партнеров и отказала даже Сэре, которая также выразила желание вложить деньги в мое предприятие.
Я сказала им, что выплачу их деньги с процентами, как только смогу и, действительно, намеревалась это сделать.
Вооружившись свежеотпечатанными визитными карточками и чековой книжкой, я посетила нью-йоркские демонстрационные залы, представляющие товары. Два из них находились в небоскребе на Пятой авеню, а один на Мэдисон-авеню. И в них я нашла все, что мне требовалось для магазина кухонных принадлежностей. Об этих выставочных залах мне рассказала Сэра и указала, куда надо пойти, объяснив, что мне не придется путешествовать за границу, чтобы закупать товары.
— Все лучшее ты найдешь здесь, в Манхеттене, — просветила она меня. — Я разговаривала с различными закупщиками у себя в магазине Бергмана, и они посоветовали мне именно эти демонстрационные залы. — Она протянула мне список. — Из примечаний ты узнаешь, в каком демонстрационном зале можно получить французские, итальянские, португальские и испанские гончарные изделия, фарфор, кухонное оборудование — все вплоть до столового белья, то, что нужно для сервировки стола.
Она также сказала мне, что два раза в год в Нью-Йорке в Центре собраний Джейкоба Джейвитса устраивается Международная выставка подарков.
— Есть и другие выставки подарков, которые устраивают на пирсе в зале пассажирского вокзала реки Гудзон. Там представлена масса американских изделий, а также товары со всех концов света.
Когда я впервые отправилась на закупку товаров в Манхеттен, мне казалось, что я пропутешествовала по всему миру.
Я осмотрела все демонстрационные залы из длинного Сэриного списка и в конце концов еле переставляла ноги.
В действительности, я так устала к четырем часам, что взяла такси и поехала в квартиру моей мамы, где просто упала. Даже после отдыха и обеда с нею и Дэвидом у меня не было сил вести машину до Шерона. Поскольку у меня больше не было квартиры в Нью-Йорке, я провела ночь в моей бывшей комнате.
На следующее утро я поехала в «Индейские лужайки», чувствуя, что за первую свою закупочную поездку совершила чудеса.
Эрик стоял в дверях моей мастерской.
— Я вам не помешал, Мэл? — спросил он.
— Нет, все в порядке, входите, — ответила я, положив акварель, которую держала в руках. — Я просто пытаюсь отобрать что-то из этих рисунков. Сэра собирается сегодня днем отвезти их в хороший магазин, продающий рамы, в Нью-Престон, и я пытаюсь выбрать двадцать лучших для начала.
Он вошел и остановился, глядя через мое плечо на акварели, которые я разложила на столе. Посмотрев некоторое время, он сказал:
— Они все замечательные, Мэл, очень трудно выбрать.
— Они неплохие, не правда ли? — спросила я, глядя на него. — Но по вашему виду я могу заключить, что вам не терпится мне что-то сообщить, — так что давайте. В чем дело?
— Они все хотят работать на нас, Мэл! — воскликнул Эрик, широко улыбаясь. — Билли Джадд, Агнес Ферфилд и Джоанна Смит. Так что, думаю, я их найму, если вы не возражаете.
— Конечно, нет, Эрик. Нам понадобятся три человека в самом ближайшем будущем. А позднее мы наверное наймем еще двух помощников.
— Билли хочет работать со мной, прислуживать в кафе и продавать в продуктовом отделе магазина. Джоанна Смит влюбилась в идею продавать красивые предметы для красивых обедов — так что она может заняться магазином наверху, на новом сеновале. Агнес хотела бы быть в бутике, но я сказал ей, что это территория Анны, и тогда она согласилась управлять галереей «Килгрэм-Чейз». Неплохо получилось, не так ли?
— Действительно, спасибо вам. Я предполагаю, что их устраивают деньги, которые мы можем им платить?
Эрик кивнул.
— О да, никаких проблем, они все готовы пока оставаться на своих прежних работах, а начнут работать с нами в октябре.
— Очень хорошо. Таким образом, у нас будет шесть месяцев для того, чтобы подготовить все к открытию весной следующего года. Хотя там куча работы. Как вы думаете, Эрик? Сможем мы распаковать все, на все достать ценники и разложить все товары за это время?
— Я думаю, да.
— Я обсужу это с Сэрой позже, чтобы подстраховаться. Но еще раньше она сказала мне, чтобы я запланировала три свободных месяца, чтобы заняться товаром.
— Проблема не в том, чтобы наклеить ценники на все товары, — вставил Эрик, — а в том, чтобы все красиво разложить и расставить. Сэра сказала, что это очень важно.
— Это самое главное, — согласилась я. — Но она пообещала приехать сюда и за всем понаблюдать, вы знаете?
Он улыбнулся мне.
Я протянула ему стопку акварелей.
— Вы не против, чтобы помочь мне с этим, Эрик?
— С удовольствием, Мэл.
Я взяла сама вторую стопку своих рисунков, и мы вместе вышли из мастерской.
Стояло влажное жаркое июльское утро, и когда мы покинули помещение с кондиционером, волна горячего воздуха чуть не свалила меня с ног.
— Сегодня ужасно жарко, — пробормотала я, глядя на подернутое дымкой небо и сияющее солнце, уже пробившееся сквозь облака.
— К полудню будет настоящее пекло, — высказал свое мнение Эрик.
— Вывеска для главных ворот будет готова завтра, — сказала я ему, когда мы шли к дому. — Ее сделал один из плотников Тома, и он ее принесет. Тогда я смогу сделать фон и наше название: «Индейские лужайки — Деревенский эксперимент». А пока пойдем и найдем Сэру.
— Она в кухне, сует свой нос во все Норины кипящие кастрюли. Она не может решиться, какой джем попробовать сначала. И каждый раз, когда Нора дает ей попробовать новый джем, она заявляет, что это ее любимый.
Это была истинная правда.
Я нашла Сэру и Нору перед плитой: моя подруга раскладывала маленькие порции каждого джема на подносе.
— Что ты собираешься со всем этим делать? — спросила я, проходя через кухню в маленький кабинет в задней части дома.
— Конечно, есть это, — сказала Сэра. — Намазав на эти два куска домашнего хлеба, тоже изготовленного дражайшей Норой. И я знаю, хотя ты еще этого не сказала, Мэл, что потом я об этом пожалею. Да, моя диета летит к чертям.
36
Нью-Йорк, август 1989
