Барбара Брэдфорд - Голос сердца. Книга вторая
— Ты ведешь себя, как ребенок, Эстел. Поручение ко мне? От нее?
— Не понимаю, чему ты так поразился? И говоришь таким удивленным тоном, Никки. Ведь ты же был большой ее любовью когда-то.
Он промолчал. Его сердце несколько раз тревожно повернулось в груди, и он подумал: «Через столько лет!», а потом тихо спросил:
— Что за поручение она тебе дала, Эстел?
— Катарин хочет с тобой встретиться, Никки. Через десять дней она приезжает в Нью-Йорк.
Николас Латимер замер на месте, будто пораженный ударом молнии. Сообщение Эстел было для него самым ошеломительным известием за многие годы. Он отказывался поверить собственным ушам. Его светлые брови изумленно поползли на лоб.
— Убирайся ко всем чертям, Эстел. Если ты надумала подшутить надо мной, то это — дурная шутка. Ты сама чертовски хорошо знаешь, при каких ужасных обстоятельствах мы разорвали с нею всякие отношения. С тех пор мы не просто не встречались, но я даже ни звука не слыхал о ней. Господи, прошло уже десять лет, нет, двенадцать.
— Я вовсе не собиралась шутить такими вещами, зная, как ты к ней относишься, как вы относитесь друг к другу, — запротестовала Эстел и, понизив голос, добавила: — Она действительно хочет тебя видеть, честное слово. В любое удобное для тебя время.
— Зачем? Интересно, чего ради она возжелала меня повидать?
Волнение Ника стало особенно заметным, когда дрожащей рукой он поднял рюмку и отпил глоток коньяка. Потом, поставив бокал обратно на стойку, он впился глазами в Эстел.
— Она не назвала тебе причину?
Эстел отрицательно покачала головой:
— Нет, но я догадываюсь. Мне кажется, что она намерена восстановить дружеские отношения с тобой и еще с несколькими людьми, с которыми она поручила мне встретиться.
— С кем, например? — спросил Ник.
— Со своим братом, в частности.
— А, с сенатором от Иллинойса, с этой большой светлой надеждой демократов, которого они, как о том шепчутся на всех углах, намерены выставить одним из кандидатов на президентских выборах тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Черт побери! Это действительно интересно. Ведь они с Катарин были много лет на ножах. Должно было произойти действительно нечто чрезвычайное, если она ищет пути к примирению.
Эстел закивала головой в знак согласия. Тут Нику пришла в голову еще одна мысль, и он, сжав губы, строго взглянул на Эстел.
— Ты осталась довольно близка с Катарин после того, как все стало рушиться вокруг нее. Вероятно, ваша с ней дружба не прерывалась и потом. Ты встречаешься с нею?
Обуреваемый любопытством, Ник не мог с собой справиться — ему очень интересно было узнать, как выглядит Катарин теперь, когда ей перевалило за сорок.
— Я уже давно не виделась с нею. Время от времени она звонит мне, ну, вот как в этот раз, когда она попросила меня постараться связаться с тобой.
— Откуда она звонила? Она все еще живет в Европе?
— Не совсем…
Эстел заколебалась, не вполне уверенная в том, что ей следует раскрывать место пребывания Катарин, сообщать Нику о том, что она живет сейчас в отеле «Бель-Эйр». Решив ограничиться полуправдой, Эстел загадочно заявила:
— Она сейчас в Штатах, но не могу тебе точно сказать, где она находится в данный момент. — Не желая больше испытывать чувства Ника, она сочла нужным добавить: — Катарин вроде как путешествует, переезжает с места на место. Франческа Каннингхэм, я хотела сказать — Эвери. Держу пари, что Катарин пытается восстановить отношения и с нею, и я…
— Это совершенно невозможно, — перебил ее Ник и мрачно усмехнулся.
— Абсолютно с тобой согласна. — Лицо Эстел окаменело. — Их милость были чертовски неприветливы. Она совсем не изменилась, все такая же чопорная и холодная. В общем, она категорически отказалась встречаться с Катарин и, можно сказать, почти вышвырнула меня вон из своих апартаментов.
«Неудивительно!» — подумал про себя Ник и, помолчав немного, заявил:
— Боюсь, что я буду вынужден также отказаться от этой встречи, Эстел. Передай мадам мои извинения, но не более того.
Эстел рассчитывала, что Ник согласится и назначит дату встречи, и, услышав его отказ, растерянно захлопала глазами.
— Ты твердо это решил? — переспросила она, тронув руку Ника. — Что такого случится, если вы…
— Ни в коем случае, Эстел, — твердо прервал ее Ник.
Не скрывая разочарования, она огорченно заметила:
— Как жаль! Ты же так сильно любил ее…
Ее голос прервался.
— Это было давно, Эстел. Времена меняются.
— Да.
Эстел поняла, что возражать не было смысла, что ее уговоры только рассердят его, а она не хотела рисковать. Эстел всегда питала слабость к Николасу Латимеру. Поэтому она, не сказав больше ничего, грустно улыбнулась ему и заторопилась прочь.
— Кажется, мне пора возвращаться к своим друзьям. Ты знаешь, как меня найти, Никки. Может быть, еще передумаешь, сам знаешь, как это бывает.
— Я не передумаю, Эстел, — чуть заметно улыбнулся Ник. — Рад был повидать тебя.
Ник резко отвернулся и снова склонился над стойкой, прихлебывая коньяк. Он был потрясен и напуган той бурей чувств, что нахлынули на него и с которыми он был не в силах совладать.
Он допил коньяк и отправился домой. Карлотта уже вернулась и сидела в постели, перелистывая последние номера французских журналов мод «Вог» и «Офисель». Ник немедленно рассказал ей о своей встрече с Эстел Морган, про которую Карлотта много слышала, но никогда с нею не встречалась. Прикрыв журналом полуобнаженную грудь, Карлотта принялась расспрашивать Ника, зачем эта журналистка множество раз названивала ему, одновременно внимательно наблюдая своими черными глазами за тем, как он раздевается.
Ник скинул один ботинок с ноги, потом другой, стянул с себя брюки. Ожидая расспросов Карлотты, он заранее приготовил для нее наиболее приемлемую версию своей встречи с Эстел.
— Она собирается сделать со мной интервью, — сообщил он, избегая упоминать имя Катарин Темпест. — Я ей сказал, что мы вернемся к этому вопросу позднее, когда я закончу роман. Я пообещал ей, что тогда приглашу ее выпить по этому поводу и познакомлю с тобой, — дипломатично добавил Ник.
Как будто удовлетворенная тем, что ее подозрения не подтвердились, Карлотта принялась за подробный отчет о вечере. Кто что сказал, кто во что был одет, кто с кем… Облачаясь в пижаму, Ник вполуха слушал ее болтовню. Он подошел и сел на край кровати, улыбаясь и кивая Карлотте, с трудом превозмогая желание сбежать. Она наконец закончила свое причудливое повествование, и Ник осторожно спросил:
