Анна Пейчева - Селфи на фоне санкций
Но думать о Раисе я не могла; в мыслях постоянно маячил Вася. Я все думала, как он отреагирует, когда увидит мою программу. И подозревала, что он будет сильно разочарован. Наверное, будут вместе с Клавой-Изольдой смотреть по телику "Ремонт своими руками с Алексой Суриковой" и хохотать надо мной, обнявшись.
Тем временем, наступил понедельник. Завтра, во вторник, должен был состояться первый эфир, и я уже предвкушала удивление и зависть всех своих знакомых, когда они включат телевизор и увидят меня по федеральному каналу. А на сегодняшний вечер было намечено подписание контракта.
Мне стало как-то не по себе уже с утра. Я по привычке пошла пешком к телецентру, думая о том, что пора бы уже снять квартиру поблизости, в одной из этих "сталинок" на улице Академика Королёва. Правда, вряд ли с моей зарплатой это возможно, скорее всего, придется поселиться где-нибудь в убогих Мытищах.
Внезапно я поняла, что не могу вздохнуть. Сухой воздух, так радовавший поначалу, теперь разрезал легкие. Казалось, в грудь мне вставили острый нож и медленно его проворачивают. Хотелось прибавить влажности. Хотелось ощутить на своем лице свежий мистраль с Финского залива. Хотелось спокойного серого цвета над головой, глупая голубизна неба раздражала.
Я кое-как взяла себя в руки, вполне прилично провела тренировочный эфир; однако настроение оставалось преотвратным. Оно нисколько не улучшилось, когда сразу после тракта Элеонора отправила меня на восьмой этаж.
– Вас ждут, Алекса, переодеваться некогда, – сама она выглядела как всегда безупречно в укороченных брючках и полупрозрачной блузке.
– Но послушайте, Элеонора, я просто не могу ходить по телецентру в этом подобии купальника! – я раздраженно показала на лайкру, змеиной кожей обтянувшей мою фигуру.
– Илья сказал "немедленно", значит немедленно, – отрезала она, поправляя дорогие часы на запястье. – Вам что, не нужен контракт?
Хороший вопрос, думала я, ежась под осуждающими взглядами своих попутчиков в лифте. Чертовски хороший вопрос, думала я, заходя в хай-тек-кабинет программного директора, где собрались одетые в дорогие деловые костюмы люди, на фоне которых я чувствовала себя танцовщицей из Мулен Руж.
– Привет-привет, Алекса, проходи, садись! – приветствовал меня Илья, пока остальные мужчины сканировали глазами каждый сантиметр моего обтянутого блестящей лайкрой тела.
Я села за стеклянный стол, старательно не замечая перемигиваний участников собрания. Никого из них, кроме руководителя развлекательного вещания Алексея Орлова, еще более мрачного, чем обычно, я не знала. Представлять мне их не стали. Илья подтолкнул ко мне папку с документами и золотую ручку.
– Вот твой долгожданный контракт, Алекса, – он улыбнулся, но глаза его оставались по-прежнему жесткими. – Можешь подписывать.
Я открыла папку. Листов тридцать мелким шрифтом.
– Я бы все же хотела его сначала прочитать.
Илья пренебрежительно усмехнулся.
– Не стоит! Слишком сложно для твоей хорошенькой головки – и подмигнул с недопустимой фамильярностью.
К нему присоединился Алексей Орлов:
– Алекса, вы нас задерживаете, у нас у всех еще много дел.
Я стиснула зубы. Во мне проснулись Козерог и дочь юриста.
– Простите, но папа научил меня внимательно изучать все документы, которые мне предлагают подписать, – и углубилась в чтение.
Им следовало назвать этот контракт "Соглашение о восстановлении рабства на телеканале". Трудовой договор был по-настоящему кабальным. По сути, мне приходилось продавать душу – и самое обидное, что за мизерные деньги.
Я не имела права высказывать мнение, противоречащее политике канала, даже в частных беседах. Я не имела права негативно отзываться об отечественной продукции, даже в частных беседах.
Я не имела права вносить изменения в свою внешность без согласования с руководством. Я не имела права выходить из дома без полного макияжа и укладки на случай встречи с папарацци.
Я не имела права ездить за границу без письменного разрешения руководителя развлекательного вещания. Шестое чувство мне подсказывало, что выцарапать такое разрешение из угрюмого Алексея Орлова будет практически невозможно. А ведь я так мечтала съездить в Америку, на родину моих любимых сериалов! (Как в старом анекдоте: "Хочу в Санта-Барбару, ведь я там всех знаю!")
Окончательно добили меня последние пункты: я обязана за свой счёт приобрести смартфон последней модели; я обязана завести аккаунты в самых популярных социальных сетях, в том числе "Инстаграме", чтобы оперативно сообщать фолловерам новости об отечественных инструментах; я обязана вести подкаст о ремонте своими руками с использованием отечественных же инструментов. Кроме того, двадцать четыре часа семь дней в неделю я обязана оставаться на связи.
Это мы уже проходили! Все выжидающе уставились на меня.
– Знаете, Илья, – я закрыла папку и положила сверху золотую ручку. – Я не могу это подписать.
– Что? – вытаращил глаза программный директор. – Да у нас завтра эфир!
– Помню. – Как ни странно, я была совершенно спокойна. Более того – меня переполняло облегчение. – Но меня в этом эфире не будет. Я уезжаю домой.
Мужчины заговорили одновременно. Всех перекрыл резкий голос Ильи:
– Ты хоть понимаешь, какие мы понесем из-за тебя убытки?
Я пожала плечами и посмотрела в сторону взбешенного Алексея Орлова.
– Ну, у вас же есть еще минимум сто пятьдесят четыре претендента на мое место, которые будут счастливы здесь работать. Так что не думаю, что вы так уж сильно пострадаете.
Илья встал из-за стола и вплотную подошел ко мне. Под обтягивающей серой футболкой тяжело поднималась и опускалась накачанная грудь. Сейчас он был похож на бульдога, рвущегося в бой.
– Мы на тебя в суд подадим, понимаешь?
Я тоже встала. Наши глаза оказались на одном уровне.
– Так ведь вы до последнего не подписывали со мной контракт. По сути, у меня перед вами нет никаких обязательств.
Он буравил меня взглядом.
– Подадим иск на возмещение затрат, связанных с различными косметическими процедурами. Думаешь, тебе волосы бесплатно нарастили?
Я мило улыбнулась.
– Я могу их вам вернуть, мне не жалко. И просто для информации: у меня папа знаменитый юрист, введите в "Яндексе" "Виктор Суриков"; поймёте, что не стоит со мной связываться.
В гробовом молчании я дошла до двери, обернулась, посмотрела прямо на Илью и добавила:
– И кстати, Илья – мы с вами на брудершафт не пили. Называть незнакомых людей на "ты" неприлично.
После чего развернулась и, закрывая за собой дверь, успела услышать голос Алексея Орлова:
– А я ведь предупреждал, что нельзя с ней связываться!
