Патриция Гэфни - Бегство из Эдема
Сара почувствовала бессильную ярость загнанного зверя и еще более сильный гнев, направленный против Таши. Нет, не из-за ее предательства, а из-за того, что своими гнусными подозрениями она замарала и втоптала в грязь единственный чистый акт любви, который Сара позволила себе раз в жизни.
Отступив назад, она наткнулась на кресло, но не села, хотя ноги у нее подкашивались, а искушение опереться на что-то прочное было велико. Кровь стучала у нее в висках и в запястьях. Никогда в жизни она не была так близка к обмороку, однако Наташа и без того уже получила слишком сильную власть над ней, и Сара не собиралась предоставлять ей дополнительное преимущество, демонстрируя свою слабость.
– Что тебе нужно? – спросила она, стараясь по мере сил сохранять спокойствие.
В глазах соперницы тотчас же вспыхнул огонек злорадного торжества, и Сара ощутила подступающую волной тошноту.
– Я хочу тысячу долларов.
Сара едва не рассмеялась вслух. Вероятно, вопиющее несоответствие между окончательным крушением ее жизни и смехотворной ценой, которую требовалось заплатить за спасение, должно преподнести ей некий урок смирения. И возможно, настанет день, когда ей удастся извлечь и усвоить этот урок.
– Хорошо, – тотчас же согласилась она.
– Это только для начала. Деньги нужны мне завтра около полудня. Я собираюсь отправиться по магазинам. Ты можешь пойти со мной, если хочешь: я всегда ценила твой вкус, Сара.
Разговор все больше и больше клонился в сторону абсурда.
– Что еще? – сухо спросила Сара, чтобы вернуться к мрачной действительности.
– Да-да, ты непременно пойдешь со мной. Я хочу, чтобы ты представила меня своему закройщику у Лонжина. Что еще? О, много чего еще.
Наташа начала ходить взад-вперед по гостиной, ее обычно томные и плавные движения стали торопливыми и резкими от возбуждения.
– По вторникам, когда ты делаешь визиты, я буду тебя сопровождать. Ты будешь представлять меня всем как свою подругу. Очень близкую подругу.
Она внезапно остановилась.
– И еще я хочу вечеринку в мою честь. Что-то вроде светского дебюта. Ты пригласишь в гости много приятных холостых мужчин на этот вечер, а кроме того, – тут Наташа кокетливо захихикала, – много безобразных молодых леди. Пожалуй, можно будет даже пригласить мистера Макуэйда: он очень хорош собой и скоро будет богат, да? Ну ладно, это мы еще посмотрим.
Голос Сары зазвенел от гнева.
– Даже если бы я согласилась проделать все, чего ты хочешь, мой муж никогда этого не допустит, можешь не сомневаться. Ты просишь невозможного.
– Но я и не думала просить! Ты сделаешь так, что все будет возможно. А если нет… что же, тогда мне придется искать работу для тебя.
Она опять рассмеялась торжествующим, хрипловатым смешком.
– Какая прелесть, правда? Скажи мне, Сара, ты умеешь шить? Нет? Ну ничего, мы найдем для тебя еще какое-нибудь занятие. Гувернанткой? Публичной девкой? Ладно, не будем пока об этом говорить,
Наташа сложила руки на груди, наслаждаясь выражением лица Сары.
– Так на чем я остановилась? Ах да. Сегодня вечером мы с Луи воспользовались семейным экипажем Кокрейнов, это было очень приятно. Так будет и впредь. Мы с не меньшим удовольствием воспользовались вашей ложей в Метрополитен-опера и будем пользоваться ею в будущем, когда захотим.
Она в задумчивости приложила указательный палец к губам.
– Мне нужны имена и адреса твоей модистки, парикмахера и меховщика. Мне все время нужны будут деньги, много денег. Можешь либо давать мне наличные, либо я буду записывать все, что мне нужно, на твой счет. М-м-м… пожалуй, лучше пусть будет и то и другое. Ну? Что ж ты молчишь?
Если бы она на самом деле поверила, что совершила грех, полюбив Алекса, думала Сара, именно такого возмездия, несомненно, пожелал бы для нее его дед-изувер. Ей хотелось знать, существует ли в мире справедливость и что она собой представляет, если на обыкновенное проявление участия и доброты отвечают таким бессердечным предательством. Ее поражала собственная наивность. Как она могла ожидать дружеских чувств, возможно, даже благодарности от женщины, которая, по всей видимости, ненавидела ее всей душой? Вслух Сара спросила:
– И ты собираешься по-прежнему жить в этом доме?
– Да, еще какое-то время. Позже, когда я займу подобающее положение, у меня будет и собственный дом. В верхней части города, я полагаю.
– И давно ты все это задумала?
Наташа лишь подняла брови с невинным видом и ничего не ответила.
– Пойми, у тебя ничего не выйдет.
Губы Наташи растянулись в злобной улыбочке.
– А ты постарайся, чтобы вышло. Тебе же лучше будет, – угрожающе предупредила она.
Сара покачала головой. Но было бы бесполезно – да, пожалуй, и небезопасно – пытаться объяснить Наташе, что приехавшая в страну два года назад белошвейка цыганского происхождения не имеет ни малейшего шанса попасть в общество (даже в самые низшие его круги); и если она думает, что добьется успеха, заручившись покровительством бывшей леди Сары Лонгфорд, значит, ее ждет не менее жестокое разочарование, чем то, которое испытал Бен восемь лет назад. Сара могла бы, пожалуй, даже пожалеть Наташу (несмотря ни на что, ей иногда становилось жалко Бена), но Наташа использовала ее еще более беспощадным и расчетливым образом, чем ее муж. Нет, Сара не могла тратить на нее свое сочувствие.
Но еще одну вещь ей все-таки непременно надо было узнать.
– А тебя когда-нибудь вообще насиловали, Таша? Или все было ложью с самого начала?
Наташа потянулась, широко раскинув руки.
– Я так устала, глаза слипаются. Думаю, это все из-за сегодняшних переживаний.
– Да будет тебе, уж теперь-то ты можешь сознаться. Какая разница?
Кошачья непринужденность исчезла; в страшных, черных, как ночь, цыганских глазах полыхнула лютая злоба:
– Ничего я тебе не скажу. Ты теперь уже не такая важная дама, ведь правда? Ты ничто, также как и я. – Она оскалила зубы в зловещей ухмылке. – Или наоборот, обе мы – важные дамы, и я такая же, как ты. Подумай об этом, Сара. Может быть, мы еще можем остаться друзьями. Но чем бы мы ни были, одно я тебе обещаю: что будет со мной, то будет и с тобой.
Сара вздрогнула, словно от холода. Она с лихвой получила ответ на свой вопрос.
– А теперь давай спать, – предложила Наташа, протягивая ей руку. – Ты выглядишь очень усталой. Это был длинный день, да? Почему ты так рано вернулась со своей загородной вечеринки?
Сара не ответила и с отвращением отшатнулась от протянутой руки.
– Нет, погоди, давай все выясним. Мы же договорились? Ты согласна на все мои условия, да, Сара?
Ей было ненавистно то удовлетворение, которое должен был доставить Наташе ее ответ, поэтому она помедлила, хотя и не испытывала никаких сомнений.
