Джессика Марч - Наваждение
Она не смогла бы повторить того, что говорила — она слышала свой голос как бы издалека. Под конец она полностью завладела вниманием людей. Когда она закончила и отошла от микрофона, с минуту продолжалось молчание. Она колебалась с минуту, придя в замешательство, затем повернулась, чтобы уйти. В этот момент зал огласился криками и аплодисментами.
— Держу пари, Ники, мы им покажем!
— Мы не отступим на этот раз!
— Мы заставим их считаться с нами!..
Она оглядела зал, затем вытерла глаза, как будто только что вынырнула из воды. Этот прыжок, думала она, был почти превосходен. Было так чудесно, что хотелось попробовать еще раз.
Глава 22
Атмосфера на складе Джонсона напоминала восточный базар. На грязном полу были сложены кипы табачного листа, фермеры гордо расхаживали между ними. Они шумно обсуждали разного рода истории купли-продажи, сравнивали, у кого какой урожай, ожидая, пока появится пукцпопшт. В воздухе повисло ожидание. После долгих месяцев тяжелой работы это был день награды, знаменательный день.
Единственная женщина в толпе мужчин, Ники вместе с Джимом Дарком стояла рядом с кипами золотого листа, который они отвоевали у земли; Это был превосходный продукт, мягкий и ароматный, который отражал затраченный на него труд и заботу.
Ники тоже чувствовала, что она как бы выросла и созрела вместе со своим урожаем, утвердилась в своем желании выжить здесь. От солнца ее кожа стала бронзовой, волосы отливали золотом, мышцы стали крепкими. Сейчас Ники наконец могла расслабиться на несколько драгоценных мгновений, предвкушая удовольствие расплатиться за ссуду. Может быть, теперь она сможет позволить себе какое-нибудь небольшое удовольствие.
Внезапно она услышала, как кто-то ее окликнул:
— Николетта, Ники, это ты? Я не ошибся?.. Обернувшись, она увидела, что к ней приближается высокий мужчина. Он был покрыт темным загаром, у него были такие же светлые волосы, как и у нее, он был одет лучше, чем фермеры, которые пришли продать свой урожай. Он казался удивительно знакомым, но Ники не могла вспомнить его.
— Ты не помнишь меня? — спросил он, разочарованный тем, что она его не узнала. — Бейб Хайленд… Дядя Бейб, — напомнил он.
Ники застыла, с ее губ сбежала приветливая улыбка.
— Я помню, — холодно сказала она.
Бейб Хайленд покачал головой, явно смущенный реакцией Ники.
— Я действительно рад тебя снова видеть, Ники. Ты стала взрослой. Ты такая же красивая, как твоя…
— Что вам угодно, мистер Хайленд? — спросила Ники, желая избавиться от Бейба. Появление врага грозило испортить ей сегодняшний праздничный день.
В глазах Бейба застыла боль.
— Ники, я лишь хотел поздороваться с тобой… Ники помнила, что Бейб всегда был добр к ней, всегда был готов помочь Элл, когда другие члены семьи отказались от нее. И все же он был одним из них. Она не могла протянуть ему руку примирения. отделившись от группы фермеров, к ней подошел Джим Дарк.
— Что-то не так, мэм? — спросил он, неприветливо глядя на Бейба.
— Ничего, справлюсь, Джим, — ответила она, но он не отошел, пока она не добавила:
— Спасибо, действительно все в порядке.
— Только свистните, если будет нужно, — сказал Джим и отошел к фермерам.
— Послушайте, мистер Хайленд, — сказала Ники, стараясь быть вежливой, — у меня сегодня хлопотный день. Прошу прощения, но мне некогда разговаривать.
Бейб понимающе кивнул, но потом с умоляющим видом взял ее за руку.
— Ники, поверь мне, я скорблю по твоей маме. Гейбриэл так много значила для меня. Ты помнишь? Я хотел поговорить с тобой, когда она умерла, но ты была ребенком, и тебя отослали отсюда. Я всегда сожалел о том, что у меня не было возможности увидеться с тобой.
— Неужели? — холодно спросила Ники. — Меня было нетрудно найти. Мне всегда казалось, что никому из Хайлендов не было жаль избавиться от моей матери или от меня.
Она заколебалась, будучи неуверенной, стоит ли обвинять в смерти матери X. Д. Что теперь, когда она умерла, может измениться? Потом она решила, что Бейбу это следует знать, если он еще этого не знает.
— По сути, вам очень нужно было избавиться от нас… Громкие возгласы присутствующих заглушили ее слова. Это прибыл аукционист. Ники забыла о мести. Теперь ей хотелось только одного: получить за урожай самую высокую цену. Она прокричала Бейбу:
— Я уже сказала вам, что у меня нет времени ворошить прошлое! Мне нужно заниматься делом!
— Ники, пожалуйста, — попросил он, удели мне немного времени после аукциона. Я хочу кое-что рассказать тебе.
Если ты не захочешь меня больше видеть после нашего разговора, обещаю больше тебя не треножить.
— Хорошо, — согласилась она, горя нетерпением закончить, разговор с Бейбом, прежде чем начнется аукцион.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Ники была поражена иронией этой ситуации.
— Подождите минутку, — сказала она, — вы собираетесь участвовать в торгах?
— Не совсем, ответил Бейб. — Я здесь в роли официального наблюдателя. В торгах для Хайленда будет участвовать кто-то другой.
Наблюдая, как он исчезает в толпе, Ники не могла удержаться от сочувствия к нему. Было ясно, что у Бейба никогда не было полномочий действовать от имени компании, которая носила имя его семьи.
Тем временем в центре зала преподобный Клей поднялся на сцену, помахивая рукой в знак приветствия фермерам, которых он знал. Как и многие священники Юга, он пополнял свой скромный доход в качестве аукциониста.
У каждого фермера был номер лота. Позиция Ники, как новичка, была в самом конце. Покупателям, которых было значительно меньше, вручили цветные лопатки, чтобы заявлять цену.
— Лот номер один, — выкрикнул аукционист. — Пять тысяч фунтов отборного листа. Доллар за фунт для начала, один доллар, один доллар-десять, один доллар-десять, один доллар-десять, теперь один доллар-двадцать… один доллар-двадцать пять… ЦИФРЫ вылетали изо рта аукциониста так быстро, что превратились в какой-то новый язык, понятный только тем, кто много лет занимался табаком.
Через тридцать секунд первый лот был продан, торги продолжались. Останавливаясь лишь для того, чтобы сделать глоток воды, аукционист работал пять часов, под конец голос его уже звучал хрипло. Атмосфера вокруг уже не была столь напряженной, поскольку один за другим фермеры испытывали облегчение, продав свой урожай. По мере того как лотов становилось все меньше, торги замедлились. Ники забеспокоилась. Конечно, программа поддержки цен защищала ее. Если никто не согласится дать за ее лист доллар и двадцать семь центов за фунт или около того, то ее урожай будет складирован. Но она чувствовала, что ее урожай заслуживает большего, и когда аукционист выкрикнул номер ее лота, Ники скрестила пальцы и стала молиться.
