Мариэла Ромеро - Реванш
В отчаянном состоянии был и Хулио. Быть родным братом негодяя и убийцы! Он не мог перенести этого, не мог смириться. И негодовал на мать: как она могла столько лет молчать? Потом, поглядев на несчастное лицо Брихиды, понял, что и она – запуганная, жертва тяжелых жизненных обстоятельств, и ему стало жаль ее. Но Эстефания, которая, как оказалось, тоже давным-давно знала их семейную тайну, он не мог простить молчания. Конечно, дело было совсем не в Эстефании, он просто не мог найти себе места, ему было стыдно жить, он не понимал, что ему теперь делать. Как себя вести. И поэтому не хотел никаких свидетелей его терзаний, страданий, стыда и неуверенности. Он вновь настаивал, чтобы Эстефания ушла. На этот раз Эстефания даже не заплакала. Она устала страдать, надеяться, налаживать семейную жизнь и опять страдать. Она прекрасно понимала, что с тех пор, как Элисенда поселилась у Самуэля Агирре, она не может поселиться у нее. В общем, ей ничего другого не оставалось, как надеяться на себя, становиться на собственные ноги, снимать квартиру, искать заработка для себя и детей. Так она и поступила. Она попросила у Самуэля Агирре денег взаймы, и он охотно дал их ей, внесла залог за квартиру и стала искать работу. Она надеялась на свое знание европейских языков и собиралась давать частные уроки. И тут Каролина предложила ей место секретарши. Каролина вернулась к Герре, когда он пришел за ней в дом Агирре. Элисенда и Самуэль пытались удержать ее от опрометчивого шага, но она тоже помнила слова матери:
– Мы с Самуэлем не договаривались, что я повешу ему на шею своих дочерей.
Так вот Герра вместе с Рейнальдо и Пабло Очоа организовали новую фирму, которая могла бы прикрыть их торговлю драгоценными камнями. Герра никогда бы не пошел на это, чего-чего, а поддерживать Рея никак не входило в его планы, но Очоа твердо заявил, что именно они должны поддержать Рейнальдо в трудную минуту. Герре ничего не оставалось, как любезно улыбнуться и встретиться с Пабло и Реем за рюмкой вина у него казино. Там они обсудили свои дальнейшие планы и завершили сделку дружеской домашней вечеринкой с дамами. Герра позаботился, чтобы Каролина выглядела просто сногсшибательно, и Очоа оценил его вкус. Герра был доволен. Рей, чтобы не возбуждать подозрительного Родригеса, привел с собой Мерсе, которая тоже выглядела совсем неплохо.
И вот теперь Каролина предложила место секретарши сестре. У нее были все основания обещать ей высокую оплату, потому что Герра сказал:
– Предложи, пусть твоя сестра работает у нас, тогда я точно буду знать, с кем ты проводишь время.
Но Эстефания ответила:
– Да ты с ума сошла, Каролина! Когда-то из-за жалкого ларька с сосисками Хулио меня выгнал из дома. А что будет, если он узнает, что я работаю на Рейнальдо?
– А вдруг ты сумеешь помирить Хулио с Реем? Добиться, чтобы они забыли свои обиды?
– Если кто-то это и сделает, то только не я. И вообще мне нужна независимость. Я совсем не хочу опять оказаться на арене боя.
Зато Фернандо был по натуре воителем. Оказавшись в тюрьме, на грани разорения, он, как это ни странно, воспрял духом. И готов был вступить в борьбу и не сомневался, что выиграет очередной бой. В качестве адвоката он нашел себе беззастенчивого крючкотвора по фамилии Андраде, который находился сейчас в крайне стесненных жилищных условиях. Дон Фернандо купил его преданность, подарив ему имевшуюся у него квартиру. За некоторую сумму денег Фернандо перевели во вполне сносную камеру, избавив от общества других заключенных. Что очень его порадовало. Его преданно навещала и рыдала у него на груди Роса. На данном этапе Фернандо ни на что не мог пожаловаться: он сделал, что мог, и его усилия принесли плоды.
Не мог пожаловаться Фернандо и на компаньона Ускатеги. Когда того вызвали в качестве свидетеля, он смертельно испугался и все, разумеется, отрицал.
– Леонидас Торреальба, – заявил он, – был очень вздорным человеком со вспыльчивым характером. Мы с ним все не ладили, но это вовсе не доказывает, что Фернандо его убил. Ничего подобного. Торреальба больше всего враждовал с Ферейрой, очевидно, он и виновен в его смерти. Впрочем, и за это я не поручусь.
Ускатеги отпустили. Теперь у следствия вся надежда была на Долорес Сиерру, она одна не только знала правду, но и могла и, очевидно, хотела высказать ее перед лицом правосудия.
Пожаловаться же Фернандо мог – и очень горько – на своих сыновей. Он прекрасно понимал, как будет негодовать Алехандро, как будет отчаиваться Гильермо, но вот чего он не ожидал, так это того, что Рейнальдо, сын, которого он воспитал по своему образу и подобию, придя к нему в тюрьму, бросит ему в лицо:
– Я не буду тебя отсюда вытаскивать!
Он этого никак не ожидал, и это было для него страшным ударом.
Ведь если Фернандо и рвался к богатству, то только ради сыновей. Он хотел иметь мощную и самовластную империю Мальдонадо, хотел, чтобы они были сильными, могучими, независимыми, чтобы сами диктовали всем законы. Выстроить новую империю он мог, но вот вернуть сыновей?.. Только это и угнетало старика Фернандо. И как угнетало!
А Гильермо и вправду был в отчаянии. Он порывался бросить юриспруденцию: на страже какого закона мог стоять человек с фамилией Мальдонадо? И вдруг совершенно неожиданно он обрел поддержку в Сандре. До этого он постоянно искал с ней встреч, надеясь хотя бы на небольшую дружбу, доверие. Но Сандра обращалась с ним со снисходительной пренебрежительностью. Когда Гильермо сказал, что будет работать ради нее, она весело рассмеялась.
– Хоть озолоти меня, мой мальчик, я все равно буду жить, как живу. Мне нравится мой образ жизни. Я всегда умела только танцевать и заниматься любовью и никогда не любила никаких проблем. Так что оставь меня в покое, я терпеть не могу поучений.
Понемногу Гильермо привык, что такая вот у него мама. Он познакомил ее с Виолетой, и Виолете она страшно не понравилась. В Сандре, капризной куколке, точеной статуэточке, не было ничего, что могло бы вызвать дружеские чувства в прямодушной, ответственной девушке. Но Гильермо нравилась его вздорная мама-девочка, ему нравилось воображать ее на сцене, восторженные крики публики, корзины цветов.
И когда он почувствовал, что выбит из седла и не знает, что делать, он пришел к ней.
– Самое страшное, что я ничего-ничего не могу поделать с тем, что произошло, – пожаловался он. – Мне нужно научиться как-то с этим ужасом жить, – добавил он.
– Ты прав, мой взрослый мальчик, не позволяй жизни погубить тебя за то, чего ты не совершал. Подними голову, милый, и держи ее высоко. – Ее прервал телефонный звонок. – Я занята, сегодня я занята, – ответила по телефону Сандра.
