Джули Миллер - Для отвода глаз
Оливия перекинулась парой слов с дежурным и направилась к одной из скамеек. В их управлении многое не менялось. Одной из постоянных величин был бывший сержант армии США Макс Кроликовски. Оливия широко улыбнулась крепкому блондину в черной кожаной куртке, который присел на спинку скамьи у входа в здание, закинув ногу на ногу, и жевал незажженную сигару.
Оливия оценила, что Макс, когда заметил ее, выпрямился и вынул сигару изо рта.
Оливия села на скамью рядом с ним.
– Я думала, ты бросил курить.
– Ты видишь у меня спички или зажигалку?
– Ты думаешь, грызть сигару полезнее?
– Занимайся своими делами, Лив! – Макс выкинул изжеванную сигару в урну и достал из нагрудного кармана еще две в упаковке. – Я не твой брат, и тебе не нужно за мной присматривать.
Она посмотрела на часы и встала.
– Ты ведь понимаешь, я ворчу только потому, что ты мне небезразличен.
– Да ладно…
Оливия рассмеялась:
– Перекличка вот-вот начнется. Потом нас собирает лейтенант Рафферти-Тейлор. Я собираюсь просить ее заново открыть дело шестилетней давности.
Макс сунул сигары в карман и спустил ноги на асфальт.
– Похоже, придется поработать – повод подходящий.
На Оливию упала тень, и она вздрогнула. Маркус Брауэр улыбнулся ей ослепительной улыбкой:
– Смотрите-ка, красавица и чудовище!
Все-таки сердце у нее слегка екнуло, не от радости, а скорее от удивления. Оказывается, пережитое унижение еще не забылось. Оливия криво улыбнулась и ответила:
– Доброе утро, Маркус.
– Доброе утро, детка.
Макс Кроликовски не обладал хорошими манерами, зато был верным другом. Заметив, как напряглась Оливия, услышав фамильярное обращение, ее коллега встал с ней рядом:
– Мы как раз уходим.
Но Маркус положил руку ей на плечо:
– Слушай, Лив! Мы с тобой видимся каждый день, но ни разу не поговорили. Ты свободна сегодня днем? Пообедаем вместе?
– Нет.
– Может, поужинаем?
– Я занята. – Она тряхнула головой.
– Не пудри мне мозги. Я знаю, что ты ни с кем не встречаешься.
– Это не значит, что у меня нет своей жизни. – Она сбросила его руку. – У меня другие планы.
Маркус снова улыбнулся, демонстрируя ямочку на щеке.
– Утром, днем или ночью – только скажи когда, и я приду. Мне не нравится, как мы с тобой расстались.
В голове у Оливии замелькали картины: голый Маркус кувыркается в их постели с медсестрой из приемной дантиста, с администраторшей спортивного зала… или где там он подцепил очередную пассию. Оливия решительно помотала головой и отступила на шаг.
– Нам с тобой не о чем разговаривать. Ты сделал свой выбор.
Он поймал ее за кончики пальцев:
– Мы с тобой были добрыми друзьями… напарниками… перед тем как я облажался. И я скучаю по тебе. Я был не прав и хочу загладить свою вину!
Макс смерил его ледяным взглядом поверх плеча Оливии:
– Солнышко, сейчас у нас перекличка. У тебя, кстати, тоже.
Улыбка моментально исчезла с лица Маркуса, как будто он щелкнул выключателем.
– Разве я с тобой разговариваю, Кроликовски? Исчезни!
Оливия отбросила руку Маркуса и подтолкнула Макса к крыльцу.
– Пошли!
– Лив, я от тебя не отстану! – крикнул ей вслед Маркус. – Я должен объясниться!
Объяснений Оливии не нужно; она давно поняла: Маркус – игрок. Он не способен отказать ни одной красотке, которая поманит его к себе.
– Ты ничего мне не должен… – начала она, но язвительная отповедь застыла у нее на губах. Из-за спины Маркуса вышел ее новый напарник, Джим Паркер.
– Что случилось?
– Ничего. – Недоставало, чтобы ее новый напарник узнал, какой наивной идиоткой она была с его предшественником. Оливия поспешно обошла Макса и распахнула входную дверь. – Не знаю, как вы, а лично я иду работать.
Покосившись на Макса и Джима, Маркус благоразумно не вошел с ними в лифт. Оливия нажала кнопку третьего этажа и притворилась, будто панель управления лифтом – самая интересная вещь на свете.
– Интересно, этот тип способен хоть слово сказать без вранья? – фыркнул Макс.
Оливия не ответила, Джим повернулся к Максу:
– Я чего-то не знаю о детективе Брауэре?
– Они с Лив были напарниками, когда она служила в отделе нравов. Потом лейтенант Рафферти-Тейлор забрала ее в отдел нераскрытых преступлений.
Оливия, как ни странно, вспоминала не сегодняшнюю встречу и даже не страстные ночи в постели. Она вспоминала более твердое прикосновение – рукопожатие, надо же! – Гейбриела Найта.
– Что, давнишняя вражда? – спросил Джим.
Вместо ответа Оливия расправила ладонью прохладную кожу куртки и потерла костяшки пальцев, как будто правая рука предала ее. Оказывается, не такая она неуязвимая. Несмотря на то, что Гейб Найт ее раздражает, ему каким-то образом удалось пробудить в ней спящие гормоны – она уж думала, после Маркуса она ни на какие чувства не способна. И ее родные, и сотрудники смешают ее с грязью, если она хотя бы намекнет, что ее влечет к репортеру! А Максу, похоже, очень хочется поболтать о ее неудачном романе.
– Верно! – Макс щелкнул пальцами. – Ты ведь какое-то время служил в опергруппе, так что не в курсе. Брауэр и Лив раньше встречались. Я уж думал, придется брать напрокат смокинг на их свадьбу.
Оливия обернулась и посмотрела на него в упор. Максу хватило ума поднять руку в знак примирения.
– Ну все, закругляемся. Знаешь, все думают, что именно меня в нашем отделе надо остерегаться, потому что я давно здесь служу и кое-что повидал. Да и Диксона обходят стороной, потому что он изображает крутого. – Макс ткнул пальцем в Оливию: – Но это она тебя в бараний рог согнет, если ты ее разозлишь. Так что рекомендую не портить с ней отношения!
– Спасибо, что предупредил, – нерешительно ответил Джим.
Оливия отвернулась, Макс широко улыбнулся:
– Лив, ты ведь знаешь, как я тебя люблю.
Звякнул колокольчик. Они прибыли на третий этаж.
Оливия стремительно вышла и направилась прямо в комнату отдыха. Надо выпить кофе, несколько минут посидеть в тишине и покое.
После получасовой оперативки Оливия, Джим, Макс и Трент Диксон, четвертый детектив из их отдела, гуськом вошли в кабинет Джинни Рафферти-Тейлор. До того, как стать начальником отдела нераскрытых преступлений, лейтенант Рафферти-Тейлор служила в отделе убийств. Миниатюрная блондинка прекрасно вписалась в их коллектив. Она была умным и решительным руководителем.
В кабинете лейтенанта на стенах были развешаны рисунки ее детей. В тройной раме на полке за ее спиной стояли семейные снимки.
Лейтенант каким-то образом сумела уравновесить работу и семейную жизнь, и Оливия ей по-хорошему завидовала. А после неудачного романа с Маркусом она решила, что счастливая семейная жизнь не для нее, и сосредоточилась на работе.
