Шейла Нортон - Тело и душа
— Вот именно, я же не собираюсь напиваться, можно вообще ограничиться колой. — Я чувствовала себя как мать-настоятельница, обращающаяся к послушникам монастыря в начале великого поста.
— Сегодня должно быть весело, — сказал нам Пи-Джей на следующий день. — Сколько у нас пациентов в отделении доктора Макфарлейна?
— Семьдесят восемь. А почему?
— Семьдесят восемь? О Боже! А я хотел пораньше уйти. Если больница будет работать допоздна, мне тоже придется задержаться… — прошептал он.
— Нет, я не о том спросила. Почему должно быть весело? Что намечено?
— Во-первых, ты придешь, — начал объяснять он, при этом искоса рассматривая Бекки, которая не переставала улыбаться, к тому же еще склонилась над столом так, что ее грудь была представлена всем на обозрение. — А во-вторых, я приготовил небольшой сюрприз для нашего друга Генри.
— Ну, я надеюсь, не стриптиз? — мрачно предположила Сара. — Если это так, то я точно не приду!
— Нет, без этого как-нибудь обойдемся, успокойся!
— Тогда что за сюрприз?
— Секрет, — заговорщицки прошептал Пи-Джей, удаляясь по направлению к консультации.
— Так долго ждать еще! — подлила я масла в огонь, посмотрев на Сару.
— Кстати, если у кого-нибудь из вас есть фотоаппарат, захватите с собой! — крикнул Пи-Джей.
Конечно, я возьму с собой фотоаппарат, но сначала мне надо ознакомиться с инструкцией. Функции были довольно просто изложены, к тому же выделенным шрифтом, чтобы легче запомнить. Все это сопровождалось картинками. Первая надпись, попавшаяся мне на глаза, гласила: «Сначала уточните модель аппарата». Я повернула его туда-сюда, поднесла к картинке в книжке. Ничего общего между вариантами в буклете и тем, что я держала в руках, не обнаружилось. Может, мне по ошибке дали не ту брошюру?
— Ты смотришь не с той стороны, — подсказал мне Стюарт, проходивший мимо моей комнаты.
Точно, как же я могла так сплоховать? Через двадцать минут мне удалось найти объектив, видоискатель, у меня получилось выдвигать его вперед и назад с помощью кнопки «зум», я нашла, куда обычно вставляют батарейки и куда заправляют пленку. Фотоаппарат был готов к применению. Я поднесла его к глазам, прищурилась и почувствовала себя профессионалом!
— Не перепутай, не держи его задом наперед, — напомнил мне сын, спускаясь по лестнице.
— Я знаю! — рассердилась я. — Стюарт, куда ты направляешься?
— На улицу.
— Да, но как же…
— Я ненадолго. Ничего не задали.
Удивительно! В пятницу вечером, когда я просматривала тетрадки сына, они были исписаны от начала до конца его почерком. Когда же он успевает выполнять домашнюю работу? Фантастика!
— Стюарт, подожди…
— Да ладно, мам. Если я позвоню тебе от Эндрю, ты сможешь забрать меня? Я хочу успеть к «Большому Брату».
— Нет, не смогу.
— Ну, мам, ну пожалуйста! Ты сказала, я могу посмотреть шоу, если сделаю уроки.
Какие уроки? Я что, сплю? Мой сын успел сделать все домашние задания до того, как отправиться гулять? Ущипните меня!
— Нет, Стюарт, я не смогу забрать тебя. Тебе придется прийти пораньше!
— Мам! Ты же обещала привезти меня! Пожалуйста! — продолжал клянчить он.
Мой сын стоял в проходе, сложив руки в молитвенном жесте, с несчастным видом, не желающий понять, что мама сегодня не сможет забрать его.
— Не помню, что обещала тебе что- либо, — ответила я твердо, поднимаясь и убирая фотоаппарат в чехол. — И даже если обещала, то не могу же я всю жизнь быть твоим персональным таксистом. Молчание.
— Почему нет? — спросил он, наконец, немного, отойдя от шока.
Я избаловала его. Сама виновата! Четырнадцать лет. А он все еще думает, что мать должна все бросать ради него! «Настоящий мужчина!»
— Потому что я ухожу сегодня вечером.
— Что? Ты с папой? Сегодня какая-то годовщина?
— Нет, я иду одна.
Стюарт не знал, что сказать. Еще минута, и я думала, он расплачется.
— У вас с папой все в порядке?
Стоило мне собраться куда-нибудь одной, и мой сын сразу подумал, что мы с его отцом разводимся. Так мне и надо! Я никогда не отказывала ему ни в чем. Давно следовало прекратить потакать ему во всем и всегда, иначе всю жизнь он будет сидеть у женщин на шее — сначала у меня, потом у своей жены. Мужчин нельзя баловать. Не хочу, чтобы мой сын был таким.
— Все хорошо, — ответила я резко, — просто иду на вечеринку с коллегами из больницы и не смогу забрать тебя. Можешь попросить папу заехать за тобой, или сам возвращайся на мотоцикле до темноты. Договорились?
— Хорошо, — кивнул он, посмотрев на меня так, будто его жизнь закончилась.
— А когда ты вернешься, — добавила я, — сделай уроки!
— Я за тобой заеду, — сообщила мне Сара, позвонив за три секунды до того, как я собиралась выйти из дома.
— А это удобно? Тебе ведь не по пути.
— Все в порядке, я только что отвезла Калума к маме. Мне как раз по пути!
— Ну, хорошо, жду тебя!
— Не волнуйся, Рози, я тебя заберу и домой завезу. Так что мы сможем оставаться там, сколько захотим. Мама посидит с сыном.
— На всю ночь? Хорошо.
Конечно, я имела в виду, что хорошо, что Калум будет не один. Но я видела, как Барри недовольно покосился на меня. Его я тоже избаловала. Удивительно, что раньше не замечала, как сильно я запустила себя. Если хочу пойти сегодня веселиться, значит, пойду, несмотря ни на что! Если будет весело сегодня, то останусь на всю ночь и развлекусь по полной.
— Да, Сара, спасибо тебе, заезжай! До встречи! Не жди меня, — сказала я Барри, уходя.
Он ничего не ответил. Я хотела напомнить Стюарту про уроки, но передумала.
Клуб, куда мы направлялись, назывался «Спрэдигл». Это был не шикарный клуб, просто он находился неподалеку, а также там можно было уютно посидеть в баре. Когда-то давно это заведение было не таким большим, а разделенным на три маленьких помещения: общий зал (где можно поиграть в дартс и домино — преимущественно для мужчин), салун (для всех желающих, включая девушек; интерьер предусматривает ковровое покрытие на полу и стенах) и кабинет (маленькое, уютное местечко, где можно посидеть, пообщаться с друзьями или уединиться с любимым). Сейчас ковры можно увидеть в любом заведении, в барах играет радио. Даже детям разрешается посещать подобные места. Они могут поиграть на автоматах, пожевать чипсы. Сейчас в «Игле», к счастью, их не оказалось. Во вторник вечером огромный бар пустовал. Кроме двух-трех завсегдатаев и персонала заведения в нем не было никого. Мы с Сарой прошли к стойке и заказали по шанди[1].
— Это все, что вы будете пить, девчонки? — спросил Пи-Джей, направляясь к нам, окруженный толпой медсестер. — Да ладно вам, сегодня же день рождения Генри! Позвольте ему заказать что-нибудь покрепче.
