Сьюзен Лоу - Сердечные тайны
Бэнни была нисколько не похожа на мать и прекрасно это знала. Темные глаза – вот единственное, что она унаследовала от Мэри. Все остальное ей досталось от Кэда.
– Я очень бы хотела, – продолжала Мэри, – чтобы ты подумала о поездке в Мэриленд. Ты же знаешь, что твоя тетя Сара будет просто счастлива, если ты погостишь у нее немного.
Снова Мэриленд. Бэнни не знала, почему Мэриленд приобрел репутацию места, в котором даже самая отчаявшаяся из девушек может найти мужа, как только пересечет границу городка, но мать, очевидно, верила в это.
– Я не поеду в Мэриленд. Я не испытываю непреодолимого желания выйти замуж.
– А кто говорит об этом? – невинно спросила Мэри. Я просто думаю, что тебе следует навестить свою тетю.
Бэнни покачала головой. Она знала, что возражать бесполезно. Ее мать, какой бы хрупкой на вид не казалась, могла быть такой же непоколебимой, как любой из Джоунзов. Бэнни не принадлежала к тому типу женщин, которых мужчины охотно берут в жены. Она была слишком высокой, слишком сильной, слишком похожей на своих братьев. Но Мэри не собиралась сдаваться.
– Ну что ж. Если ты не намерена поехать в Мэриленд, то почему бы тебе не сшить хотя бы новое платье к смотру? У меня есть отличная ткань, цвета зеленой листвы. Она тебе будет к лицу. Если у тебя будет красивое платье, я уверена, ты не захочешь ходить в обносках братьев.
– Я надела все это только потому, что собиралась пойти прогуляться, а юбки вечно цепляются за траву и кусты. Я уже устала штопать их, ты же знаешь, я не умею обращаться с иголкой так хорошо, как ты. Я постараюсь, чтобы меня никто не увидел.
– Ты снова идешь в лес, ведь так?
Бэнни тяжело вздохнула.
– Да.
– Я волнуюсь за тебя. Неужели ты думаешь, что женщина может в полной безопасности разгуливать по лесу одна?
– Со мной все будет в порядке. Кто захочет со мной связаться?
В ее немалом росте и недюжинной силе были свои преимущества, и Бэнни намеревалась воспользоваться ими, если возникнет такая необходимость.
– Ты, наверное, идешь в лес, чтобы поиграть на этой штуке, ведь так?
– Да.
– Право же, Элизабет, я буду бесконечно рада, если это будет какой-нибудь более подходящий для молодой леди инструмент. Спинет,[3] например, или, может быть, клавесин. Если музыка – твое призвание, ты, конечно, должна развивать свой талант, дорогая!
– Мама, я не молода, и не очень похожа на леди. И скрипка меня вполне устраивает. Поэтому, если ты позволишь, я бы все-таки хотела пойти поиграть.
Бэнни вышла из таверны и направилась прямо к видневшемуся неподалеку густому лесу.
Поставив на пол свою корзину, Мэри прислонилась к косяку. На ее лице появилось выражение озабоченности. Она любила Элизабет и дорожила ею, как только мать восьмерых сыновей, может дорожить единственной своей дочерью. Но она не понимала Бэнни.
Мэри подняла руки к прическе и пригладила волосы, хотя в этом не было никакой необходимости. Снова она вспомнила времена своей молодости. Ей было тогда семнадцать, и она знала, что в городе считали неприличным, что одна из дочерей преподобного настоятеля церкви Нью-Уэксфорда выходит замуж за молодого громилу Кэда Джоунза. Тридцать три года спустя, она все также была уверена, что сделала правильный выбор.
Она всегда знала, что Кэд любит ее сильно и страстно. А для молодой женщины, чей отец часто ставил веру и свои обязанности выше семьи, это была довольно соблазнительная приманка, и Мэри ни разу не пожалела, что попалась в нее. Она любила Кэда со спокойной преданностью. Мэри понимала его, потому что он был простым, открытым, честным и гордым человеком. И всех своих сыновей она тоже любила и понимала. Семерых – потому что они были похожи на отца, а Брэндана – потому что он был так похож на нее. Брэндану, как и ей, необходимо было все обдумать, взвесить; он полагался на разум, а не на чувства – непредсказуемую и ненадежную вещь.
Бэнни, несмотря на явное сходство с Кэдом, была абсолютно на него непохожа. Она не была простой и открытой, как отец. Чувствовалось, что Элизабет многое скрывает. Она никогда не проявляла ни гнева, ни боли, ни страдания – по крайней мере, явно. Казалось, она всем довольна, но это было не так. В этих темных глазах пряталась непокорность. И безжалостно подавливаемые мечты. Но о чем? Бэнни и не помышляла о замужестве, не любила наряжаться, играла на этом странном, таком неженском инструменте и могла подолгу стоять где-нибудь в уголке, наблюдая и размышляя о чем-то своем, глубоко тайном. Что же скрывалось за внешним спокойствием ее дорогой дочери?
Кажется, Мэри ничего не может сделать и на этот раз. Во всяком случае, ничто из того, что она уже пробовала, не срабатывало. Но, если Мэри и научилась чему-то за три десятилетия жизни с Джоунзами, так это тому, что твердость, решительность и настойчивость, в конце концов, всегда приводят к желаемой цели. А уж этих качеств, Мэри было не занимать.
Оторвав, наконец, взгляд от того места, где Бэнни исчезла среди деревьев, Мэри наклонилась и подняла корзину. Сейчас она точно ничего не сможет сделать и, кроме того, ей нужно накормить голодных мужчин. Позже… Да, позже она подумает об этом.
* * *Бэнни медленно шла по лесу с футляром в руке. Несколько одиноких потемневших листьев висели на причудливо изогнутых ветках кленов и других деревьев, в беспорядочном изобилии росших в лесу. Воздух был прохладным и свежим.
Бэнни любила этот лес. Земля здесь была неровная, заросшая травой и кустарниками, и изрытая многочисленными оврагами. Совсем рядом находился более удобный для обработки участок, поэтому здесь все оставалось нетронутым. Уголок этот был не очень большим, зато надежно укрытым от любопытных и осуждающих глаз плотной стеной деревьев. Здесь она чувствовала себя свободной. Здесь она была Элизабет Джоунз, и никто не пытался навязать ей свою волю.
Дойдя до своего любимого места, она опустилась на землю, не обращая внимания на сырость. По дну извилистого оврага бежал ручей, и его тихое журчанье всегда успокаивающе действовало на Бэнни.
Девушка задумалась, глядя на воду. Как и Брэндан, она всегда считала себя защищенной от обид, которые могут принести чьи-то слова. В детстве ее дразнили великаншей, остолопом, мальчишкой. Она справилась с этим, став сильной, сдержанной, гордой. И все же она почувствовала острую боль оттого, что снова, в какой уже раз, не оправдала надежд своей матери.
Подтянув к себе футляр, Бэнни отстегнула пряжки, подняла крышку и достала свою скрипку. Она любовно провела пальцами по дереву и легко тронула струны, прислушиваясь к чистому звуку инструмента.
Эта скрипка – подарок ее деда детям Джоунзов. До самой своей смерти он не расставался с надеждой «цивилизовать» семью своей дочери. Он считал, что умение ценить хорошую музыку – неотъемлемая черта настоящего джентльмена. К его глубокому разочарованию ни один из сыновей Джоунзов не проявлял и малейшего интереса к игре на скрипке. Единственным исключением был Брэндан, но у него, к несчастью, абсолютно не было слуха.
