Джина Грэй - Возвращение домой
— Да? И почему же?
Рурк посмотрел ей прямо в лицо. В слегка прищуренных глазах Эвелин впервые он увидел недоверие. И ему стало жаль.
— Я думаю, Чэд и Пол с удовольствием продали бы свои акции. По крайней мере часть их. Одному нужны деньги на ранчо, другому — на поддержание нефтяного бизнеса. Я бы сам купил у них. А ты могла бы предложить правлению мою кандидатуру на пост президента.
Чуть приподняв бровь, Эвелин молчала, внимательно наблюдая за Рурком.
— Даже если они захотят продать ничтожно малую часть акций, это большие деньги. У тебя есть так много?
— Я могу достать, если не хватит.
Двенадцать лет подряд Рурк откладывал каждую премию, копил деньги именно с этим прицелом. И вот решился открыть карты, хотя понимал, что может потерять все. Эвелин, конечно, ценила честность и решительность и, пожалуй, гораздо больше, чем другие качества, но когда дело касалось ее компании, она способна стоять насмерть, как тигрица, защищающая своего детеныша.
Она посмотрела на Рурка долгим взглядом.
— Итак, — наконец произнесла она ровным бесцветным голосом, — и ты против меня?
Рурк и бровью не повел в ответ. Голос его звучал ровно и спокойно, в нем слышался лишь слабый упрек.
— Конечно, нет, я просто предлагаю один из вариантов. Я подумал, возможно, это самый лучший выход, но решать тебе. Ты всегда можешь рассчитывать на мою полную преданность, и ты это знаешь.
Ни слова не говоря, они смотрели друг на друга, оба сильные, решительные. Молчание стало давить.
Наконец Эвелин вздохнула:
— Мне жаль, Рурк. Никто не продаст свои акции. Когда Джо начал финансировать мое дело двадцать семь лет назад, он поставил единственное условие — бизнес должен быть только семейным. Он — собственность Кэтчемов. Этот принцип безупречно служит семье более сотни лет. Благодаря ему им удалось сохранить свое состояние, в отличие от многих из их окружения. Джо деньгами поддержал мой бизнес, но условие до сих пор записано в уставе компании особым параграфом. Оно касается всех предприятий Кэтчемов. Изменить его можно лишь большинством голосов держателей акций.
— Которых контролируешь ты.
— Правильно, но даже если бы я хотела распродать акции компании, чего, как ты прекрасно знаешь, я не хочу, я все равно бы этого не стала делать из-за обещания, данного Джо. Я остаюсь верна ему. Именно он держал в своих руках состояние семьи Кэтчемов последние сорок лет. Уилл, конечно, умен, но он авантюрист, постоянно ищет нефтяной фонтан. Стоит ему учуять запах нефти, как он готов рискнуть всем ради того, чтобы добыть ее. Слава Богу, их отец Джон Кэтчем видел разницу между сыновьями и оставил право контроля за Джо. Джо всегда заботился о семье, чтобы она выжила, хотя и предоставил каждого самому себе. Пять процентов из своей половины акций «Эв косметикс» он завещал мне, чтобы у меня оказался контрольный пакет акций. Он сделал это не только ради того, чтобы я могла спасти лично мною созданное, но чтобы я могла позаботиться о его семье. — Эвелин покачала головой. — Извини, Рурк, я не выпущу акции из семьи, но знай, больше всего на свете я хотела бы тебя оставить руководителем фирмы. Но я не могу нарушить обещание, данное Джо. Даже ради тебя не могу.
Подавив разочарование, Рурк пожал плечами, будто решение Эвелин не имело для него особого значения.
Еще не конец, подумал он. По крайней мере ничто пока не изменилось.
— И что же ты намерена делать?
Она вздохнула:
— Пока не знаю. Но я придумаю. Должна придумать.
— Ты придумаешь, не сомневаюсь. Тебе всегда это удается.
Он встал, потянулся, потер затылок.
— Ну что ж, сегодня был трудный вечер. Не беспокойся, меня не надо провожать, — сказал он, махнув рукой, когда Эвелин собралась встать. — Дай знать о своем решении. — И бросил через плечо: — Спокойной ночи.
Эвелин ответила ему, рассеянно наблюдая, как широкими шагами он выходит из комнаты. Ее мысли уже переключились на другое, но вдруг голова Рурка вновь просунулась в дверь. Красивое лицо выглядело озабоченным.
— Ничего, что ты останешься одна?
— Конечно.
— Ты уверена?
— Абсолютно.
— Я мог бы позвать миссис Честер, она бы спала в комнате для гостей, поближе к тебе.
— Мне никто не нужен. Я пока еще не инвалид.
— А если я…
— Рурк.
— А?
— Иди домой.
Через несколько минут Эвелин услышала, как за ним закрылась входная дверь. Она по-прежнему сидела в кресле, откинув голову на спинку. Да, конечно, глупо печалиться, с самого начала Эвелин знала о силе амбиций Рурка. Этот красивый, обаятельный, легкий человек жаждал гораздо большего от жизни, чем имел, — больше власти, больше успеха, и если бы было возможно, он хотел бы владеть всем миром.
Эвелин усмехнулась: а разве она сама не такая же?
Когда они впервые встретились, именно эта жажда и привлекла к нему ее внимание. Всякий раз, вспоминая, с каким самоуверенным видом он явился в офис фирмы, безвкусно одетый, с сияющей дерзкой улыбкой на лице, ей хотелось смеяться. Этот беззастенчивый юнец имел наглость фамильярно говорить с ней. С ней!
О да, конечно, он был нахалом. Но под внешней дерзостью она заметила его ум, огонь и решила рискнуть — сделать ставку на интуицию.
И за двенадцать лет Эвелин ни разу об этом не пожалела. Рурк Фэллон оказался прекрасным учеником, жадным к учебе, решительным. Он все быстро схватывал, вникал в предмет настолько глубоко, что приходилось только удивляться.
К тому же парень был умен, проницателен и, внимательно наблюдая за другими, постепенно избавлялся от грубых привычек, шлифовал манеры и внешность. Рурк употребил всю волю, чтобы сделать себя человеком, с которым стали считаться, и быстро поднимался по лестнице успеха.
Она восхищалась им.
Эвелин вздохнула, тронула пальцами седину на висках. Откровенно говоря, будь он ее собственным сыном, она не могла бы еще больше обожать Рурка и гордиться им. Временами она лелеяла тайную надежду, что он женится на одной из ее приемных дочерей.
Но такого не случилось, да может, и к лучшему. Мэделин слишком эксцентричная, безалаберная — она не для тонкого вкуса Рурка, а Китти — тихая и неуверенная. Рурку нужна сильная женщина, с умом, глубокая, волевая, энергичная, обладающая качествами, которые были у него самого.
Ну что ж… Неважные дела. Все сходилось к тому, что никто лучше Рурка не смог бы заменить ее на посту президента.
Понимая, что мысли завертелись по кругу, Эвелин поднялась из кресла и прошла в спальню, выключая за собой свет.
«Приятно снова оказаться дома», — подумала она, входя в просторную комнату. С удовольствием окинула взглядом широкую кровать, высокий комод на ножках. Очень симпатичный диван в нежно-персиковых, коралловых и зеленоватых тонах морской пены. После четырех тревожных дней, когда ее щупали, тыкали, просвечивали рентгеном, рассматривали, после дней, проведенных в приятных, но стерильных апартаментах больницы, быть среди собственных вещей так хорошо.
