Джина Грэй - Возвращение домой
— Пожалуй, так оно и будет, — засмеялся Рурк и поднял бокал, будто чокаясь в воздухе.
Эвелин любила приемных детей, но никогда не закрывала глаза на их недостатки.
Поднявшись, она вернулась к бару и поставила пустой бокал. Оттуда прошла к французским дверям. Постояла, скрестив руки на груди, глядя на маленькую террасу с садиком, на огни города, не очень яркие, размытые дождем. Рурк наблюдал за ней и ждал.
— Больше я не могу откладывать, — наконец произнесла она тихим, но твердым голосом. — Вариантов нет, я должна найти преемника.
— Да, — тихо согласился Рурк.
Разум уверял — хорошо, что она решилась, но душа затрепетала: наконец Эвелин сказала об этом прямо. С первой секунды, как только она призналась в своей болезни, этот молчаливый вопрос повис в воздухе, словно невидимая электрическая дуга.
— Но кого? Кого из них мне выбрать? — Эвелин взглянула вверх, на небо. — Естественно, я должна отдать предпочтение кому-то из детей Джо, но, честно говоря, видишь ли ты Чэда руководителем фирмы? Или Мэделин? Единственное, чем интересуется мой приемный сын, — скотоводческой компанией Кэтчемов. Если ты не умеешь ловить животных арканом, клеймить их, натягивать колючую проволоку вокруг загонов, для Чэда ты не представляешь никакого интереса. А Мэдди и того хуже, она вообще вряд ли осознает, что за пределами Голливуда мир тоже существует.
Развернувшись, Эвелин принялась ходить по комнате.
— А как насчет Китти? Она довольно умна.
Рурк, без сомнения, исполнял роль «адвоката дьявола». А куда ему деваться? Он понимал, что у него возник неожиданный шанс быстро прояснить собственное положение. Никогда раньше они с Эвелин не обсуждали ее возможных преемников, не было необходимости, но теперь…
Эвелин привалилась к стене, пытаясь противостоять очевидному. Но он знал ее, она обладала редкой способностью отбрасывать сантименты и эмоции, принимать решение, основанное на логике и прагматической оценке ситуации. Самообман — не в ее характере. Рурк был уверен: точно так же Эвелин поступит и теперь, рассмотрев и изучив все факты до единого. А ему, Рурку Фэллону, следует запастись терпением.
— Да, Китти умна. Но она не потянет. Девочка выросла в тени Мэделин, и она до болезненности не уверена в себе — в своей внешности, в уме, способностях. И что еще хуже — ее тоже не интересует бизнес, даже больше, чем сестру. Необходимость каждый месяц прилетать домой на заседание правления — для Китти настоящий подвиг. Она хочет только одного — писать свои пьесы и вести независимый образ жизни в Нью-Йорке.
Рурк вспомнил о своих первых годах жизни в Хьюстоне и горько усмехнулся: хорошенькое дело — независимый образ жизни с ежеквартальным чеком с дивидендами. Естественно, он не высказался вслух, если у Эвелин и была какая-то слабость, то это Китти.
Когда Эвелин выходила замуж за Джо, Мэделин исполнилось четырнадцать, Чэду десять, а Китти всего четыре. Эвелин растила ее и любила, как собственную дочь. Из трех приемных детей у нее с Китти самые близкие отношения.
— Так… А остальные? Как насчет Лоуренса?
Совершенно безнадежный вариант. Они оба это понимали. Тем не менее еще полчаса обдумывали, обсуждали и отводили одну кандидатуру за другой. Никто из совета директоров «Эв косметикс» не годился на столь ответственный пост.
Лоуренс Тримейн, пятый муж Мэделин, прекрасно разбирался в налоговых вопросах. Он держал под своим контролем все дела жены, был очень ценным человеком для компании, но разве мог он возглавить такое живое, современное дело? У него полностью отсутствовали азарт и проницательность, а без этих качеств невозможно быть главой фирмы международного масштаба.
На первый взгляд племянник Джо, Эрик, младший сын Уилла Кэтчема, годился на этот пост. Эрик работал на фирму после окончания колледжа, то есть шесть лет. В последние два года занимался маркетингом, из него получился хороший дилер. Ему нравилась работа, у него все получалось, но он не обладал организаторским талантом, о чем лучше всех знал сам. Легкомысленный, веселый — эти качества ужасно не нравились отцу, молодой повеса был бы просто счастлив вообще ничего не делать.
Единственный, кто больше всех годился на роль главы компании, кто способен был взять бразды правления в свои руки, это Уилл, который пятьдесят лет отлично управлял своей нефтяной компанией. Но его возраст — семьдесят с лишним лет, инвалидность после перенесенного паралича, доставлявшая ужасные страдания, не позволяли Эвелин остановить свой выбор на нем.
К тому же известен его деспотизм по отношению ко всем, кто попадается на пути, особенно по отношению к женщинам. Для руководства косметической фирмой это просто самоубийство.
Эвелин отмела и кандидатуру Пола, старшего сына Уилла, по многим причинам, хотя именно он с момента болезни отца возглавил нефтяную компанию. Пол — вариант самого Уилла, только менее ловкий и менее умный.
Моника, жена Пола, — пустышка, не способная отличить статью доходов от статьи расходов. И самое главное — ее это ничуть не тревожило. Для счастья ей вполне хватало кредитных карточек и маленького спортивного автомобиля, который трогался с места от одного тычка ключом зажигания. О ней речь вообще не шла, ее имени не упомянули ни Рурк, ни Эвелин.
Когда перебрали все возможные варианты, Эвелин остановилась, постояла, потом вернулась в свое кресло. Откинув голову на высокую спинку, она закрыла глаза и вздохнула.
— Что мне делать? Никто из них не годится на эту роль.
— Но решение есть. Конечно, оно тебе может не слишком понравиться, но это выход из тупика.
Эвелин приподняла веки.
— Ну?
— Ты распродашь акции своей компании.
— Нет. Я категорически заявляю — нет. Тебе известно мое мнение на этот счет. То же самое мне предлагали Уилл и Пол несколько месяцев назад. Я не хочу повторяться. Никому из чужих людей я не позволю прикоснуться к моему бизнесу.
Большим пальцем Рурк поглаживал стекло бокала. Он видел плотно сжатые губы Эвелин, но что-то внутри ему подсказывало — время пришло.
— Но ведь не обязательно это будут чужие люди. Ты же понимаешь. — Он скорее почувствовал, чем увидел, как она напряглась. — В любом случае продажа акций — лучший вариант для компании.
— Да? И почему же?
Рурк посмотрел ей прямо в лицо. В слегка прищуренных глазах Эвелин впервые он увидел недоверие. И ему стало жаль.
— Я думаю, Чэд и Пол с удовольствием продали бы свои акции. По крайней мере часть их. Одному нужны деньги на ранчо, другому — на поддержание нефтяного бизнеса. Я бы сам купил у них. А ты могла бы предложить правлению мою кандидатуру на пост президента.
