Дженнифер Крузи - Солги мне
— Зачем тебе эти маникотти? — Мэдди явно оттягивала начало разговора, ради которого сюда пришла. — Собираешься готовить? Что-то на тебя не похоже.
— А куда денешься, — отозвалась Трева, бросая тряпку и сгребая с тарелки очередную порцию макарон. — Неужели ты не знаешь, что порой женщине волей-неволей приходится браться за стряпню?
— Нет, — сказала Мэдди. — У тебя неприятности?
— Вы только послушайте! — Трева взмахнула макаронами. — Она приходит ко мне сообщить о том, что собралась разводиться, и спрашивает о моих неприятностях!
— Ну да, мне кажется, что я должна развестись, — ответила Мэдди. — Все это надо хорошенько обмозговать.
— Не надо ничего обмозговывать, — безапелляционно заявила Трева и, схватив ложку, вновь принялась за работу. Теперь ее руки двигались намного увереннее. — Просто возьми и разведись с этим сукиным сыном. Лично я ненавидела его всю жизнь.
Мэдди удивленно вскинула брови:
— Эй, да ведь ты была подружкой на моей свадьбе! Выходит, надо было ждать целых шестнадцать лет, чтобы сказать мне это?
— Не представилось удобного случая. Вы так обожали друг друга. — Трева на мгновение оторвалась от макарон и, вынув из холодильника кусок сыра, сунула его Мэдди. — Теперь, когда тебе полегчало, можешь заняться делом. Терка во втором ящике за твоей спиной.
Мэдди хмуро посмотрела на подругу.
— Нет, у тебя определенно что-то стряслось.
Трева бросила ложку и оперлась рукой о разделочную доску.
— Я в бешенстве, — сказала она. — У меня в голове настоящая каша. И я ненавижу Брента. — Трева вперила в Мэдди пронзительный взгляд. — Хватит ходить вокруг да около. Что он натворил на сей раз?
Мэдди поднялась на ноги, вытащила из буфета терку и начала тереть сыр, стараясь не смотреть Треве в глаза.
— Я нашла под креслом его машины черные кружевные трусики с дыркой. Меня это немножко беспокоит.
— Ух ты. — Трева замерла на месте. — Да уж. Меня бы тоже забеспокоило. Женские трусики, говоришь? — Она слегка прикусила губу. — Кто бы мог их оставить? Бет?
— Не знаю. — Мэдди усердно налегла на терку. — На них не было ярлычка с именем. По-моему, это не важно. Ведь Бет не давала мне никаких обещаний, а Брент давал. И будь у меня доброе сердце, я бы только посочувствовала Бет.
— Не морочь мне голову. — Трева вновь принялась за макароны. — Все знают о твоем ангельском терпении, но даже оно когда-нибудь да лопнет.
— Честно говоря, я не перевариваю Бет, — сказала Мэдди. — Она спала с моим мужем; всякий раз, когда я вижу ее, мне хочется сплюнуть. Но ей тоже пришлось несладко. Бет решила, что будет правильнее всего явиться ко мне и выложить правду. Тогда ей досталось по первое число. — Мэдди прекратила тереть сыр и вспомнила лицо Бет, вытянувшееся от досады, когда Брент сказал, что все кончено. — Мне кажется, она любила его, — добавила Мэдди.
Трева фыркнула, и Мэдди опять взялась за терку. Натирание сыра — прекрасное средство отогнать неприятные мысли. Если внимательно следить за костяшками пальцев и вовремя переворачивать кусок, в конце тебя ждет награда — миска тертого сыра, — а ведь отнюдь не всякий способ отвлечения внимания дает такой полезный результат.
— Тебе нужно купить специальную пластиковую посуду с теркой в крышке, — сказала она Треве. — По-моему, их продают в магазинах «Раббермейд» и «Таппервеэр».
— У меня на кухне столько этого хлама, что я могу открыть свой собственный «Раббермейд», — заметила Трева. — По-моему, я вот-вот сдохну от фторуглеродного отравления. Оставь в покое пластмассовые изделия и скажи мне наконец, что на сей раз ты разведешься с этим мерзавцем.
Мэдди зябко повела плечами:
— Может быть, я попросту прикончу его. Только не дрогнула бы рука. Что, если мне кого-нибудь нанять? Мальчишка-газетчик тоже ненавидит Брента. Может быть, нам удастся договориться.
— Так ты ненавидишь его? — уточнила Трева.
Мэдди задумалась. Ненавидит ли она мужа? Да, она сердита на Брента за то, что он устроил всей семье веселую жизнь, но злость и ненависть — это разные вещи. Быть может, Брент слишком безразличен ей, чтобы его ненавидеть. Лучше назвать это неприязнью.
— Только если он и вправду натянул мне нос, — сказала Мэдди. — А если нет, тогда я просто не люблю его. Что действительно способно заставить меня пожелать Бренту разбиться в лепешку на шоссе, так это измена.
— Какая отличная мысль, — отозвалась Трева. — Кабы мы сумели отличить тормозной шланг от садовой кишки, можно было бы его подрезать.
— Давай подрежем и то, и другое, — подхватила Мэдди, радуясь возможности сменить тему. — Не разбить бы сердце Глории, ведь она только затем и живет на свете, чтобы делать соседям замечания по поводу их лужаек.
— Я слышала, Глория тоже собирается разводиться, — сказала Трева. — Позвони матери и выясни подробности. Если даже я знаю об этом, твоя матушка, верно, уже раздобыла копию судебного иска.
Мэдди поморщилась.
— Значит, и мне предстоит что-то в этом роде, — ответила она. — Поползут слухи, люди станут сочувствовать, жалостливо гладить Эм по головке. Потом начнут названивать учителя, объясняя, что теперь-то им ясно, отчего их усилия пропадают даром. Детишки на игровой площадке станут докучать Эм расспросами…
— Эм как-нибудь переживет, — заверила ее Трева, начиняя сыром новую порцию маникотти.
— Это меня не утешает, — сказала Мэдди. — Я хочу, чтобы девочку окружали любовь и спокойствие. Она обожает Брента.
Трева бросила на нее полный недоумения взгляд.
— Значит, ты согласна ради ребенка мириться с неверностью мужа? Перестань трепаться.
Мэдди в свою очередь уставилась на Треву и спросила:
— Неужели ты согласилась бы разлучить Мэл и Хауи? Трева поперхнулась и изо всех сил стиснула ложку.
— Я готова на все, чтобы защитить своих детей, но ни за что на свете не стала бы терпеть такого человека, как Брент, — сказала она.
— А ведь есть еще моя мать, — добавила Мэдди. — Это, конечно, пустяк…
— Шутишь? — Трева покачала головой. — Я ни за что не пожелала бы объясняться с твоей мамашей; но если ты думаешь, что тебе удастся утаить от нее такое событие, ты глубоко заблуждаешься. Сплетни — ее родная стихия.
— Прибавь к этому свекровь, — продолжала Мэдди. — Хелен никогда особенно меня не жаловала. Она проклинает меня по семь раз на дню.
— Ты моложе Хелен, и она никогда тебе этого не простит, — заметила Трева. — Согласись, тут есть и твоя вина.
Мэдди вновь принялась возить сыром по терке, давая занятие рукам — лишь бы не думать о своем будущем.
— Наконец, все прочее население Фрог-Пойнта, — сказала она. — Похоже, наш городок стоит на пороге войны.
