Коллектив авторов - Никто, кроме тебя
Марта с грустью посмотрела на Ракель.
– Но если ты, сестренка, расскажешь сеньоре, что все это было выдумкой ее сына, она станет хуже зверя. Ракель! Мы бессильны. Я не хочу идти в тюрьму, да еще не по своей вине… Если ты признаешься сеньоре Виктории во всем, я скажу, что ты просто сошла с ума и никогда раньше не видела этого Максимилиано. Я не хочу в тюрьму… Это ведь ты связалась с Антонио, или как его там… а я ни в чем не виновата, и папа тоже…
Виктория страшно обрадовалась, увидев в гостиной возвратившегося Макса. Сын тотчас осведомился, приехала ли девушка из Гвадалахары и как она показалась матери? – Красива, похоже, и в самом деле искренне принимает к сердцу потерю Антонио… Виктория вздохнула: на похоронах она была словно рыба, вытащенная из воды. И, конечно, всем сказано, что ее знали тут, в доме, и прежде… Что удалось узнать в Гвадалахаре Максу? Там все по закону; он нашел ее дом, познакомился с отцом. И, конечно, в гостиной дома обнаружил на видном месте фотографию Ракель с Антонио. Так что сомнений этот брак вызывать ни у кого не может… Она и в самом деле вдова Антонио Ломбардо…
Ракель никогда не думала, что наглость Макса дойдет до такой степени: утром он снова без стука ворвался к ней в комнату. По какому праву? Она неприязненно смотрела на него. Мало того, что он обманул всех, выдав себя за другого человека, так теперь хочет сделать ее своей сообщницей. Снова и снова говорил он о том, как любит ее, какие блестящие перспективы открываются перед ними, если она по прошествии времени, унаследовав состояние Антонио, выйдет за него… Похоже, он умело расставил ей силки, где только мог, и она, куда бы ни кидалась, не находила выхода. В газетах напечатана ее фотография… Виктория и Камила всем сказали, что знают ее… И что окончательно убило Ракель, так это сообщение Макса о том, что и отец ее, дон Даниэль, осведомлен обо всем и согласен сохранять тайну… Нет, нет и нет! Она никогда не выйдет за него замуж, никогда. Она ему прямо так и заявила. И никакой тюрьмой ее не запугать!.. Недаром говорится, от любви до ненависти один шаг… И если бы Ракель еще три дня назад кто-то сказал, что она будет ненавидеть человека, женой которого согласилась добровольно стать, она бы ни за что и никогда этому не поверила. Но теперь она совсем другими глазами смотрела на этот великолепный дом, принадлежавший покойному Антонио Ломбардо. Она прошлась по комнате и вышла в коридор, неслышно по мягкому голубому ковру мимо вазонов с невиданными букетами цветов. Она оказалась на площадке перед широкой лестницей, устланной тем же голубым ковром. На площадке в просторной нише – барельефное изображение солнца. Ракель спустилась вниз, обошла гостиную, центром которой были роскошные, бледно-голубые диван и кресла, мраморный столик. Она по-особому оценила все великолепие и удобство этого богатого дома, хозяйкой которого она могла бы стать… Но девушка, легко вздохнув, вышла на террасу, а оттуда к бассейну. Возле бассейна она увидала Эсекьеля, приветливо поздоровавшегося с нею. Она попросила его, как человека с детства знающего Антонио, рассказать немного о нем. Здесь оказывается, все любили покойного, услышала она слова верного слуги, он был очень хороший хозяин. Добрый. С характером, правда, но человек благородный.
– Нет ли его фотографии в кабинете? – Ракель с надеждой посмотрела на дворецкого.
– Да, сеньора, дон Антонио не очень любил сниматься. Но здесь есть его последний снимок, и он с радостью покажет его…
Темные, с затаенной улыбкой, глаза. Небольшие усы над волевым ртом. Курчавые темные волосы. Казалось, он знает что-то очень важное. И так сильно было это ощущение, что Ракель поспешно поставила фотографию на место, поблагодарив Эсекьеля. Она вернулась в комнату и достав чемодан, стала быстро кидать туда свои вещи.
Неплохо все придумал Максимилиано, думала Марта. Конечно, не очень-то красиво она выглядела перед родной сестрой, уговаривая ее молчать. Но ей, конечно, есть прямой смысл не ссориться с Максом – он ей так прямо и сказал, что ценит за покладистость. И еще признался, что не хочет причинять никому из ее семьи вреда, наоборот… Но если не будет выхода, ничего другого не останется. Слишком щепетильна Ракель, – недовольно добавил он, сморщившись. Не все ли равно, погиб Антонио случайно или это кем-то подстроено… Важно воспользоваться моментом. Теперь все его состояние достанется Ракель, ему и конечно, ей как сестре. Многое перепадет… И тут же предложил Марте – она ушам своим не поверила! – прокатиться за покупками в Нью-Йорк…
Но, кажется, ее сестрица и в самом деле закусила удила. Марта поднялась после разговора с Максом к ней и обнаружила на туалетном столе записку: «Я возвращаюсь домой. Можешь сказать, что я сошла с ума. Ракель».
Макс пришел в негодование, сказал, что она и в самом деле сумасшедшая, забил тревогу, отчитал портье у ворот – зачем, мол, выпустил без разрешения, а Марте строго-настрого приказал никому не говорить о внезапном отъезде сестры – никто не должен об этом знать, даже Виктория, пусть думают, что она отдыхает или спит… Так Марта и должна всем говорить, а он, Макс, срочно полетит за ней в Гвадалахару…
Виктория, спустившись в гостиную, попросила Эсекьеля узнать, как себя чувствует Ракель. Дворецкий постучал в комнату Ракель, и тут же навстречу ему вышла Марта, прикрыв за собой дверь и, выслушав дворецкого, ответила, что Ракель плохо спала ночью и сейчас еще отдыхает, а ей, Марте, ничего не нужно. Эсекьель доложил обо всем хозяйке, прибавив к докладу и свой рассказ об утреннем разговоре с Ракель. Упомянул он и о фотографии. Виктория растрогалась. Какая она хорошая девушка! Бедный мой сын… И сеньора тяжело вздохнула. Как раз в этот момент раздался пронзительный телефонный звонок. Сообщили, что говорит доктор Хименес из отделения Красного Креста в Игуале…
Виктория побледнела, потом, чтобы удержаться на ногах, присела рядом с телефонным аппаратом на диван.
– Повторите, что вы сказали? – голос ее срывался. – Да, я Виктория Ломбардо… Сеньор Антонио у вас?! Его доставили сегодня утром?! Не может быть! – Виктория не в силах была поверить в услышанное. – Но ведь его самолет развалился на куски… взорвался… Конечно! Да, да! Ничего опасного, доктор? Спасибо, спасибо, доктор. Мы немедленно едем к вам!..
Положив трубку, сеньора Ломбардо срывающимся от радости голосом позвала:
– Камила, Клаудио, Маура! Скорее к нам! Антонио жив!
Первой сбежала по лестнице Марта. Лицо ее было растерянным, но Виктория ничего не замечала, сквозь слезы повторяя:
– Антонио жив, жив… Что-то спасло его!.. Какие-то крестьяне сегодня утром привезли его в отделение Красного Креста в Игуале. К счастью, ничего серьезного! Скажи Ракель… пожалуйста! А я постараюсь найти Макса и отправить его с Пабло за Антонио.
