Больно только в первый раз (СИ) - Летова Мария

В доме родителей Дениса тихо. Дом спит. Лежа в одних трусах на кровати, я смотрю в потолок секунд тридцать, а потом выключаюсь.

Мы с Денисом переиграли. Я возвращаю ему машину утром. Точнее, я уступаю ему водительское место, и мы отправляемся в город.

Мне даже говорить не надо, что спокойствие мое — это, блядь, видимость.

Мы едем к Минниханову. Денис — в качестве парламентера, а я в машине подожду. Мне в любом случае с этим мужиком лучше пока не пересекаться. Во-первых, у меня есть болевые точки. То есть одна. Это Динара, и я восприимчив. Я восприимчив к информации о ней. К любой.

Во-вторых, меня туда просто не пустят. В офис его. У него здесь офис, в городе. Новый бизнес. Это то, что разузнать удалось. Как раз на парковке офиса его и отметелили.

Он не собирался со мной встречаться, но вот моему дядьке отказать не мог. Это и радует, и бесит. Эти два состояния могли бы меня уравновесить, но эти весы болтает слишком сильно, так что я не очень уравновешенный.

Глядя на двери этого офиса, я себе велю прирасти к пассажирскому сиденью.

Дениса нет минут двадцать.

Он выходит из здания, на ходу застегивает куртку. Трусцой перебегает парковку и молча садится в машину. Мы отъезжаем, только после этого Денис начинает говорить:

— Со следаком он явно в договорняке. Я не знаю, на хрена ему это нужно, но он в тебя намертво вцепился. Я его предупредил, что легко не будет. Время дал на раздумья. У меня ощущение, что он тобой прикрывается. Вопрос, от кого и зачем. Ты пока сиди тихо и не отсвечивай.

— А я что, отсвечиваю?!

— Я тебя просто предупредил. Будешь на меня орать — по шее получишь, — шикает он.

Вот таким бешеным мне и правда с людьми общаться нельзя. Но я больше всего в жизни не люблю быть беспомощным. С детства. Из этого состояния я готов выгребать как одержимый, а сейчас без вариантов.

— Останови, — прошу я Дениса. — Пройдусь…

Глава 11

Полина

Я прикрываю одной ладонью свободное ухо, а ко второму прижимаю телефон. Вокруг стоит страшный шум — это из-за того, что по дороге мимо меня проезжает машина скорой помощи. От сирены в ушах звенит.

Злюсь, пытаясь не потерять голос матери в трубке.

— ...я не против, чтобы ты остановилась у нас, — говорит она. — Места хватает, но нужно смотреть ближе к дате. Даниил может болеть, а когда он болеет, очень капризный…

Мама разговаривает со мной по громкой связи, из-за этого в наш с ней диалог то и дело врываются вопли Даниила. Именно поэтому я злюсь, а вовсе не из-за сирены скорой помощи. Чем громче мать пытается со мной разговаривать, тем громче он вопит!

Я подумываю о том, чтобы устроить себе уикенд в столице, но желание развеяться тут ни при чем. Я просто… хотела ее увидеть. Свою мать. Думала, возможно, мы могли бы провести время вместе, ведь у нее в этом месяце день рождения. Она не планирует никакого праздника, может быть, только для узкого круга друзей. И я могла бы… присоединиться.

Я перехожу улицу в потоке с другими пешеходами, стараясь никого не задеть плечом. В час пик пешеходный переход похож на муравейник, поток людей меня просто подхватывает и выплевывает на тротуар.

Я останавливаюсь у рекламного стенда, концентрируясь на голосе в трубке.

— Так у тебя сессия? — спрашивает мама.

Когда мы общаемся, я сыплю информацией как дура. Слишком боюсь пауз, из-за них всегда возникает неловкость. Может быть, мне это только кажется, но остановить себя не могу. Чтобы не создавать чертову паузу, я тараторю:

— Да. Мне остался один экзамен. Вообще, ничего сложного, у нас тут… балльная система. У меня достаточно баллов, чтобы закрыть сессию. У меня эта сессия предпоследняя. Я имею в виду, что останется еще одна, летом, и все…

— Я периодически забываю, что у тебя последний курс. Время летит. Так, ты уже думала насчет работы?

— Я… да… — отвечаю быстро. — Я говорила. Поработаю помощником адвоката какое-то время… а потом… потом посмотрим…

— Говорила? — удивляется она. — Не помню…

— Помощникам… ничего не платят, — продолжаю я. — Ну почти. Но это для опыта, и этот адвокат — друг... папы. А вообще, я еще не решила, чем хочу заниматься. Просто я проходила в этой конторе практику, и я не против туда вернуться...

— Я могу обратиться к Илье, — упоминает она своего мужа. — У него большие связи, может, он найдет тебе что-нибудь в Москве…

— Супер… — отзываюсь я.

Но примерно на двести процентов я уверена, что она забудет о своем намерении, как только положит трубку. Это не впервые.

Я ее не виню. Я ведь не просила помощи. Это просто добровольное пожелание. Я бы и сама пережила потерю памяти, если бы у меня в доме так орали. Маленький Даниил не унимается ни на секунду!

— Нам уже пора на улицу собираться, — говорит мама. — Позвони мне через неделю, и решим, что делать… с твоей поездкой.

— Да. Хорошо…

Я отвечаю бодро, а когда кладу трубку, улыбка сползает с моего лица.

Я убираю телефон в сумку и оглядываюсь по сторонам, чтобы вспомнить, где нахожусь, но в голове все еще звучит голос матери и обрывки нашего разговора. И вечная неудовлетворенность собой.

Я тону в самоанализе. Перебираю сказанные слова, ругаю себя за то, что снова завалила мать ненужной информацией. Я миллион раз обещала себе этого больше не делать, но без толку.

Я злюсь на себя. Злюсь, злюсь, злюсь. И выхватываю из сумки телефон, когда он снова звонит. У меня в мозгах просто туман, ведь я снимаю трубку, даже не потрудившись понять, что номер на экране телефона незнакомый, а принимать звонки с неизвестных номеров я с недавних пор себе запретила.

Очевидно, даже такое ничтожное обещание самой себе я выполнить не в состоянии.

— Алло, — говорю я в трубку.

— Здравствуй, Полина, — произносит мужской голос на том конце провода.

Узнавание происходит на каком-то слепом уровне. Еще до того, как мозги встают на место, я понимаю, кто это звонит.

— Это Михаил, — представляется мужчина. — Михаил Абрамов…

Этот человек просачивается в мою жизнь. Незаметно, но ощутимо! Вчера от него прислали цветы. Мне. В честь сдачи последнего экзамена, и я с ним этой информацией не делилась. Я и цветы от него не принимала, потому что курьера встретила Марина.

Не знаю, как бы поступила, будь это я. Возможно, выбросила бы их в мусорку.

— Добрый день… — говорю ему.

— Рад, что наконец-то до тебя дозвонился…

Вежливость велит ответить на его радость собственной радостью, но я прикусываю язык. Сжав пальцами телефон, пытаюсь найти подходящий ответ, хотя больше всего на свете мне хочется послать его к черту.

— Я… была занята… — отвечаю я.

— Да-да. Экзамены, сессия… Понравились цветы?

— Очень красивые, — выдавливаю я.

— Замечательно. Я люблю дарить цветы. И подарки тоже люблю дарить. Я человек не жадный. Ты любишь подарки?

Меня колотит от желания положить трубку. И я проклинаю себя за то, что вообще ее взяла! Мой голос вибрирующий, когда на одном дыхании выпаливаю:

— Я… я… У меня рука замерзла. Я на улице. Извините…

— Мы, кажется, договорились на «ты», — напоминает он. — Раз замерзла, грейся. Да?

— Да.

— Хорошо. Тогда до встречи.

— До свидания… — отзываюсь я.

Я срываюсь с места, как только на том конце провода возникают короткие гудки. Эффект от этого разговора такой, что мне хочется зашвырнуть телефон под колеса проезжающего мимо троллейбуса. Я понятия не имею, как мне отделаться от внимания Абрамова. Особенно когда в будущие выходные встречусь с ним на свадебном банкете.

Я влетаю в двери знакомой кафешки как ошпаренная.

Сев за первый попавшийся столик, дую на руку, которая и правда окоченела. Я не спешу снимать верхнюю одежду, только стягиваю с головы шапку и расстегиваю на куртке молнию.

Здесь средний ценник, поэтому всегда полно студентов, но лично себе в их углеводном меню я могу позволить только пару салатов. Я на диете с семнадцати лет.

Сегодня людей не так много, потому что сессия — и университет полупустой. Пока я вожусь со своей сумкой и собираю распущенные волосы в пучок, официантка выкладывает передо мной меню.