Вояж по линиям судеб, или Сказка для взрослой девочки - Казанцева Алла Борисовна

— Но ты хотя бы целуешься, на свидания ходишь, — тактично оправдывалась Галя.

Наташка отвечала на такие замечания откровенными взглядами, хихикала и дополняла список упущенными пунктами, чем она еще занимается с кавалерами.

— Ты же у нас не такая, — то ли с завистью, то ли с неодобрением говорила Скачкова своей нерешительной подруге.

— Меня мама сожрет, — вздыхала Галя.

После скромного празднования своего двадцатипятилетнего юбилея в кругу маминых подруг Галя тоже начала задумываться, что лучше: оставаться чистой и гордой старой девой или жить весело и безалаберно, как Наташка.

— Мама обо мне заботится, — обычно пыталась она оправдать свое «затянувшееся детство», выражающееся в потакании маминым требованиям.

— Ага. Рассказывай эти сказочки кому-нибудь другому. Твоя мама прежде всего заботится о себе: она же уверена, что ты либо приведешь домой зятя-лимитчика, либо принесешь дитё в подоле. После чего вы с маменькой будете искать «автора» всю оставшуюся жизнь. Ты, Галка, не обижайся, но от тебя ничего хорошего ждать не приходится. Вот зачем ты всем деньги в долг даешь? У тебя их много, что ли? Или тебе хоть раз возвращали?

— Ну, неудобно отказывать… Тем более если деньги есть.

— Неудобно спать на потолке и брюки через голову надевать. А все остальное удобно.

Галя была не согласна, но спорить с подругой не хотелось. Люди все разные, и пытаться кого-то силком перетащить на свою точку зрения — занятие неблагодарное и глупое.

Таким образом решительная Наташка не лезла за словом в карман и жила так, как ей удобно. Рвала рыцарей, как придорожные цветы, чтобы на некоторое время украсить ими свою жизнь, а потом безо всякого сожаления выбросить. Вот так и шла бы она по жизни, как по летнему лугу, если бы в один прекрасный день у нее на пути не возник Федор. Этот сорняк впился в почву изо всех сил и не желал быть сорванным. Тут Наташкина программа дала сбой, и вольнолюбивая красавица притормозила рядом с хитрым репейником, окончив свой беззаботный путь. Дальше начались сплошные заботы.

Судьбоносное знакомство состоялось на вечеринке у одной из многочисленных Наташиных знакомых. Ближе к концу вечера коллектив начал дробиться на пары. Скачкова заметила курившего на кухне блондина и пошла на абордаж.

Кудрявый белокуро-белозубый красавец с наглыми голубыми глазами и широченными плечами оказался Наташке не по зубам. Федя, привыкший к тому, что барышни кружат вокруг него, как бабочки над розовым кустом, реагировал пассивно и никаких телодвижений навстречу Наталье делать не собирался. Поскольку ее это задело, девушка решила предпринять некоторые усилия, дабы обратить на себя его внимание. Фокус удался, и уехали они вдвоем.

Равновесие в любви — несбыточная мечта романтиков. В любом тандеме кто-то любит, а кто-то лишь позволяет себя любить. Федя был загадочен и непредсказуем. Отсутствие в нем, в отличие от других Наташиных рыцарей, страха упустить фигуристую партнершу, не познакомившись с ней достаточно близко, девушка приняла за индивидуальность и оригинальность. Богатый словарный запас и витиеватые комплименты в исполнении предыдущих кавалеров трогали ее мало. Но в сочетании с Феденькиными прозрачными глазами, простодушно и преданно выглядывавшими из-под кучерявой челки, они разили наповал.

Утром следующего дня Наташка подавала кофе в постель и заливалась соловьем, расписывая впечатления от проведенной ночи. Федя благосклонно выслушал дифирамбы и одобрительно потрепал Наталью по макушке. Она растаяла, как пломбир под солнечными лучами, и разве что не замурлыкала. Любовь пришла к ней внезапно, вмиг усмирив свободолюбивую Скачкову.

Наташка наслаждалась его властью над собой, как последняя мазохистка. Она изучала «Камасутру», кулинарные справочники и брошюрки по мужской психологии. Результатом ее усилий стала шумная свадьба и ясноглазый муж, с некоторым недоумением взиравший на обручальное кольцо.

То, что не все ошибки можно исправить, Наташка поняла сразу же. Федор искренне не понимал, что брак — это действо, к которому, кроме шумного застолья и невесты в белых кружевах, прилагается еще и некий перечень обязанностей.

Получив штамп в паспорте, Наташка осмелела и неожиданно высказала яростное неприятие его походов с друзьями в баню, ночных отлучек и возвращений домой в сильном подпитии.

— Раньше тебя это не раздражало, — удивился Федор, сделавший из добрачного периода ошибочные выводы, чему сама невеста активно поспособствовала.

Он был прав: раньше ее это не раздражало, а пугало. Но Наталья до одури боялась упустить Федю и потому терпела все, что угодно. Штамп в паспорте, никак не отразившийся на мировосприятии Феди, стал для нее поворотным моментом. Наивная Наташа решила, что пришла пора перековать мужа по своим меркам. То ли кузнец из нее оказался никудышный, то ли материал был неподходящий для кузнечных работ, но муж не менялся. Не помогали ни ласковые просьбы, ни скандалы, ни репрессии в виде лишения еды. Супруг продолжал жить автономно, как подводная лодка, все реже заходя в Наташкину гавань.

Зато однажды к ней зарулила сильно беременная девица с сообщением, что Бог накажет наглую Наталью за отбивание чужих мужиков. Услышав в ответ, что Федор не мужик, а муж, девица сначала решила хлопнуться в обморок. Но потом передумала, предложив дождаться Федора и выяснить все непосредственно у него. Наталья тоже желала услышать все из первых уст. Она не могла допустить, чтобы такое интересное объяснение произошло без ее присутствия.

Недолго думая Наташка позвонила супругу на работу и сказала, что к нему пришли из милиции. Федя принесся через двадцать минут с мешком, в котором что-то подозрительно позвякивало.

Две разъяренные тетки на кухне волновали его меньше всего.

— Где менты? — нервно спросил он. — Ушли? Не дождались?

Еще минут десять ушло на объяснения, что милиция — лишь предлог. Еще через некоторое время выяснилось, что у беременной есть группа поддержки в лице родителей и необыкновенно шумной деревенской родственницы. Будущую счастливую мать Федя никак не желал вспоминать, аргументируя этот прискорбный факт тем, что живот, видимо, изменил ее невероятно. В то время как он своих дам узнает по талии.

Орали все, кроме хозяев. Девица, которую любвеобильный Федор встретил некогда аж в Турции, кричала громче всех. Подсознательно Наталья понимала, что будь она на месте беременной, вероятно, разошлась бы еще сильнее. Но сейчас решалась ее судьба, поэтому убить Федора она решила позже и начала яростно защищать свое угасающее на глазах чувство.

— Не дай тебе Бог оказаться на моем месте, — бросила ей беременная, выходя в дверь квартиры.

На месте беременной Наташка оказалась несколько недель спустя. Напуганный громогласной родственницей, угрожающей безответственному отцу отсидкой за известные «темные дела» (откуда только узнала?), Федор спешно развелся с Натальей и женился на матери своего будущего ребенка. Наташка некоторое время радостно говорила всем знакомым о том, как ей, собственно, повезло. Она называла Федора последними словами и смело характеризовала свое замужество, как «бзик», до тех пор, пока у нее не начался токсикоз. Бывший муж виновато развел руками и пообещал платить алименты, разрешив записать ребенка на себя. Вот так несимпатично закончилась Наташкина история любви.

Наученная горьким опытом Наташа теперь собиралась отдаться только в хорошие, надежные руки. Таковых оказалось много, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что руки только тянутся, но брать насовсем мадемуазель Скачкову со всеми ее достоинствами не готовы.

Тем не менее Наташка свято верила, что ее шанс еще впереди. Поэтому и выходила «в люди» только при полном параде и в эротическом белье. Мало ли как жизнь сложится…

— Что так долго? — недовольно пробурчала Галя, все еще разгуливая по дому в халате.

— Ну, извини. А чего мы сегодня такие строгие? Или у тебя с началом новой жизни стервозность повысилась?

— Повысилась.