Вояж по линиям судеб, или Сказка для взрослой девочки - Казанцева Алла Борисовна

Алла Казанцева

Вояж по линиям судеб, или Сказка для взрослой девочки

Пролог

— Кто звонил? — поинтересовалась Светлана Николаевна.

Плавное течение ее любимого сериала разорвал блок навязчивой рекламы. Пришлось оторваться от экранных страстей и окунуться в тягучую серость обыденности, царящей вокруг по вине дочери.

— Это мне, — Галя попыталась уйти от ответа, метнувшись из комнаты.

— Галина! — Мама гаркнула так оглушительно, что бабка из квартиры этажом ниже замолотила по батарее. Гале иногда казалось, что одинокая старуха таким образом пыталась участвовать в их внутрисемейных диалогах, беря на себя шумовое сопровождение.

Спорить со Светланой Николаевной так же эффективно, как бодаться с бешеным быком, имея в своем распоряжении лишь виртуальные рога, наставленные предприимчивым супругом. «Рога» у Гали были уже давно, что и являлось поводом для ежевечернего общения с мамой на повышенных тонах.

— Это опять Наташка? — гремела Светлана Николаевна, заставляя содержимое серванта жалобно позвякивать.

— Наташка, — обреченно подтвердила дочь. Как будто ей мог позвонить кто-то еще, кроме закадычной подруги!

— Небось опять мужика нашла?

— Она его и не меняла, — попробовала заступиться Галя. Но мама уже оседлала любимую тему, поэтому оставалось только понуро слушать да изредка кивать.

Часть 1

Наташка давным-давно знала Светлану Николаевну и потому страшно сочувствовала Галине. Как-то она заявила, что во время маминых выступлений надо просто отключаться и думать о хорошем.

— О «хорошем» — это о чем? — Галя с сомнением представила, как будет мысленно уплетать воображаемые пирожные, пока мама с трагическим надрывом расписывает убогие перспективы одинокого проживания непутевой дочери. При таком раскладе даже воображаемые эклеры не усвоятся!

— О мужике, — пожала крупными плечами Наташка. — О чем же еще?

В этом вопросе, как в зеркале, отражалась вся суть Скачковой. О противоположном поле она начала думать еще в седьмом классе, когда ей купили первый лифчик. Наташа всегда была крупной, налитой и дьявольски привлекательной. Парни тянулись к ней, как пчелы к улью, жужжа и нарезая круги. Она и вела себя, как улей, принимая от них мед в виде цветов и подарков, после чего довольно бесцеремонно выпихивала любезных на новые подвиги.

— Запомни, Галка, наша цель — прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы! Это сказала не я, а классик. Мужчины — не цель, а средство ее достижения. И не надо на них особо зацикливаться. Не один, так другой. А любви никакой нет, — охотно делилась она с подругой своей простенькой философией.

Полненькой курносой Гале в это верить не хотелось. Она зачитывалась красивыми любовными романами, представляя себя на месте стройных полногрудых блондинок. Те, кстати, не особо томились в ожидании своих принцев в высоких башнях или, на худой конец, на золотых пляжах. Когда очередная книга заканчивалась, на девушку снова тяжким бременем наваливалась суровая правда жизни. Из зеркала виновато выглядывало отражение, печально подтверждавшее: «Да, ты маленькая очкастая толстушка без права на взаимность!»

Исходя из этих неоспоримых фактов получалось, что надеяться на романтику и чудо бесперспективно, а использовать в своих целях сильный пол — мягко говоря, нереально. Наташкина философия ее не устраивала, а свою — увы! — выработать не получалось. Базис для ее построения напрочь отсутствовал. Вот если бы найти в себе хоть парочку изюминок! Или — похудеть немного!

— Не в талии счастье! — убеждала ее Наташка с высоты своей сексапильности. — И баба — не кекс с изюмом! Нечего в себе копаться. Неси себя по жизни, как бутерброд с икрой, — и люди к тебе сами потянутся! Не надо прятать под прилавок достоинства — клиент мимо пройдет!

— Я не хочу клиента, я не проститутка! — тут же обижалась Галя.

— Нельзя же так буквально всё понимать. Только не говори, что ты принцесса и ждешь принца. Они, знаешь ли, со временем становятся королями и женятся на королевах. Да и то исключительно в сказках. Посему стань королевой, а там уже сама выберешь.

Галочке очень хотелось верить, что Наташа ошибается, и любовь есть. Но от этих мыслей становилось еще больнее. Если она есть, а тебе не достанется, то пусть уж лучше ее не будет!

Несколько раз Галя сходила с подругой на дискотеки, но это оказалось слишком унизительно. Познакомиться и завести себе кавалера под сенью Наташкиной красоты? Эта миссия оказалась невыполнимой. Парни крутились вокруг Скачковой, как будто их магнитом тянуло, а Галочка стояла рядом, словно в шапке-невидимке, и была предоставлена самой себе. Бедняжку не замечали, иногда ненавязчиво отпихивали или, под давлением Наташки, вежливо знакомились, но тут же переключались обратно на Скачкову. Самыми тягостными становились медленные танцы. Всякий раз, когда в ее сторону направлялся какой-нибудь юноша, Галя начинала потеть и трястись. И напрасно: приглашали не ее. Девушке казалось, что все видели, как она хочет познакомиться. Каждый смешок или легкое хихиканье Галочка принимала на свой счет, отчего ужасно краснела и злилась.

— Ты неправильно одеваешься, — вынесла свой вердикт Наташка, — Достоинства надо показывать, как товар на витрине, чтобы мимо не проходили.

— Нет у меня никаких достоинств, — обреченно вздохнула Галя.

— Достоинства есть у всех, только их надо уметь искать. И найти их должна ты, потому что никто другой этим не озаботится. Мужик — как бык: всегда реагирует на красное.

— Мне красный цвет не идет!

— Я не в этом смысле. Самцы примитивны. Им лишь бы что поярче да чтобы двигалось. То есть достоинство надо выделить и трясти им, привлекая внимание. Тогда все парни — твои.

— Не мои, а твои, — раздражалась Галя, — Нечем мне трясти! Из достоинств у меня — здоровая печень. И как мне прикажешь ею трясти?

— Трудно с тобой, Галка. Тебя к счастью кнутом гнать надо, и то упираться будешь. Если тебе интересно знать тонкости мужской психологии, то ливером они обычно не интересуются. Я имею в виду нормальных, без садистских и людоедских наклонностей. Если ты совсем тупая, то говорю прямым текстом: у тебя есть грудь.

— Ага, — радостно подхватывала Галочка, — а еще живот, как у беременной, и зад, как у танка.

— Я сказала — достоинства, а не весь боекомплект. Раз грудь есть, ее надо показать.

— Каким образом? Если я буду всем демонстрировать этот, извините за выражение, фрагмент, то меня в психушку заберут.

— Надень кофту с большим вырезом!

— С большим вырезом меня мама не выпустит!

— А с маленьким вырезом ты всю жизнь просидишь со своей мамой! Вдвоем! — бесилась Наташка. — Бесхарактерная ты! В двадцать лет уже можно иметь свое мнение!

— У меня есть мнение, но это ничего не меняет. Если ты сможешь переспорить мою маму, то флаг тебе в руки!

Со дня того памятного разговора прошло уже пятнадцать лет, а ситуация так и не изменилась. За исключением того, что Наташка все-таки влюбилась и выскочила замуж. Но теперь она с еще большим рвением проповедовала свою «теорию потребительства», поскольку любовь у них с Федором оказалась скоротечной, и единственным положительным результатом этого сильного чувства оказалась голубоглазая белокурая Машка.

— Вот зараза! — с любовью говорила Наташа, глядя на дочь, — Вылитый папашка, ни дна ему ни покрышки!

— Зато я умная в тебя, — бдительно купировала разговоры о Федоре девочка. Она стеснялась, когда мама начинала при посторонних людях замысловато ругаться на бывшего супруга.

Он так и остался самой больной темой в Наташкиной судьбе. Галя подозревала, что, несмотря ни на что, подруга продолжает любить своего любвеобильного и частенько выпивающего Федьку, а потому рану старалась не бередить. Тем более что у нее самой ничего не сложилось.