Вояж по линиям судеб, или Сказка для взрослой девочки - Казанцева Алла Борисовна

Учитывая нестандартные отношения между женщинами, предложение Таты пожертвовать разведенной Галочке племянника выглядело по меньшей мере подозрительно. Однако эта нехитрая мысль дошла до Галины лишь поздно ночью накануне встречи. Она еле дотерпела до утра: вселить сомнения в маму — последний шанс избежать встречи с малолетним женихом. Гале было мучительно стыдно выступать в роли перезрелой невесты. Но Светлана Николаевна видела ситуацию совершенно иначе, о чем и поведала дочери, опрометчиво вывалив лишнюю информацию.

— А то я ее плохо знаю, — Светлана Николаевна отмахнулась от дочери, как от надоедливой мухи. — Естественно, станет она тебе просто так помогать. Нужна ты ей, клуша! Как мне надоело, что ты считаешь мать выжившей из ума старухой! Да я поумнее тебя буду! Всё я знаю, только в данном случае Татка просчиталась. Максим — сын ее брата из Харькова. Жить ему негде. Вот она и ищет, куда бы пристроить родственничка. Только у нее трехкомнатная квартира, а у меня — «двушка». Так что либо она возьмет вас к себе, либо пусть снимает жилплощадь.

Галя опешила: в мамином повествовании она даже не упоминалась. Словно была не живым человеком, чью судьбу решили две старухи, все эти годы занимавшиеся перетягиванием каната, а некрупным бытовым прибором, который легко упаковать и перевезти. Галочке показалось, что мама уже расписала всю ее жизнь вплоть до кладбища.

Наташка права: с этим надо что-то делать. Галочке вдруг вспомнились все обиды, нанесенные за последний месяц судьбой: как не уступили место в транспорте, облили молоком в магазине, обдали грязной водой из лужи. Намедни ей не хватило талончиков к стоматологу. Новые колготки оказались безнадежно малы, а продавец их обратно не принял, предложив менять не товар, а комплекцию. На работе сделали выговор за плохое поведение детей на перемене. Да еще мама!..

У каждого, даже самого терпеливого человека терпение однажды заканчивается. Неприятности, тяжелыми камнями опускавшиеся на дно нежной Галочкиной души, превысили критическую массу и вывалились наружу. Но если у тренированного и закаленного борца за свои права, такого как, например, Светлана Николаевна, это выразилось бы в ядовитом монологе с криком и шаманскими плясками, то мягкохарактерная Галочка просто расплакалась, тихо причитая и сбивчиво жалуясь на судьбу-злодейку.

Восстание в очередной раз не удалось. Светлана Николаевна свято верила, что единственный человек, достойный сострадания, — это она сама. Поэтому слушать жалостливое подвывание размазни-дочери ей было совершенно неинтересно.

— Галя, если ты немедленно не прекратишь истерику и не умоешься холодной водой, то станешь еще страшнее. И тогда твои и без того нулевые шансы понравиться Максиму уйдут глубоко в минус, — оповестила ее ласковая мама, — Вместо неконструктивного нытья лучше бы занялась столом. Люди скоро придут, а у тебя конь не валялся.

Галочка молча повернулась и вышла, но внутри уже медленно зрело какое-то решение.

К двум часам стол был накрыт, а Галя одета и накрашена по маминому вкусу. Если бы ожидаемый кавалер вызывал у Галочки малейший интерес, то она, безусловно, отстояла бы свое право на выбор одежды и интенсивность боевого раскраса. Но сейчас она пребывала в уверенности, что чем хуже, тем лучше.

По своей свежеприобретенной «ослепительности» интеллигентная Галя могла теперь потягаться с продавщицей из магазина «Мясо-птица», о которой по микрорайону ходили анекдоты. Дама немыслимых форм и округлостей имела лицо размером с дорогущую сковороду фирмы «Тефаль». При этом она расписывала свою лоснящуюся здоровьем и избытком сил физиономию не хуже любого индейца, выходящего на тропу войны. Роскошный хвост павлина потерялся бы на фоне этого косметического великолепия! Однако такое злоупотребление фосфоресцирующими тенями и блестками сыграло в жизни микрорайона и свою положительную роль.

Однажды продавщица, отработав тяжелый день, наполненный борьбой с тупыми, глухими и невоспитанными покупателями, гордой каравеллой несла свое мощное тело к остановке. Навстречу ей попался алкаш Кундяйкин, которого знали все вокруг, от участкового и вездесущих старух до интеллигентных учительниц типа Галины и вальяжных бизнесменов.

По вечерам Кундяйкин обычно веселил народ тем, что практически доползал до дома на животе, а по утрам, маясь похмельем, унижал себя попрошайничеством. Или пытался помыть машины местной элиты среднего и далее по убывающей бизнеса: окунул подол выходного пиджака в ближайшую лужу — и вперед!

И надо же было такому случиться, что в тот роковой вечер Кундяйкин немного не добрал до нормы и мог передвигаться, держась на ногах. Хотя и немного скособочившись. Навстречу ему выплыла величественная королева мяса и рыбы. Две судьбы встретились. Когда на размякшего от света полной луны Кундяйкина вышла из-за поворота жертва косметической промышленности, алкаш протрезвел раз и навсегда.

В затуманенном алкоголем мозгу всплыло воспоминание про нечисть, выползающую в полнолуние. Сверху на сознание наложились кадры рекламного ролика «Ночного дозора». Окрестности огласил страшный вопль насмерть перепуганного мужика. Продавщица тоже смотрела «Ночной дозор», но не в виде рекламы, а целиком. А еще она читала брошюру по самообороне, где черным по белому написано, что лучшая защита от маньяка — это нападение. Было ли маньяком патлатое чудовище, выбежавшее к ней из темноты с жутким воем, она разобраться не успела. Инстинктивно повторив его боевой клич, она бросилась навстречу Кундяйкину с зонтиком наперевес…

Инстинкт самосохранения творит чудеса. Кундяйкин, несмотря на потерянную координацию и слабое здоровье, бежал быстро и долго. С тех пор с пьянством он завязал, а вот продавщица краситься не перестала.

Галочка, нарумяненная и щедро осыпанная блестками «для придания образу индивидуальности», на столь бурную реакцию со стороны кавалера и не рассчитывала. Вряд ли он взвоет и унесется прочь, взглянув на даму «за тридцать», упакованную в мини-юбку, открывающую полные колени. Самой Галочке казалось, что она похожа на жабу в балетной пачке. Судя по выражению лица мамы, Светлана Николаевна тоже не находилась в восторге от собственного детища.

— Что-то не очень, — констатировала она, окинув дочь оценивающим взглядом, — Может, туфли на каблуке надеть?

— У меня нет, — радостно отрапортовала Галина.

— И чему ты радуешься? У меня, шестидесятилетней тетки, есть, а у тебя нет! Наденешь мои.

— Мам, мне твои велики.

— Будешь изображать Золушку, — сострила Светлана Николаевна.

— Не умею я на каблуках ходить! — Галя разрывалась между желаниями не стать посмешищем и при этом отвадить кавалера раз и навсегда.

— Да что ты вообще умеешь?! — в сердцах выкрикнула мама.

В этот момент спор своевременно прервал звонок в дверь.

Первой ввалилась удушливо пахнущая духами Тата. Галочка, как всегда, подумала, что мамина подруга удивительно похожа на дохлую курицу, залежавшуюся на прилавке. Тощая пупырчатая шея, прическа в виде гребня… Томно закатывая глаза, гостья потерлась щекой о щеку Светланы Николаевны и прокудахтала:

— Светулёчек! Сто лет тебя не видела!

— Таточка, — всхлипнула в ответ мама, — как я по тебе соскучилась!

Если бы Галя не знала, что подруги ежедневно по часу переругиваются по телефону, то наверняка прослезилась бы от умиления.

— Здравствуйте, — Галочка вытянула шею в последней надежде на то, что рыцарь потерялся на подходах к башне принцессы. Она чувствовала, как горят ее щеки, и знала, что улыбка выглядит неестественно резиновой.

— Галусик! — взвизгнула Тата. — Как ты подросла, как похорошела!

Галя подавилась смешком: слово «подросла» с ее тридцатью пятью годами как-то не сочеталось.

— Да она у меня не только красавица, но и умница, — медовым голоском пропела мама, введя пораженную заявлением Галочку в ступор.

Светлана Николаевна редко говорила ей комплименты, развлекаясь в основном перечислением дефектов. И особенно мама любила озвучивать свое мнение в чьем-нибудь присутствии.