Любовь и книги - Робинсон Шона
Сорок пять минут Чада закончились, и его сменил Джош. Подбородок этого молодого человека был покрыт легкой щетиной, и Нора, отвечая на вопросы, мысленно играла в игру «Соедини точки и нарисуй бороду». Джош был тихоней, по большей части кивал и делал пометки в блокноте, так что Нора даже заскучала по Чаду.
Когда ушел Джош, она села поудобней и уставилась на дверь. Хотелось ослабить резинку на волосах, но она заставила себя сложить руки на коленях. Нора снова кинула нетерпеливый взгляд на дверь, словно ребенок, оставшийся без няни.
Наконец послышались голоса, и дверь распахнулась. Вошла женщина по имени Зоуи. В ушах у Зоуи были сережки, похожие на угловые кавычки к каждому произносимому ей слову. Через минуту в комнату вкрадчивой походкой вошел мужчина по имени Шон. Его длинные темные волосы были завязаны в высокий пучок, похожий на свалянную фетровую шляпу. Поздоровавшись, Нора села на место. Теперь на нее смотрели сразу две пары глаз. И опять последовали вопросы.
Привести пример, когда от Норы требовалось особое внимание к деталям? Что ж. Умолчав про эпизод, когда она выступала в роли Повелительницы Сэндвичей (да, история с Сантосом была всего лишь досадным исключением), Нора поведала, как замечала то, что пропускали другие. Дойдя до казуса с неправильным ISBN, который Нора обнаружила перед самой сдачей книги в печать (чем она особенно гордилась), она заметила скуку в глазах Шона и поняла, что говорит слишком пространно. Она втискивала в ответы свой издательский опыт и в результате не смогла четко описать навыки, которыми владела.
– Ну хорошо. – Зоуи взглянула на бумажку перед собой. – Расскажите, почему вас интересуют именно реклама и маркетинг.
Нора не знала, не была уверена, что ее вообще это интересует. Ей просто хотелось действовать, хотелось доказать, что она умеет генерировать идеи, а не просто составлять договоры и получать ISBN.
Больше всего на свете она любила отправлять авторам макеты обложек. Сопроводительный текст должен был создавать впечатление, что решение уже принято, и для автора оставлялась лишь небольшая лазейка, чтобы не согласиться. На самом деле, разумеется, он имел полное право не согласиться. Просто Parsons Press хитрили.
Норе как раз было интересно, когда автор возражал, потому что тогда она начинала его убеждать. Тут пригождался опыт написания студенческих работ, в которых оттачивался стиль казуистики. Нора прибегала к таким фразам, как «Мы считаем, что абстрактный дизайн прекрасно отображает двоякую природу организационных перемен», или «Нам нравится этот цветок, он символизирует новую жизнь. Ведь адаптация новых сотрудников о том же, разве нет?» Иногда авторы упирались рогом, тогда Нора сдавалась, и художники делали новую обложку. Но она очень гордилась, если авторы соглашались с ее видением. Это были те редкие случаи, когда она действительно высказывала свое мнение и ценила маленькие победы. Таких ярких событий среди всей этой бюрократической кутерьмы было немного.
Возможно, маркетинг тоже про творчество, а не про беганье с бумажками. По крайней мере, она на это рассчитывала.
Набрав в легкие воздуха, она улыбнулась Зоуи и сказала:
– По всем проектам я плотно сотрудничала с отделом маркетинга, и мне нравится, что в этом много творчества. Я использую любую возможность, чтобы помочь нашим маркетологам в написании рекламного текста, участвую в мозговых штурмах по придумыванию названий, ищу новые подходы к читателю. Например, на той неделе мы запустили в социальных сетях рекламную кампанию по одной книжке, и мне ужасно нравится собирать статистику откликов.
Ужасно нравится было натяжкой, но Зоуи одобрительно кивнула. Шон сделал какую-то пометку у себя в блокноте и посмотрел на Нору, словно подловив ее на лжи.
– Я обратил внимание, что вы все время говорите «мы», – сказал он. – А вы запускали собственную рекламную кампанию?
– Нет. – Нора осторожно взглянула на Шона. – За рекламные кампании отвечает соответствующий менеджер, а я им просто помогала.
Шон склонил голову набок, как будто проявляя некоторую заинтересованность. Несколько прядей выбились из пучка и повисли над столом. Шон заглянул в резюме Норы.
– Значит, вы уже пять лет являетесь помощником редактора?
– Должность у меня не поменялась, но появилось много других обязанностей. – Нора не стала объяснять, что из-за сокращений Parsons ее нагрузили по полной программе.
Шон снова склонил голову набок. Похоже, этот человек прекрасно владел искусством выслушивать собеседника, оставаясь при этом отстраненным. Он все время печатал что-то на своем макбуке, кидая взгляды поверх Норы. И если б не движения его головы в ответ на ее реплики, можно было бы подумать, что он вообще занят чем-то другим.
В Parsons хоть и нет мюсли-бара, но там по крайней мере разговаривают, глядя друг другу в глаза.
– Полагаю, это говорит о многом, о качестве вашей работы, – заметила Зоуи. Оторвав взгляд от Шона (скорее уж от его головы с пучком), Нора посмотрела на Зоуи.
– Я начинала тут секретарем, – пояснила девушка, – и мне доверяли другую работу, потому что я сама просила об этом. А потом я перебралась в отдел по социальным сетям.
В душе вспыхнул огонек надежды. Если Нора не произвела никакого впечатления на Шона, то хотя бы Зоуи понимает ход ее мыслей.
– Ваш пример очень вдохновляет, – сказала Нора. – Мне нравится работа, дающая возможность карьерного роста.
– Какие у вас ожидания по части годового жалованья? – поинтересовался Шон.
Эх, Шон, прямо классика жанра. Довольно жестоко задавать подобный вопрос таким, как она. Нора изучала эту тему по другим издательствам, и обычно зарплаты везде оставляли желать лучшего. Назвать сумму выше на двадцать пять тысяч долларов было все равно что смошенничать, но лишь потому, что в издательствах мало платят, тогда как в другом месте годовой доход в пятьдесят тысяч не казался столь астрономическим.
И Нора спокойно назвала шестьдесят тысяч, словно это была так себе зарплата. А в голове стучало: только бы не раскололи. Шон сделал пометку у себя в компьютере. Нора тихо выдохнула.
– У вас есть еще какие-то пожелания? – спросил Шон.
Но к этому моменту Нора уже иссякла. Чувствуя, что запал уходит, она пыталась придумать что-нибудь эдакое и решила задать вопрос, на который в свое время тоже пыталась ответить. Да, вот сейчас она спросит Шона, пусть помучается.
– А вы бы позвали на эту работу своего друга?
Шон ухмыльнулся.
– Разумеется. Нас обеспечивают питанием, мы делаем вылазки на природу. У нас каждый может работать по собственному графику, прийти сюда с домашним питомцем. Не представляю, кто бы мог отказаться от такой работы.
Ну да. Ну да.
– Если уж на то пошло, – продолжил он, – я даже предложил у нас поработать одной своей хорошей знакомой, мне казалось, что она подходит для этого. Моя знакомая прошла несколько стадий собеседования, но в итоге не сложилось.
Вот же, блин.
– То есть вы буквально порекомендовали это место другу, – любезно заметила Нора, чувствуя, как он приложил ее этим ответом.
Шон рассмеялся.
– Да, совершенно верно. Она прекрасный человек, но у нее было недостаточно опыта в области маркетинга.
Наступила неловкая пауза, пока Нора оценивала свое собственное отсутствие опыта. Шон кинул взгляд на ее руки, сцепленные на коленях.
– Тем не менее каждый привносит что-то ценное, – пришла на помощь Зоуи. – Именно поэтому мы выслушиваем самых разных кандидатов. Ваш опыт в книгоиздании ценен и привлекателен.
«Вот именно», – подумала Нора и немного расправила плечи. Ее опыт ценен и привлекателен. Так что не надо поддаваться на провокации Шона, это совсем ни к чему. Надо восстановить этот гребаный позитивный настрой.
– Мы стремимся сплотить людей, – дополнил Шон и взглянул на ряды сотрудников за стеклянной стеной. – Нам нравятся творческие личности, желающие довести дело до конца. Все эти придуманные нами «плюшки» дают свой результат: люди настолько загораются работой, что просто не хотят уходить домой. У нас нет твердого рабочего дня, но они все равно сидят хоть до ночи.
