Любовь и книги - Робинсон Шона

Становилось труднее общаться с людьми, да и просто – жить.

Нора молча удалилась в свою комнату и кинула взгляд на кровать, где лежала «Родня» в мягкой обложке, раскрытая на том месте, где Нора остановилась: по дороге в электричке она осилила всего четыре страницы.

Ей хотелось взять книгу и погрузиться в чтение. К ночи она закончит ее и напишет в BookTap отзыв о том, что «Родню» просто необходимо экранизировать. За два выходных она могла бы проглотить еще одну книгу, ведь это было ее любимым занятием. Читать лежа на животе, читать сутками напролет, не в силах оторваться. И неважно, что второй час ночи – можно читать хоть до утра, ведь завтра не нужно идти на работу.

А потом – проснуться в полдень, стряхивая остатки сна, навеянного книгой, и броситься жадно ее дочитывать, и уж только после – завтрак. А следующую книгу можно выбрать совсем другого жанра: если перед этим был триллер, то подойдет молодежная романтическая комедия. Или после мемуаров можно взять Пи Джи Вудхауса [14] с его искрометно-глуповатым юмором. Возможностей для чтения – море.

Но в какой-то момент книги перестали так захватывать. Все труднее становилось вчитываться, позволяя воображению завладеть собою. Сейчас у Норы ушло пять минут, чтобы осилить абзац: она все время отвлекалась, непонимающе глядя на страницу, захваченная вихрем черных мыслей. Нора заставила себя перейти к следующему абзацу в надежде, что фразы начнут нанизываться одна на другую, но снова погрузилась в отрешенное состояние. Это был худший из возможных способов медитации.

Зато недавно у нее появилось новое хобби – глазеть на вращающийся под потолком вентилятор. Нора пыталась сфокусироваться на одной его лопасти и зафиксировать вращение, но потом сбивалась и начинала моргать. И тогда Нора просто смотрела на вентилятор, и это кружение держало ее на плаву, не позволяя уйти на дно собственного подсознания.

Но теперь она даже на это не была способна. Нора пролистала контакты в телефоне, задержавшись на имени Бет. Можно, конечно, рассказать ей об урезанном жалованье, но не о том, насколько это чревато для нее. Нора просто сказала бы: «Какая незадача». А не: «Мне трудно будет выжить». Ведь у Бет совсем другая ситуация, у нее нет студенческого кредита, родители помогают ей оплачивать аренду квартиры. Нора не хотела, чтобы ее жалели.

Может, позвонить маме? Та снова напомнит, как она это делает каждые полгода, что если Нора вернется в сельский городок в Орегоне, то сможет снять трешку за ту же цену. И Нора снова будет прокручивать в голове этот вариант, понимая, что нет смысла возвращаться туда, откуда ей снова захочется вырваться. Она с детства помнила это чувство неприкаянности. Потому-то она и уехала в поисках места, где будет чувствовать себя в своей тарелке. Сан-Франциско давал ей чувство свободы, к которому она так стремилась. Нет, Нора не готова от такого отказаться.

Она пролистала еще контакты и задержалась на имени своей бывшей руководительницы. Линн… На сердце потеплело, и сразу вспомнилась жизнь до сокращений в издательстве. Тогда все было хорошо, и даже казалось, что есть какие-то перспективы. Возможно, Линн подскажет, как поступить. Нора уже занималась поиском и знала, что в новом издательстве, куда перешла Линн, вакансий нет. Но по крайней мере можно просто встретиться и поговорить. Линн скажет что-то хорошее, доброе своим хриплым голосом с нотками южного наречия, и Нора успокоится.

И она написала Линн, предлагая вместе пообедать на следующей неделе. Линн обязательно поможет. И даже если она заплатит за обед, в этом нет ничего унизительного.

Отправив сообщение, Нора вздохнула с облегчением и опустила голову на подушку. Под потолком по-прежнему гудел вентилятор.

Глава 4

Отправляясь на обед с Линн, Нора чувствовала себя чуть ли не изменницей. Она как будто предавала Риту или даже Parsons, так как Линн теперь была ведущим редактором в конкурентном издательстве Weber Book Group. «Да, это бунт, маленькая месть за все», – думала Нора, приободрившись.

Она пришла в ресторан, тот самый, куда они обычно приглашали авторов. Самой Норе такое место было не по карману, и она с удовольствием вдыхала запах устриц и свежеприготовленной пасты, выискивая взглядом Линн. Она сидела в нише возле окна. Ее светлые кучерявые волосы, как всегда, ниспадали до плеч непокорной волной, на носу – очки ретро в красной оправе. Линн приветственно помахала рукой, и Нора пробралась к ней, едва не столкнувшись с официантом.

Линн заключила Нору в объятья.

– Привет, солнце. – Голос ее хриплый, раскатистый, обволакивал теплотой. Наверное, так говорят все южанки. И все же в этот раз в голосе Линн чувствовалось что-то похожее на жалость.

– Ты слышала? – спросила Нора, устраиваясь за столом.

– О чем?

Если Линн не знает, значит, и нет повода для жалости. В последнее время Нора часто вызывает в людях это чувство. Ничего такого, она и сама себя жалеет.

И Нора поведала о том, что редакторам сократили жалованье. Она не стала упоминать, как запаниковала, пытаясь подсчитать, что может себе позволить после этого, а что нет. То было нерешаемое уравнение, да Нора и не могла мириться с такой ситуацией. Ведь и раньше, вводя в калькулятор размер своего жалованья и ежемесячные выплаты долгов, чтобы получить разницу, она получала число, меньшее необходимой суммы за аренду. Нора пыталась перевести бегунок на желаемый остаток, но калькулятор мигал красным, словно она оскорбила его рациональный подход своими жизненными обстоятельствами.

Да уж. Если она не могла себе ничего позволить при старом жалованье, что уж говорить про новое? Но ведь прежде она как-то выкручивалась – может, справится и сейчас, когда ее жалованье сократили на пятнадцать процентов? Нора все время пыталась убедить себя, что да-да, справится, а потом впадала в ступор.

– Просто кошмар какой-то. – Линн покачала головой. – Они и так платили тебе гроши. – Линн захлопнула меню и подалась к Норе. – Если уж они способны на такое, начинаешь думать, какой еще ждать от них подлянки.

– Надеюсь, на этом они иссякли, – предположила Нора. – В последней рассылке из Нью-Йорка говорилось, что мы уже на пути к «тотальному обновлению». – Нора не знала, чем тотальные меры отличаются от регулярных, но, должно быть, ответ содержится в какой-нибудь книге Parsons.

– Дай-то бог, – сказала Линн.

– Ну да. – Норе не хотелось озвучивать, что ее будущее в Parsons крайне ненадежно, если она так и останется помредом. – Ну а как дела в Weber?

– По-разному. – Линн открыла меню, но снова захлопнула его и взглянула на Нору. – Темп работы у них – о-го-го какой. Все никак не привыкну.

– Понимаю. – Нора заставила себя улыбнуться. Издательство Weber существовало на рынке не более десяти лет, но теперь они вырвались в главные конкуренты Parsons. В отличие от Parsons, они не ограничивались литературой по бизнесу, стараясь разнообразить свою продукцию, начиная от руководств по финансам, стартапам и заканчивая раскрасками для взрослых. Да и книги по бизнесу у них были интереснее. В последний раз, когда Нора искала у них на сайте вакансии, она обратила внимание на красочную обложку книги про то, как справляться со скрытой агрессией на рабочем месте.

– Но мне там нравится, – прибавила Линн. – А ты знаешь, что в части литературы по бизнесу они считают Parsons своим главным конкурентом? Я и не догадывалась, что нас вообще кто-то серьезно воспринимает.

Нас. Это прозвучало так естественно, что Нора даже обрадовалась. Линн все еще не отделяет себя от Parsons, обедает с Норой, как будто они все еще коллеги. Другой ее бывший начальник, Том, вообще сделал крутой жизненный вираж. Теперь его Facebook [15] пестрил курьезными случаями из области садоводства, фотками собачек с котиками и прочими прелестями спокойной жизни в Санта-Розе [16]. Том отошел от дел, но у Норы оставалась Линн, и изредка они могли вместе пообедать. Вот и все, что осталось от нормальной жизни.