Громкий шепот - Милас Мари

– Я люблю тебя. Скажи, что тоже любишь меня, – шепчет он в мои губы.

Я молчу. Наверное, кому-то такое поведение покажется самоубийством, но слова каждый раз застревают у меня в горле.

– Скажи, что любишь меня! – кричит Алекс с красными глазами, находясь на грани слез.

Он несколько раз ударяет по плитке рядом с моей головой, и при очередном замахе я выкрикиваю:

– Люблю! Я люблю тебя! Только тебя!

Все его тело расслабляется, и он с нежностью, которой не было секунду назад, целует меня.

– Хорошо. – Он начинает стягивать с меня свитер. – Так покажи мне это.

И я показываю. Но с чувством тошноты думаю лишь о том, что впереди выходные, а значит, мне удастся залечить синяки. А вот душу – не уверена.

Глава 5

Макс

Недалекое прошлое

Не знаю, что я здесь делаю. Не понимаю, почему она не выходит из моей головы. Раньше я допускал крошечную мысль, что Валери – просто похожая девушка. Что жизнь решила подшутить надо мной и подкинуть повзрослевшую версию моей детской неразумной влюбленности. Сейчас же я уверен на тысячу и один процент, что это она.

В ту секунду, когда с моих губ слетело кодовое слово «Мерида», ее лицо превратилось в открытую карту, по которой можно было прочитать все, что мне нужно. Потом, пару недель назад, я увидел, как она рисует ромашки. В прошлый раз они были черными, а в этот – красными. Хоть когда-нибудь они бывают белыми?

Я хочу поговорить с ней. Просто нормально поговорить. Без препирательств и сравнений меня с собакой. Хочу заставить ее вспомнить тот день и просто улыбнуться этим воспоминаниям. Именно поэтому сейчас я нахожусь около дома Валери. Знаю, что рискую нарваться на неприятности, если ее придурковатый муж дома, но и скрываться тоже не собираюсь. Я не имею никаких скрытых мотивов, никто не запрещал обычный разговор.

Дверь ее дома распахивается, чуть не слетая с петель. Разгневанный мужчина, явно находящийся в алкогольном опьянении, выбегает за пределы участка и уезжает, свистя шинами, которые чуть ли не соскребают асфальт.

Что ж, полагаю, речь для ее мужа придумывать не придется.

Выжидая несколько минут, я стараюсь придумать хоть одно адекватное оправдание своего присутствия.

«Привет. Помнишь, как в семь лет ты проиграла мальчику в крестики-нолики? Это был я».

«Добрый день! Ты все так же рисуешь разноцветные ромашки?»

«Здравствуй, ты была должна семилетнему мальчику второе желание. Не хочешь вернуть должок?»

Прокручивая в голове весь этот бред, добираюсь до двери. Несколько раз постучав, жду и сжимаю кулак до хруста костяшек. Боже, я не помню, когда последний раз так нервничал.

– Не закончил?

Валери появляется в дверном проеме, и меня словно сбивает грузовик MAN. Ее губа разбита, лицо украшает огромный синяк, начинающийся под глазом и перетекающий на височную зону. Она одета в одну огромную толстовку голубого цвета и кажется в эту секунду такой маленькой… Не столько физически, сколько морально. Это не та женщина, которая затыкает мне рот при каждом удобном случае.

Мы смотрим друг на друга и поочередно открываем рты, пытаясь начать этот нелепый диалог. В голове возникают новые вопросы. Языки не слушаются, но мы пытаемся выдавить хоть слово.

Я заталкиваю ее внутрь и захлопываю дверь, нарушая все возможные манеры и приличия.

– Нужно обработать губу и приложить лед.

Она смотрит на меня как на инопланетянина или умалишенного. Что, вероятно, недалеко от правды.

– Где ванная?

Она указывает на дверь в конце коридора. Стены внутри дома – теплых оттенков, как и девушка передо мной (в редкие моменты жизни). Я хватаю ее ледяную руку и тяну к ванной комнате, проходя мимо фотографий «пары года», развешанных по всей стене.

– Стоп! Что происходит? Что, мать твою, ты тут забыл?

А вот и она – женщина-кошка проснулась.

– То, что сделал бы любой на моем месте.

Я ослабляю хватку на запястье Валери, потому что просто-напросто боюсь ее спугнуть малейшим неверным движением.

– Мне не нужна помощь.

Пригвождаю ее взглядом.

– Я тебе не помогаю.

– Тогда как, скажи на милость, это называется?

– Неравнодушие.

Схватив Валери за талию, я усаживаю ее на тумбу рядом с раковиной и без лишних усилий нахожу аптечку. Видимо, в их доме это чуть ли не самая необходимая вещь.

Валери шипит и злобно скалится, когда я обрабатываю ее губу.

– Хватит. Я в порядке. – Она пытается отбросить мою руку, но я перехватываю ее ладонь и прижимаю к бедру.

Моя кожа соприкасается с теплотой и мягкостью тела Валери, и я заставляю себя не встречаться с ней взглядом, иначе мне конец. Эти глаза утянут меня на дно, а я не могу себе этого позволить. Она замужем, мы чужие друг другу люди, но… Черт бы меня побрал – одно прикосновение и взгляд этой женщины до ужаса странно влияют на меня.

Я отдергиваю руку, словно прикоснулся к ядовитому растению.

– Потерпи немного, сейчас пройдет.

– Мне не больно, – безэмоционально отвечает она.

Теперь я встречаюсь с ней взглядом и действительно понимаю, что Валери кривилась не от боли, а от раздражения. На ее лице нет ни слез, ни намека на неприятные ощущения от жжения.

– Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю я, продолжая обрабатывать губу.

– Ничего не чувствую.

Валери отталкивает меня и спрыгивает с тумбы. Она выходит из ванной, и мне ничего не остается, кроме как последовать за ней. Мы доходим до входной двери, и в этот момент на журнальном столике начинает звонить телефон.

Имя ее друга, чертова Лиама, высвечивается на экране.

– Муж не ревнует жену к ее другу, который не может удержать свой рот на замке при каждой вашей встрече?

Лиам. Долбаный друг Лиам. Понятия не имею, почему меня вообще волнует их близость. Об этом должен переживать ее муж, а не я. Мне-то что? Могут целовать друг другу щеки сколько им влезет – как они и делали это недавно.

Мы приехали в академию по делам. Вернее, Леви и Нейт приехали туда по делам, а я как собачонка побежал вслед за ними, лишь бы наткнуться на огненную женщину и отхватить от нее очередную нелестную фразу. Я наблюдал за ней с балкона концертного зала, пока она источала грацию каждым своим движением. А ведь Валери даже не танцевала – просто стояла. Смахивала выбившиеся из пучка пряди волос, касалась родимого пятна, улыбалась и… целовалась в щеку со своим другом.

Совершенно чуждая и тягучая волна жара окатила меня с ног до головы в тот момент, когда Валери сомкнула свои руки на его талии, коснулась губами щеки, после чего с умиротворением прижалась к груди ушлепка. Возможно, он и не ушлепок, но так мне сказал неандерталец внутри меня, желающий зарычать при их взаимодействии. И нет, я не ревную, просто констатирую факты.

– Он думает, что Лиам влюблен в Аннабель. Или что он гей, ведь, по его мнению, мужчины не могут заниматься балетом. Неважно. – Тяжелый вздох слетает с ее разбитых губ. – Тебе пора идти, не говоря уже том, что тебя вообще не должна волновать моя личная жизнь.

Валери хватает телефон и подталкивает меня к выходу.

– Почему?

– Потому что мы, черт возьми, чужие друг другу люди, – выплевывает она.

– Нет, почему ты не обратишься в полицию? Почему ты…

– Что? Терплю? Давай, продолжай этот стандартный набор вопросов.

– Почему ты так себя не любишь?

– На выход, Макс.

Она крепче сжимает телефон, и начинает казаться, что он вот-вот треснет.

Я выхватываю его из рук Валери, сбрасываю звонок и быстро вбиваю свой номер, добавляя контакт в список экстренных вызовов. Она прыгает на меня, как обезумевшее животное, пытаясь вырвать устройство. Но я намного выше, не говоря уже о том, что в несколько раз сильнее. Хотя в данном случае сила – последнее, что нужно применять к этой девушке. Я просто прижимаю ее одной рукой к своей груди, продолжая печатать.

– Да что ты, гребаный король мира, о себе возомнил? Отдай! – кричит она мне в грудь.