Отголоски тишины (ЛП) - Малком Энн

Киллиану удалось вырваться из этого состояния и отступить назад, осторожно потянув меня за руку и заставляя двигаться вперед.

— Клуб, — сказала я, наконец, взяв под контроль свои эмоции. — Тот же самый, в котором состоит Зейн?

Это казалось глупым вопросом, потому что Киллиан находился в гараже, принадлежавшем клубу. Я изнывала от любопытства узнать о мотоклубе, о котором, видимо, знали все в городе. Мои познания о мотоклубах были довольно скудными, если не считать того, что я видела в средствах массовой информации. У меня не возникло ощущения, что эти парни были плохими, как их рисовали новости. Мужчины, которых мы с мамой встретили в гараже, поначалу, конечно, казались устрашающими, но вели себя дружелюбно, и мне было с ними странно легко.

Особенно с Зейном. Я видела, что он хороший человек. Что-то внутри меня просто это знало.

Киллиан покосился на меня.

— Зейн?

Он сделал паузу.

— Булл, — пробормотал он почти про себя. — Да. Меня вырастил клуб, Веснушка. Они хорошие люди, несмотря на то, что о них говорят.

Его голос звучал почти оборонительно.

Я посмотрела на него.

— Я знаю, что они хорошие люди, — заявила я с легкой улыбкой. — Ты в клубе. Как и Зейн. Вы хорошие люди.

Киллиан снова остановился, и я обрадовалась, потому что мы дошли до конца улицы, и мне очень не хотелось прекращать наш разговор или отпускать его руку.

— Ты не судишь людей с первого взгляда, не так ли? — спросил он, его льдисто-голубые глаза сверкнули изумлением.

Я снова улыбнулась.

— Нет, пока у меня не будет возможности познакомиться с ними и составить собственное мнение, не позволяя другим делать это за меня.

Он долго смотрел на меня.

— Господи, — прошептал он. — Ты так далека от обычной шестнадцатилетней девушки. Ты отличаешься от большинства этих пустоголовых школьниц, — ошарашено заметил он.

— А ты не похож на обычного семнадцатилетнего парня, — серьезно сказала я. Немного покопавшись, я выяснила, что он на год старше меня.

— Потому что так и есть, Веснушка, — ответил он ровным голосом. Его лицо приобрело серьезное выражение. — Никто за пределами клуба, особенно в том месте, полном идиотов, которое мы называем школой, не думают обо мне по-другому. Никто, кроме тебя. Я ценю это. Однако будь осторожна, — предупредил он. — То, что ты не осудила ни клуб, ни его членов, просто поразительно, детка. Но тебе стоит быть начеку. Не будь уверена ни в ком другом с дикой внешностью. Есть те, кто без колебаний воспользуются отсутствием предубеждений у красивой девочки-подростка. Те, кого мне придется избить, если они так поступят. Я лучше буду держать тебя за руку, чем использовать кулаки, чтобы отомстить тому, кто навредит тебе, Веснушка.

Я сглотнула и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Я не совсем поняла все, что он сказал, но была почти уверена, что он изобьет кого-нибудь ради меня. Это было сильно. Пугающе. Ужасно. Ужасно, потому что мне понравилось.

Он взял меня за подбородок большим и указательным пальцами.

— Мне нужно услышать, что ты понимаешь то, о чем я тебе говорю, — мягко скомандовал он.

Я не понимала. Ну, не всё. Скорее всего, я буду прокручивать наш разговор следующие двадцать часов, так что была уверена, что пойму позже. Поэтому я кивнула.

— Я понимаю.

Он пристально всматривался в мои глаза.

— Невероятно, — пробормотал он. — Ты оказалась гораздо лучше, чем я думал о тебе с самого начала. И, Веснушка, я понял, что ты особенная, как только увидел тебя в том цветочном платье, когда ты с важным видом впервые появилась в школе.

Я уставилась на него. От его слов свело живот, а от его взгляда и того, как близко он стоял ко мне, сердце грозило выскочить из груди.

Он собирался меня поцеловать.

Его глаза метнулись влево. Он кивнул.

— Вон твой дом.

Я проследила за его взглядом до своего дома в конце улицы.

— Ага, — подтвердила я.

— Иди, Веснушка, — приказал он.

Он коснулся большим пальцем моей челюсти и отступил назад.

— Увидимся в школе, — пообещал он, пристально взглянув на меня, прежде чем повернуться и отправиться обратно в город.

Я стояла на месте, глядя на его удаляющуюся фигуру, ожидая, пока сердцебиение придет в норму, и я смогу свободно дышать.

Взяв себя в руки, я поняла кое-что из его слов.

«Как только увидел тебя в том цветочном платье, когда ты с важным видом впервые появилась в школе».

Впервые я увидела его несколько дней назад в гараже. И я думала, что это тоже первый раз, когда он увидел меня.

Что-то пугающее и удивительное поселилось у меня в животе при осознании того, что он заметил меня почти в тот же день, когда я приехала в город.

***

— Мама! — позвала я, бросив сумку у двери и почти вбегая на кухню.

У меня было такое ощущение, будто я плыву. Лечу. Я продолжала прокручивать в голове каждый момент с Киллианом, мой желудок сжимался от каждой новой детали, которую я извлекала из нашей прогулки. Воспоминание о его взглядах, о прикосновении большого пальца к моей щеке.

Мне не терпелось рассказать маме. Хотелось подольше придержать эти чувства при себе, но я не думала, что смогу скрыть свой абсолютный восторг.

— Привет, малышка, — поприветствовала мама, слабо улыбнувшись.

Я немедленно усмирила свой восторг, и улыбка застыла на моем лице.

Что-то было не так. Серьезно не так.

— Твой чересчур счастливый вид после стольких часов изучения Шекспира заставляет меня очень сильно задуматься, не уронила ли я тебя во младенчестве на голову, — сказала она. — Ни один нормальный человек не испытывает такого счастья от учебы.

Вместо разговоров мы с мамой почти всегда обменивались сарказмом и цитатами из фильмов; это была наша фишка. Однако на этот раз ее подкол казался вынужденным. Что-то серьезно расстроило маму. Она пыталась это скрыть, а значит, не хотела, чтобы я знала.

Что бы ни произошло, я мгновенно передумала рассказывать ей о Киллиане, быстро запрятав свою радость поглубже.

Я села за обеденный стол, стоявший посреди кухни.

— Ни один нормальный человек не ест, — я сделала паузу, чтобы подсчитать в уме, — четыре пачки «Reese’s Cups» и при этом выглядит как ты, и к тому же не заработает себе диабет.

Почему-то мама питалась хуже мальчика-подростка, но при этом была миниатюрной и имела красивую кожу. Как такое могло быть, оставалось загадкой, хотя это означало, что мне светит хорошее будущее.

— Да, ну, вот она — я. Секрет девичьей фигуры, несравненной красоты и отличного здоровья... чрезмерное употребление сахара, — ответила она, показывая в ухмылке испачканные шоколадом зубы.

Она изо всех сил старалась скрыть то, что ее выбило из колеи. Меня раздражало ее молчание, но я бы дала ей время, может, она и рассказала бы мне обо всем чуть позже. Я бы точно не стала сейчас рассказывать ей о Киллиане. Маленькая часть меня, уродливая часть, была рада найти причину не делать этого. Чтобы иметь возможность хранить его только для себя как можно дольше.

Глава 4

— Математика во время обеденного перерыва? Ох, жизнь на грани, Веснушка, — глубокий, дразнящий голос коснулся моего уха.

Я чуть вздрогнула, не столько от удивления, сколько от того, как быстро мое тело отреагировало на знакомый голос, на ощущение жара за спиной. Я повернулась и встретилась взглядом с мерцающими льдисто-голубыми глазами.

Я ухмыльнулась.

— Что я могу сказать? Я — бунтарка, — невозмутимо заявила я.

Он наградил меня улыбкой, от которой по животу разлилось тепло.

— Хорошо, что я здесь, чтобы направить тебя на истинный путь, — сказал он, ставя свой поднос рядом с моим.

Я наблюдала, как он садится рядом со мной. Очень рядом со мной. Моя голая рука коснулась его мускулистой руки. Это было ближе, чем обычно сидели люди. Намного ближе.