Измена. Вторая семья мужа (СИ) - Багирова Александра
Но долгого застолья не получается. Усталость, нервное напряжение дают о себе знать. Кормлю дочь, и сама засыпаю. Светлана мне на кухне постелила. Пробежалась по соседям, одеял гору принесла, королевское ложе мне устроила. Тепло мягко… и спокойно.
А на утро, едва открываю глаза, получаю сообщение от Зоряны:
«Мам, с бабушкой беда приключилась. Она в больнице. Все очень плохо. Ты нам нужна!».
Глава 11
После сна еще плохо соображаю. События вчерашнего дня, не сразу дают о себе знать.
«Что с ней?».
Отправляю сообщение. Вскакиваю, лихорадочно ищу одежду. Маме плохо. Надо бежать к ней.
Программа, заложенная мной с детства. Зовут — беги на помощь. Все для них. Ради них.
А потом, как удар грома, все события вчерашнего дня. Моя прошлая жизнь — ее больше нет. Все разрушено. Маски сброшены.
Сажусь на одеяла. Массирую виски. Голова гудит. Снова проживаю все.
«Ее скрутило, она упала, скорая увезла. Мамочка, мне так страшно. Я так переживаю!».
Читаю ответ, любящая дочь во мне, которая просила мужа, вместо подарка ей на день рождения, купить матери новую стиральную машину, рвется туда, где она нужна матери.
А новая я, которая еще только зарождается, она только вылезает из кокона боли и с удивлением оглядывается по сторонам, напоминает мне, что пора подумать о себе. От меня зависит Аришка, ей нужна здоровая мать.
«Что врачи говорят?».
Все равно переживаю. Они сделали мне очень больно, только любовь, устоявшиеся привычки из сердца просто так не выкинуть.
«Не знаю, мам! Я у тети Алены, ей тоже очень плохо. Встать с постели не может. Мамочка, помоги нам!».
И снова что-то дергает меня мчать сломя голову. Но тут подает голос Аришка. Ее надо кормить. Дочь снова останавливает меня.
«Там есть папа и Матвей. Они разберутся».
Отвечаю и мысленно даю пинка «хорошей дочери», которая смотрит в моем подсознании на меня с укором.
«Как ты можешь быть такой жестокой! Из-за какой-то ерунды ты оставляешь нас в беде! Мама! Твою семью! Меня, твою дочь! У меня выступление через три дня! Я пять месяцев к нему готовилась. Тоже не придешь? Просто забудешь, что у тебя старшая дочь? А папа, как он страдает! Бабушка может не выжить! Решила просто так перечеркнуть все! Бросить нас! Мне стыдно за тебя, мама!».
Перечитываю ее сообщение снова и снова. Зачем? Боль снова течет по венам, снова меня адски выкручивает. Она даже не понимает, ни капли…
«Мне за тебя тоже стыдно. Перечеркнули все именно вы. Ты осталась там, где хотела. Сами разберетесь. Удачи».
Отправляю ответ. По душе, будто кто когтистыми лапами проходится, безжалостно царапает, раздирает ее. Но я делаю то, что кажется единственно верным — выключаю телефон.
Зоряна продолжит писать. Могу сорваться. Я еще слишком слаба морально, а привязка к семье осталась. Привычка всегда бежать к ним. И… любовь… не вычеркнуть прошлое по щелчку пальцев. Даже прозрев, мне надо время, чтобы излечиться от них…
— Пишут, — в кухню входит Светлана и ставит чайник.
— Мать в больнице, — вздыхаю.
— Ты все правильно сделала. Не стоит сейчас их видеть.
— А если что-то серьезное? А я так… — совесть все равно не дает покоя, поедом ест изнутри.
— Все с ней нормально будет, — пожимает плечами, отворачивается. Будто пытается свои эмоции скрыть.
— Откуда ты знаешь?
— Такие, как твоя мать, живучие особи. А могли и придумать.
— На свое здоровье наговаривать, — хмурюсь. — Тут же вспоминаю мамины «подвиги». Хотя… ты права, уже ничему не удивлюсь.
Занимаюсь с дочерью, Светлана готовит завтрак. Раннее утро, Павел и старушка еще спят.
— А откуда ты знала, кто я?
— Я следила за твоей жизнью. Не пристально. Иногда. Издалека, — рука дрожит, кипяток мимо чашки проливает. — На свадьбу твою смотрела… Красиво было очень, и ты такая нарядная, — она пытается говорить ровно, но нотки грусти не удается скрыть.
Неловко становится. Светлана всю жизнь была лишена личной жизни. Ее личная трагедия. И время ушло. Ничего назад не вернуть.
— Ты меня ненавидела?
— Нет… но всякое в голову лезло… бывало, — ей неловко говорить.
— Прости, Светлана. Я ничего не знала, — хочется помочь, только я сама сейчас повисла у нее на шее.
— Ты добрая, Лер. Я это поняла давно. Нет у меня сил на злость, — машет рукой. — Мне бы со всем успеть управиться, за мамой с братом проследить, лекарства им купить. Мы с тобой похожи, ты тоже для семьи все делала, а муж твой с этой, — хлопает дверцей холодильника.
— Ты знала? — кивает. — Все были в курсе, кроме меня, — снова глаза жгучими слезами наполняются.
— Кто я такая, чтобы в твою жизнь вмешиваться, — в ее голосе столько грусти, она у меня на языке горечью отдает.
— Почему ты меня тогда в роддоме отговаривала выписываться? — не могу остановиться. Хочу узнать всю правду, какой бы она ни была.
— Я же постоянно за подработки хватаюсь. Роддом, где ты рожала, там я на полную ставку. А еще в одном уже давно у меня несколько смен в неделю, или когда кого-то заменить надо. Алена твоя там рожала первенца. И снова пару месяцев назад с твоим мужем пришла договариваться про второго малыша.
— Дима от Ромы? — хватаю ее за руку, в глаза заглядываю.
— Не уверена, — смотрит растерянно. — Там много кто захаживал, о здоровее ребеночка спрашивали. А муж твой ее привез рожать, денег заплатил и укатил. Насколько помню, он даже на выписку не приехал, когда вы всей семьей ее забирали.
Глава 12
— Не приехал, — киваю. — У него тогда на работе завал был. А кто к Алене приходил?
Та жизнь мне такой далекой кажется, словно и не со мной было. Я полюбила мужа с первого взгляда. И столько лет была уверена, что это взаимно.
Сестра действительно первая познакомилась с Ромой. Она зимой возвращалась с тренировки, поскользнулась и угодила под колеса его машины. Он испугался, выбежал, предложил ее отвезти в больницу, но Алена отказалась. Муж проводил ее домой. Сестра предложила ему зайти, а мы как раз собрались праздновать мое восемнадцатилетие.
Я вышла из комнаты, нарядная, улыбающаяся и тут он с моей сестрой на руках. Черноволосый, накачанный, с зелеными колдовскими глазами. Я пропала сразу.
Только зачем мать все перекручивает, обвиняет меня?! Алена, наоборот, помогала нам сойтись с Ромой. Говорила, что мы идеальная пара. Да и малая она тогда была, все мысли о балете, не до мальчиков ей было.
Я была уверена, что радуется за нас она искренне. У нас с сестрой всегда хорошие отношения были. Мы дружно жили, хоть я всегда ощущала, что она в семье на первом месте. Но Алена располагала к себе, она шла на контакт, была искренней, улыбчивой, всегда со мной делилась своими переживаниями.
Что с ней случилось? Неужели всегда была маска?
— А я почем знаю. Мужики при деньгах. К врачу ходили, медсестрам конфеты, конверты заносили, — Светлана пожимает плечами и с подносом уходит в комнату.
Действительно, у Алены всегда было очень много ухажеров. Сестра очень красивая, блондинка с серебристыми огромными глазами, утонченная, общительная, живая.
Зачем ей понадобился Рома? Если она могла себе найти мужчину гораздо состоятельней? И такие у нее были. Она мне многое рассказывала. Или мой муж — один из… многих?
Не вяжется это все с моей сестрой. До вчерашнего дня у нас были замечательные отношения, как мне казалось. Она была частым гостем в нашем доме, много времени проводила с Зоряной, со мной моталась по магазинам, любила посплетничать, рассказать последние новости.
Что я упустила из виду?
А Рома… он был образцовым мужем. Он так красиво за мной ухаживал. Галантно, ненавязчиво. Мы могли сутками болтать и не замечали, как пролетает время. Были так счастливы, когда я забеременела. Потом свадьба. А как мы ждали появления Зорянки, дни высчитывали. Строили планы на будущее. И ведь все планы сбывались… Мы уверенно реализовывали все свои цели. Практически никогда не ссорились. Рома работал много, но особо никогда не задерживался, старался всегда вовремя возвращаться. Наоборот, если проект горел, то работал дома, говорил, что тут ему и стены помогают.
