Подари мне белые сны - Муратова Ника
— Такой лоб и целый день дома сидит, в игрушки компьютерные играет! Давно мог бы уже расширить бизнес, заработать. Просто мягким местом своим к стулу прирос, подъемным краном не поднимешь! Из принципа не стану помогать ему. Боюсь даже рекомендовать его кому-то — опозорит ведь, своей ленью любое дело испортит. Ни за что не буду вкладываться в него — пусть сам пошевелит мозгами и побегает.
Ронин знал о таком к себе отношении, но считал, что отец Машки просто жмот. Претензии в своей адрес считал необоснованными и во всем винил жизненное невезение.
Машину работу он при этом всегда восхвалял и с готовностью отвозил ее в МИД и привозил домой, но при этом Машка еще и готовила дома, и убиралась, и делала всю остальную работу, включая покупки на рынке, вызов сантехника и улаживание любых проблем по хозяйству. Сережа делал вид, что абсолютно к этому не приспособлен. За те пять лет, что они были вместе, Сережа не купил в дом ничего хоть сколько-нибудь значительного, не считая компьютерных прибамбасов, которые помогали ему проводить свободное время «с толком». На продукты и одежду его денег хватало, но не более. А ради большего он категорически не желал утруждаться.
Удивительным образом Машу он не раздражал. Если они и ругались, то на почве чего угодно, но не его безделья. Все вокруг укоряли ее, что она терпит такого ленивого мужика в доме и все тащит на себе, отец каждый раз шумел по поводу того, как ему осточертело покупать для ее дома мебель, телевизор, посуду, решать все ее проблемы, чтобы ее мужик жил на всем готовеньком и боялся даже пальцем пошевелить. Машка терпеливо выслушивала все это, кивала головой, соглашалась, но Ронина своего все равно любила.
Ссорились они чаще всего на почве ревности, причем взаимной, обоснованной и не очень, каждый раз по-разному, но с неизменными громкими скандалами, хлопаньем дверьми и уходом Сергея. Уходил он, как правило, к своей маме, но не проходило и пары недель, как они с Машей умудрялись вновь сойтись и начать свое воркование сызнова. До очередного скандала.
На данный момент Маша в очередной раз выгнала своего ненаглядного к его мамочке, а потому возразить Кире ей было нечем.
Сон о доме с лимонными стенами и странными детьми у мольбертов не отступал. По всей видимости, червячки, трудящиеся в Кирином организме, продолжали выделять свой галлюциноген. Она пропила еще несколько курсов антибиотиков, но сны продолжались. Кира собралась было к врачу, но в последний момент передумала. Ею вдруг овладело любопытство. Она так подробно видела внутренний интерьер дома и двор вокруг него, что захотелось узнать, существует ли такой дом на самом деле.
Ведь есть же теория, что иногда людям во сне передается некая существующая на самом деле реальность. Зачем? Откуда берутся такие сны у людей, которые не верят ни во что сверхъестественное, никогда не придавали значения своим сновидениям и даже особо не запоминают их? Именно к такой категории людей относилась Кира. Расскажи ей об этом кто-нибудь раньше, она посоветовала бы обратиться к психиатру. Сон? Повторяется? Ерунда какая, сходи проверь голову! Но не пошлешь же к психиатру саму себя, особенно когда сон становится настолько интересным, что завладевает сознанием и любопытство не отпускает даже в дневное время.
Почему именно дом? Неизвестно, но факт оставался фактом — Кира упорно видела совершенно конкретное место, и какой-то голос внутри убеждал ее, что место такое надо отыскать. Ей дана информация, она повторяется, в этом должен быть какой-то смысл! А вдруг паразиты эти тропические выделяют не просто галлюциногены, а некую субстанцию, которая обостряет восприятие к сигналам извне? Кира не очень-то верила в ясновидение и энергию космоса, вернее, совсем не верила, но, как человек современный, не могла пропустить мимо себя то обилие информации, которое сочилось из книг и телепередач на эту тему. И если бы не навязчивый сон, она бы и не стала копать глубже. Сон стал частью ее жизни, он преследовал ее не только по ночам, но и днем, она думала об этом, она даже ждала повторения сна, чтобы разглядеть детали, увидеть что-то новое. В конце концов она поверила, что сон каким-то образом связан с ее жизнью.
Нонна, в отличие от своей подруги, была более склонна к литературе о параллельных мирах, космической информации и кармических предписаниях. Поэтому Кира решила, что никто лучше Нонны не сможет оценить ее предположения.
— А знаешь что? — уверенно произнесла Нонна, выслушав Кирины фантазии. — Я думаю, ты недалека от истины. Но я не эксперт. Чтобы докопаться до истинного смысла твоего сна, надо спросить у сведущего человека. И я знаю такого. Если ты расскажешь ей…
— Нет, нет и нет! — замахала руками Кира. — Представляю я твоих экспертов! Ты же знаешь — я закоренелая материалистка и мне с ними не о чем будет говорить. Я начну критиковать их теории, они обидятся, и ничем хорошим это не кончится. Еще и тебя с ними поссорю.
— А я и не собираюсь посылать тебя к тем, кого ты заведомо не поймешь. Я сведу тебя с одной женщиной, которая сама профессиональный психолог, но при этом имеет очень даже глубокие познания во всем, что касается нашей энергетики. А сны — это ведь отражение нашей энергетической реальности, с этим ты не станешь спорить.
— Не буду, потому что ничего об этом не знаю. Зато сильно подозреваю, что мне просто выписали не те антибиотики. Я все еще больна — отсюда и сны.
— Что же ты тогда не пойдешь к врачу? — усмехнулась Нонна. Брешь в броне материалистки Киры была уже явно пробита, но она не хотела этого признать.
— Я же сказала тебе — мне стало любопытно. Я хочу попытаться все же найти смысл, если он есть. Может, это мои воспоминания из детства? Ты же знаешь, что я пережила со смертью брата. Может, это последствия долгого скрытого стресса?
— Возможно, — задумчиво произнесла Нонна, — ведь дом — это как наша крепость, место, где мы ищем защиту, своеобразное убежище. Может, у тебя таким образом выражается потребность в защите?
— В защите? Но от кого, от чего? Сейчас я вроде бы чувствую себя вполне нормально, могу уже дышать без оглядки…
— А может, тебе только так кажется? Ты же не можешь с уверенностью сказать, что тебя абсолютно ничего не тревожит. Раз снится такой сон, значит, есть тому причина. Просто она скрыта, она не лежит на поверхности, и ты не видишь ее. Именно поэтому я и предлагаю тебе поговорить с психологом.
— Да тут не психолог, тут психоаналитик нужен, чтобы разобраться с моими заморочками.
— А ты начни с психолога, а там посмотришь.
Кира вздохнула и зашагала по комнате, засунув руки в карманы пиджака. Все-таки она почему-то была уверена, что сон не несет тревожного значения. Она не искала в нем убежища или защиты, как говорит Нонна, но что-то ее там цепляло, создавало ощущение, что она там, где ей хорошо. Откуда все это? Может, Нонна права и имеет смысл поговорить с ее знакомой? Кира вытащила телефон и открыла адресную книгу.
— Давай телефон. Там разберемся.
Знакомую Нонны звали Мара. По внешнему виду совершенно невозможно было определить ни возраст, ни род занятий этой невысокой, пухленькой, розовощекой, озорно улыбающейся женщины. Одетая в шерстяной брючный костюм с яркой вышивкой, она семенила быстрым шагом мимо прилавков, шустро набирая в корзину продукты. Пожать ее мягкую теплую ладонь было одним удовольствием, а на ее открытую улыбку невозможно было не ответить тем же. И если бы Кира не знала, что Мара — опытный психолог и что ей под пятьдесят, она бы решила, что встретила моложавую улыбчивую продавщицу детских книг — из того типа продавщиц, что обожают как детей, так и литературу и превращают все вокруг в вечно действующую сказку.
Мара почему-то предпочла встретиться в супермаркете. Объяснила тем, что в ближайшее время у нее пациенты записаны на несколько недель вперед, но знакомую Нонны она не может так долго держать в очереди.
— Вы уж не обижайтесь, Кирочка, но мы можем встретиться только в субботу, когда я относительно свободна. Давайте, вы мне поможете сделать покупки, я имею в виду — составите компанию, а потом мы посидим в кафе и за чашечкой кофе все обсудим. Там в супермаркете есть очень милое кафе, я люблю там перекусить свежим круассаном с джемом и чашечкой горячего кофе. После утомительного рейда по продуктовым отделам это очень бодрит! — засмеялась она весело.
