Анна Велозо - Небеса нашей нежности
В этот момент мимо окна пролетела чайка, и Антонио испугался, что она врежется в стекло. В его сознании тут же вспыхнул образ – кровь на разбитом стекле, – но погас уже через мгновение, оставив чувство смутной тревоги.
Каро топталась перед входом в дом минут пятнадцать. Зайти или нет? Портье – он выполнял тут и функции консьержа, и управляющего, и мальчика на побегушках, все в одном лице – с улыбкой поприветствовал Каро, проходя мимо нее с закрытым подносом. Пахло так вкусно, что Каро вспомнила о том, что давно не ела.
Портье спросил ее, к кому она пришла, но девушка лишь покачала головой: «Ни к кому».
Если бы она не выглядела как дама из высшего общества, портье это показалось бы подозрительным и он прогнал бы ее. Но в этом не было необходимости. Сказав «ни к кому», Каро приняла решение. Сегодня она не пойдет к Антонио. Чтобы сохранить лицо, она сделала вид, что роется в сумочке, а затем пошла прочь – под печальные крики круживших над ней чаек.
Глава 27
Бель стала сама не своя. Она выглядела запущенной, волосы потускнели, кожа покрылась прыщами, глаза остекленели. Она до крови расцарапала себе предплечья, а от прекрасных ногтей уже почти ничего и не осталось, Бель обгрызла их под корень. Она выглядела жалко и вела себя не лучше. Не выходила из квартиры, никого не хотела видеть и постоянно плакала. Это было ужасно. И пугало. Хотя Августо знал причину столь значительных перемен, состояние Бель казалось ему чрезмерной реакцией на случившееся. Она должна была взять себя в руки.
– Я возвращаюсь к родителям, Августо, – сообщила ему Бель, как только он открыл дверь.
– Но почему? У тебя тут уютное гнездышко, ты неплохо зарабатываешь…
– Уже нет. Я уволилась.
– Что?! Почему, черт возьми?!
– Ты сам знаешь почему. Я больше не могу смотреть на этих мужчин, крутить перед ними задом или выставлять сиськи. Не могу – и все.
– Но у тебя есть и другие источники дохода, от пластинки, например.
– Перейра платит мне очень мало. К тому же… я больше не уверена. – Голос Бель задрожал.
Августо боялся, что она расплачется, и в то же время хотел этого. Тогда он сможет обнять ее, погладить по голове, прошептать что-нибудь успокаивающее. У него разрывалось сердце, когда он видел прежде столь сильную Бель слабой, но в то же время приятно было на время оказаться сильным, тем, кто подставит плечо в минуты горя.
– Моя мать с самого начала была права, – пробормотала Бель. – Все это пение до добра не доведет. Это распутство, да и только!
– Никакое это не распутство, – возмутился Августо. – Ты тяжело работаешь, не пьешь, не меняешь любовников как перчатки.
От этих слов Бель вновь разрыдалась, и пристыженный Августо умолк. Проклятье! Он не это имел в виду.
– Неважно. Я возвращаюсь к родителям. Получу приличную профессию. Может быть, устроюсь телефонисткой – там нужно иметь красивый голос. Как думаешь? Можешь себе представить меня на таком месте? Главное для этой профессии у меня уже есть. – На мгновение во взгляде Бель вспыхнула былая жажда деятельности и энтузиазм – качества, которые Августо ценил в ней больше всего.
– Почему бы нет? Но мне было бы жаль. Твоя карьера певицы началась столь многообещающе – глупо все бросать.
– Я у тебя совета не спрашивала.
– Нет.
Августо обиженно посмотрел на нее. Неужели Бель не понимает, что он хочет ей только добра? Он знал, как она любит свет софитов, как обожает танцевать и петь, – не может же она оставить любимое дело из-за одного, пусть и ужасного происшествия.
– А ты уже… м-м-м… говорила с родителями о том, что случилось?
– Ты что, с ума сошел?! Они не должны узнать. Они почувствовали бы себя опороченными, и я не хочу, чтобы мои братья и сестра жили с мыслью о том, что их сестренка Бель – шлюха.
– Но это не так! – Августо готов был рвать на себе волосы.
Он не понимал, за что Бель винит себя. Она стала жертвой страшного преступления, но сама вела себя так, будто это она преступница.
– Не важно, кто я. Я скажу им, что мне стало одиноко и я по ним соскучилась. Что-нибудь в этом роде. Я не думаю, что они усомнятся в моих словах. Люди всегда верят в то, во что хотят верить.
Но в этом Бель ошибалась.
Фелипе да Сильва был потрясен, вернувшись домой и увидев свою когда-то столь очаровательную дочь на кухне, угрюмую, ссутулившуюся, жующую корку хлеба.
– Бель! – радостно воскликнул он.
Но, присмотревшись, он увидел круги у нее под глазами, грязные волосы и ногти и понял: с ней произошло что-то плохое.
– Что случилось? С тобой все в порядке?
Она рассказала ему заранее подготовленную историю, но Фелипе не поверил ни единому ее слову. Без особой причины Бель ни за что бы не вернулась домой.
– Она у нас умница, – сказала Неуза.
Он вначале не заметил жену, должно быть, она молча стояла в углу, глядя, как Бель ест. Сколько уже она простояла вот так до его прихода?
– Я очень устала. Поговорим завтра. Сейчас я отправляюсь спать.
– Только тихо, – предупредила ее мать. – Лара уже давно легла, не разбуди ее.
– Постараюсь. Спокойной ночи.
Когда шаги Бель отзвучали на лестнице, Неуза и Фелипе сели за стол на кухне и беспомощно посмотрели друг на друга.
– Что она тебе рассказала? – тихо спросил Фелипе.
– Не больше, чем тебе, – прошептала женщина.
– Все это странно, тебе не кажется?
– Это уж точно. А как она выглядит! Будто из тюрьмы вышла, исхудала, запустила себя.
– Да, ужасно. – Фелипе покачал головой.
– Я думала, она знаменитая певица. Разве певицы так выглядят? Я тебе точно говорю, Фелипе, за всем этим стоит мужчина!
– Думаешь?
– Ну конечно! Если молодая здоровая женщина теряет аппетит, всему виной несчастная любовь. Я предлагала Бель разные лакомства, но она от всего отказалась. И только когда я пригрозила, что накормлю ее силой, она съела кусок хлеба.
– И она совсем ничего тебе не рассказала? – уточнил он.
– О господи, муж, ты что, глухой? Нет, она ничего не рассказала. Заявила только, что хочет пожить с семьей, потому что ей стало одиноко.
– И ты в это веришь?
– Нет, конечно. Она, небось, чувствует себя одиноко с тех пор, как этот мужик, кем бы он ни был, больше не греет ей постельку. И я не удивлюсь, если окажется, что она залетела.
– Нет, этого я себе не могу представить.
– У тебя просто бедная фантазия. Я вот прекрасно себе это представляю. Особенно, как младенец будет реветь по ночам. И это теперь, когда наш малыш только начал спать спокойно! Одно я тебе точно скажу: я об этом ублюдке заботиться не стану! Пусть сама всем занимается: стирает пеленки, моет его, выполняет всю эту дурацкую работу, без которой после родов не обойдешься. Она очень ошибается, если думает, что может просто явиться сюда и переложить всю ответственность на мамочку.
