Белва Плейн - Осколки судеб
Чрезвычайно тронутый словами Штерна, Пол, однако, ничего не ответил и поднял кофейную чашку к губам, словно желая за ней укрыться.
– На следующий семестр Айрис собирается пойти учиться, чтобы получить степень магистра. Будет заниматься вечерами, так что, с учетом дел по дому, ей придется нелегко. И что удивительно, ее мать… – Тео на мгновение запнулся, – Анна, всячески ее в этом поддерживает. Вы знаете, ведь, по существу, она и возродила Айрис к жизни, возвратившись тогда неожиданно из Беркшира. По ее словам, у нее вдруг возникло чувство, что она нам нужна, и она села в свою машину и приехала.
На этот раз Тео укрылся за своей чашкой, и над ее краем Полу были видны лишь его опущенные глаза. Поставив чашку на стол, Тео неожиданно произнес:
– Как я понимаю, вы с ней виделись. Пол вздрогнул.
– Что? – О Господи, неужели Анна сказала…
– Айрис видела, как вы выходили из ее дома.
– Ах, да, конечно! – Пол почувствовал, что краснеет.
Изгиб подъездной аллеи; машина, которая как раз появилась в дальнем ее конце, когда он вышел из дома Анны…
– Разве я вам не говорил? Ах, ну да, конечно. Я уезжаю в Италию на некоторое время. Снял дом на озере Мажжиори. В общем, у меня вдруг возникла мысль – совершенно идиотская после всех этих лет, признаю – что теперь, когда она свободна, может, ей захочется поехать туда со мной.
– И она не захотела?
– Ни малейшей надежды. Мне следовало бы, черт возьми, это знать.
Да, следовало бы. Это, конечно, совершенно дикая, дурацкая идея. Он даже не был уверен, размышляя сейчас об этом, что не растерялся бы, согласись она вдруг на его предложение. Да, Анна тысячу раз права: последствия такого шага слишком непредсказуемы.
По глазам своего собеседника, однако, он видел, что тот его понимает. У них много общего, у него и Тео. Кто бы мог такое подумать!
– Мне всегда хотелось это сделать, – невольно вырвалось у Пола. – По-моему, озера в Италии – самое прекрасное место на земле.
– Я знаю. Я часто ездил туда… тысячу лет назад. Груз воспоминаний. Тео тоже приходится жить с ними, как и всем нам, подумал Пол и вслух посетовал:
– Последнее время я чувствую некоторую усталость. Мне просто необходимо куда-нибудь уехать. И если не сейчас, то когда?
– Да, конечно. Как долго вы там пробудете?
– Я снял дом на год, но могу пробыть там и дольше, пока не знаю. Но вы, как всегда, будете получать мой чек первого числа каждого месяца, и у вас будет мой адрес.
– Я совсем не это имел в виду, – поспешно проговорил Тео.
– Я знаю. Я хотел сказать, что мне было бы приятно время от времени получать от вас весточку, знать, как вы все поживаете. Ваш сын, например.
– Стив? Он ушел с факультета. У них в университете произошла трагедия. Вы, возможно, читали в газетах о том профессоре, которому оторвало бомбой обе ноги?
– Да. Это ужасно.
– Стив не имел никакого отношения к трагедии. Но это его чрезвычайно потрясло. Вероятно, он подозревал, что кто-то из его группы имел в этому непосредственное отношение. Поэтому он и ушел. Выбросил, так сказать, свое образование на помойку как раз перед актовым днем и ушел. Нам он не пишет, но Джимми, правда, получил от него открытку с сообщением, что он живет в коммуне где-то в Калифорнии. Делает там, кажется, мокасины и Бог знает что еще. Какая пустая, бессмысленная трата времени и сил! – В голосе Тео прозвучала неприкрытая горечь. – Он был одним из лучших студентов у себя в группе. Я виню во всем профессоров, Пауэрса и. ему подобных, которые только и делают, что разъезжают по стране, завлекая в свои сети всех этих молодых идиотов.
Тимоти, мелькнула у Пола мысль, вероятно, даже не требуется их завлекать. Ему отчетливо вспомнилось открытое выражение лица Тима и искренность, звучавшая в каждом его слове. Эти юнцы, которым нужен лишь лидер, сами с радостью куда угодно за ним последуют. С внезапной болью он подумал, что и его внук, которого он никогда не видел и вряд ли когда-либо увидит, тоже был среди этих людей. Негодование на Тимоти вызвало во рту горький привкус.
– Пауэрс был замешан в это дело? – спросил он.
– Нет. Пауэрс старается держаться в стороне. Он, как говорит Джимми, лишь ораторствует. И Стив продолжает поддерживать с ним связь. Пауэрс и одобрил этот, по его собственным словам, отдых Стива. Одному только Богу известно, чем все это кончится.
Осторожно Пол затронул щекотливый вопрос:
– А как Айрис? Вы пришли с ней к согласию относительно мальчика?
– Мы о нем не разговаривали. По правде сказать, мы вообще с ней сейчас разговариваем мало. – И так как Пол на это ничего не ответил, Тео добавил. – Мы сейчас пожинаем с ней плоды той откровенности, которую, если помните, вы нам прописали.
– Я помню.
– Каждый из нас узнал о другом вещи, каких никогда не подозревал, не думал даже, что другой на такое способен. Так что сейчас мы смотрим друг на друга совершенно иными глазами. Не знаю, понимаете ли вы меня?
– Очень хорошо.
Итак, Айрис, похоже, рассказала ему об этом неприятном типе. На миг лицо Виктора Джордана с необычайной отчетливостью возникло перед мысленным взором Пола, что, если подумать, было довольно удивительно, так как видел он его всего один раз.
– Все у нас спокойно, – продолжал Тео, – но Айрис ходит подавленная. Она, конечно, это отрицает, но я-то вижу. Между нами словно образовалась трещина, пропасть, которой не было до того, как все это случилось. – Тео на мгновение сдвинул в задумчивости брови. – Хотя, скорее всего, она существовала и прежде, только мы ее не замечали.
– Когда-нибудь вы перекинете мост через эту пропасть, – произнес Пол, бросив взгляд на правую руку Тео, в которой между большим и неподвижными указательным и средним пальцами, была в этот момент зажата вилка. Да, промелькнула у него мысль, этому парню нельзя отказать в мужестве. Галстук, как всегда, в тон костюму, из кармашка торчит кончик носового платка… Не каждый после такого удара смог бы начать все сначала и сохранить при этом свое достоинство… – Странная это все-таки штука – истина, – заметил он вслух. – И все же я всегда считал, что как бы она ни была горька, знание ее помогает в конечном счете все прояснить.
Тео поднял брови.
– Всегда?
– Господи! Конечно же нет! – Пол вздохнул. – Иногда, разговаривая с вами подобным образом, я чувствую себя полным идиотом. Какое у меня, в сущности, право давать вам советы?! Я и сам в своей жизни грешил против истины. В одном плане, я имею в виду, – быстро добавил он, недовольный явным драматизмом последней фразы. – Только в одном.
– Не стоит об этом вспоминать, особенно теперь, когда вы столько для нас сделали.
В ресторане с каждой минутой становилось все более шумно, так как многие посетители поднимались, гремя стульями, и громко прощались друг с другом. Время ланча закончилось. Тео бросил взгляд на часы.
