Вирджиния Эндрюс - Все, что блестит
Я закусила губу, пока наш адвокат размышлял. Его большие водянистые карие глаза были опущены, он был так неподвижен, и я испугалась, что он уснул. Единственным звуком, слышимым в офисе, было тиканье миниатюрных часов с маятником на полке слева от нас.
– Вы говорите, нет свидетельства о рождении? – наконец спросил он, не меняя позы и лишь подняв глаза. Все его тело в двести сорок фунтов весом оставалось неподвижным в кресле. На нем был мятый пиджак и темно-коричневый галстук с лимонными точечками.
– Нет. Как я уже сказал, близнецы родились в районе болот, где не было ни врачей, ни больниц.
– Моя бабушка была знахаркой, лучше всякого доктора, – сказала я.
– Знахаркой?
– Кейджунской целительницей, – объяснил Бо.
Месье Поулк кивнул, перевел взгляд на меня и с минуту смотрел, не мигая. Затем он наклонился вперед и сплел пальцы на столе.
– Перейдем к слушанию дела об опеке. В данной ситуации решение примет суд. Прежде всего нужно законным путем установить вашу личность как Руби. Когда с этим будет покончено, вы дадите показания, что являетесь настоящим отцом ребенка, – сказал он Бо.
– Конечно. – Бо сжал мою руку и улыбнулся.
– Теперь давайте посмотрим следующим фактам в лицо. – Он потянулся к шкатулке из темного вишневого дерева, открыл крышку и достал толстую гаванскую сигару. – Вы, – продолжал он, указывая на меня сигарой, – очевидно, были настолько похожи с вашей сестрой Жизель, что смогли совершить подмену личностей, верно?
– Вплоть до ямочек на щеках, – вставил Бо.
– Цвет глаз, волос, лицо, рост, вес? – перечислял месье Поулк.
Мы с Бо кивали после каждого слова.
– Ну может, между ними и была разница в весе в несколько фунтов, но ничего примечательного, – заметил Бо.
– Шрамы? – спросил месье Поулк, с надеждой поднимая брови.
Я покачала головой.
– Ни у меня, ни у моей сестры их не было, хотя она побывала в тяжелой автомобильной катастрофе и какое-то время была неподвижна, – ответила я.
– Тяжелой автомобильной катастрофе? – Я кивнула. – Здесь, в Новом Орлеане?
– Да.
– Значит, какое-то время она была в больнице. Хорошо. Там должна сохраниться ее история болезни с анализами крови. Может, у вас была разная группа крови. Если так, вопрос будет немедленно улажен. Мой ДРУГ, – продолжал он, взяв зажигалку, – говорит, что через несколько лет можно будет опознать истинного родителя ребенка по анализам крови, используя ДНК, но это будет только через несколько лет.
– К тому времени станет слишком поздно, – сказала я горько.
Он кивнул, зажег свою сигару и откинулся в кресле, пуская в потолок колечки дыма.
– Может, делали рентген. У нее в катастрофе были какие-нибудь переломы?
– Нет, – ответила я. – Она была вся в синяках, и от шока что-то случилось с позвоночником, был затронут нерв, но все зажило, и она опять смогла ходить.
– Гм, – произнес месье Поулк. – Не знаю, можно ли будет обнаружить что-нибудь по рентгеновским снимкам. Вам следует сделать рентген, а потом мы найдем медицинского эксперта, который бы показал, что должны быть остаточные следы травмы.
Я оживилась.
– Я сразу же поеду в госпиталь и сделаю рентген.
– Правильно, – одобрил Бо. Месье Поулк покачал головой.
– Они с таким же успехом могут найти эксперта, который заявит, что рентген не покажет никаких остаточных явлений, если все было залечено, – возразил он. – Позвольте мне сначала изучить все имеющиеся в больнице данные и посоветоваться с кем-нибудь из знакомых врачей.
– Руби рожала, Жизель – нет, – сказал Бо. – Конечно, медосмотр…
– А у вас нет ни малейшего сомнения в отношении Жизель? – спросил месье Поулк.
– Простите?
– Жизель мертва и похоронена. Как можно ее осмотреть? Придется эксгумировать тело, а что, если Жизель была когда-нибудь беременна и делала аборт?
– Он прав, Бо. Здесь я ни за что не ручаюсь, – проговорила я.
– Все крайне сложно и запутано, – пробормотал месье Поулк. – Вы потрудились убедить людей, что являетесь своей сестрой-близнецом, и проделали это столь успешно, что все, кто знал ее, поверили, верно?
– Насколько нам известно.
– И семья, семья Поля Тейта, поверила в это и поверила, что они хоронят Руби Тейт?
– Да.
– То есть на ваше имя действительно было выдано свидетельство о смерти?
– Да, – подтвердила я и с трудом сглотнула. Жуткие воспоминания собственных похорон нахлынули на меня.
Месье Поулк покачал головой и задумался.
– Как насчет врача, который первым лечил Жизель от энцефалита? – спросил он, оживляясь. – Он ведь знал, что лечит Жизель, а не Руби, так?
– Боюсь, мы не можем на него рассчитывать, – произнес Бо, разрушая еще одну надежду. – У меня с ним была определенная договоренность, и это ведь может навредить ему, правда? То, что он был в этом замешан?
– Боюсь, что именно так, – проговорил месье Поулк. – Он подписался под обманом. Можем мы рассчитывать на кого-нибудь из слуг?
– Ну… поскольку мы устроили все, я и доктор…
– Они толком не знали, что, собственно, происходит, так?
– Да. В любом случае свидетели бы из них не получились. Супруги-немцы неважно говорят по-английски, а моя повариха ничего не видела, горничная – робкая женщина, которая вообще ни в чем не сможет поклясться.
– Тогда не стоит идти этим путем, – кивнул месье Поулк. – Дайте мне подумать. Запутано, очень все запутано. Данные о зубах, – вскрикнул он. – Как у вас с зубами?
– Прекрасно. У меня никогда не было ни одного дупла и никогда не вырывали зубы.
– А у Жизель?
– Насколько я знаю, – сказал Бо, – и у нее все было в порядке. Она отличалась отменным здоровьем для человека ее образа жизни.
– Хорошие гены, – кивнул месье Поулк. – У вас обеих были одни и те же генетические преимущества.
– Неужели нет способа установить наши личности, чтобы удовлетворить судью? – отчаянно выкрикнула я. – А как насчет наших подписей?
– Да, – сказал Бо. – У Руби почерк всегда был лучше.
– Почерк показателен, – произнес месье Поулк несколько в нос официальным тоном, – но не является исчерпывающим доказательством. Нам придется полагаться на мнение экспертов, а они могут привести своих собственных, которые разовьют идею подлога. Я уже наблюдал такое. Кроме того, – продолжал он, попыхивая сигарой, – люди склонны верить, что близнецы могут прекрасно имитировать друг друга. Я бы хотел иметь кое-что еще.
– Как насчет Луиса? – спросил Бо. – Ты сказала, он узнал тебя.
– Луис? – повторил месье Поулк.
– Луис – человек, с которым я встретилась, когда мы с Жизель учились в частной школе в Батон Руж. Он – музыкант, недавно давал здесь, в Новом Орлеане, концерт.
