Наталия Миронина - Невеста Всадника без головы
– Они за нами следят…
– Не лишай их радости… Они хорошо к нам относятся. – Олег на глазах у всех обнял Аню.
– Ну все…
– Что – все?
– Теперь будут говорить, что я, замужняя дама…
Олег отдернул руку.
– Извини. Ты права, репутация превыше всего… Хотя что теперь уж…
Аня почувствовала угрызения совести.
– Это все потому, что я боюсь, что в один день он появится здесь…
Олег вздохнул и прижал ее к себе. Им обоим предстояло еще очень многое и забыть, и вспомнить.
Жеребенок, около которого Аня по-прежнему проводила целые дни, пошел на поправку. Во всяком случае, так ей казалось. И аппетит улучшился, и озноб не так часто его донимал. В весе он не прибавлял, но в еде стал разборчив и даже требовал больше морковки. Аня радовалась до тех пор, пока конюх однажды утром не сообщил ей, что у жеребенка ночью была кровавая рвота. Аня, всполошившись, дозвонилась Борису и долго с ним разговаривала:
– Что ему сейчас дать? Какое лекарство? Ведь он так уже хорошо чувствовал себя…
Борис ничего не ответил, а только продиктовал длинный список медикаментов.
– Выбери любой из этих препаратов и проколи ему.
Аня послала Зою в Москву за лекарствами, а сама осталась дежурить. Поздно вечером ее сменил Олег.
– Иди спать. Я побуду здесь. – Олег не мог смотреть на усталое лицо Ани.
– Не могу, сейчас привезут препарат, я должна сделать укол.
– Ничего, Зоя сделает. А ты иди спать. И не вставай рано. Выспись, потом сменишь меня здесь. Договорились?
Аня понимала, что надо бы остаться, но голова была тяжелая, а глаза слипались.
– Хорошо, если что – разбуди меня.
Дома она, едва положив голову на подушку, моментально уснула.
Разбудил ее шум – это начинался рабочий день и сотрудники клуба расходились по своим рабочим местам. Аня приподняла голову, попыталась встать и поняла, что сделать это не в состоянии. Тогда она набрала телефон Зои:
– Зоя, доброе утро! Как там дела у жеребенка? Я хотела бы еще немного поспать. Если Олег Петрович будет спрашивать, скажите, что к одиннадцати я обязательно буду.
– Мне еще не звонили, поэтому думаю, что особых изменений нет. Вы не волнуйтесь. – Голос Зои звучал приглушенно. – Отдыхайте, я все передам, когда Олег Петрович вернется. Он ведь уехал куда-то.
– Да? – Аня удивилась. – Мы же должны были с ним… Впрочем, когда он вернется, я уже буду у жеребенка в конюшне.
Она отключила телефон и опустила голову на подушку. Сон вернулся к ней мгновенно. Спала она крепко, долго. Усталость, нервы, беготня – все это совсем выбило из колеи. Жеребенок, с которым было столько хлопот, выздоравливать не хотел, несмотря ни на какие лекарства, компрессы и усиленное питание.
Накануне Аня с Олегом опять были у Абажура в деннике. Впрочем, «опять» – слово неправильное. Они «как всегда» были у жеребенка.
– Борис сказал, что он может быть таким болезненным всю свою жизнь. Цирковые пытались с ним работать, когда жеребенок уже болел. А ведь известно, что при пироплазмозе животному требуется не только лечение, но и покой. А еще именно породистые лошади переносят его очень тяжело. Так что он, возможно, будет слабеньким, – проговорила Аня, мягкой губкой делая жеребенку массаж.
Олег, сидевший здесь же, ничего не ответил, только улыбаясь смотрел на них.
– Ты сделала все, чтобы его спасти. Не Борис, хотя ему огромное спасибо за консультацию, а именно ты.
– Почему я?
– Потому что в медицине огромное значение имеет уход. Если уход плохой – ничто не поможет. Ни лекарство, ни операция.
– Ты специально так говоришь, чтобы сделать мне приятное, – вздохнула Аня.
– Нет, я говорю так, потому что так думаю.
– Подай мне чистую попону, – попросила Аня, протянув к Олегу руку. – Не дай бог, его еще и продует.
– Мне иногда кажется, что мы ухаживаем за нашим ребенком. – Олег опять улыбнулся, но в этой улыбке вдруг проглянуло смущение. Словно он сказал и вдруг застеснялся сам своих слов.
– Сомов, у нас уже могли быть свои дети. И не маленькие, – Аня все старалась получше укрыть жеребенка, – но спасибо, что есть вот это чудо…
…Проснулась Аня поздно и, посмотрев на небо, которое выглядывало уголком в маленькое окно, поняла, что погода не переменилась. Дождь поливал точно так же, как и рано утром. Она быстро приняла душ, наскоро оделась и, накинув на себя большой синий дождевик, побежала в конюшню к Абажуру. По территории клуба Аня пробежала незамеченной – надвинутый низко на глаза капюшон скрывал ее лицо. Вбежав в конюшню, она лоб в лоб столкнулась с конюхом.
– Как дела?! – Аня отбросила назад мокрый капюшон и уже стала снимать плащ, как вдруг поняла, что конюх старается не пустить ее в денник. – Что ты под ногами вертишься?
– Анна Алексеевна, вы… А откуда вы… Олег Петрович…
– Что – Олег Петрович?! Я проспала! Могу я один раз в месяц поспать дольше обычного?!
– Вы…
Аня, потеряв терпение, оттолкнула нерасторопного конюха и вбежала к Абажуру. Жеребенка не было. Висела чистая попона, лежали маленькие чищенные морковки в голубой эмалированной мисочке, оранжевый лизунец висел на крючке, большая жесткая рукавица, которой Аня обычно делала массаж Абажуру, сушилась на широкой батарее – все было как обычно, только не было жеребенка.
– Где он?! Он умер?! – Аня повернулась к конюху.
– Нет, что вы!! Нет, он не умер! Честное слово, я вам правду говорю, он не умер! Его… увезли…
Аня не дослушала конюха и, забыв о плаще, со всех ног помчалась к Олегу. Тот сидел у себя в кабинете и, когда Аня открыла дверь, посмотрел взглядом человека, который точно, вплоть до минуты, знал, когда и кто войдет в эту дверь.
– Где он? Он умер? Да?
Аня смотрела на Олега, и ее охватывало чувство бессилия: вот так всегда – все, кто ей был дорог, исчезали внезапно, оставив ей только отчаяние.
– Он не умер… – начал было Олег, но Аня не дала ему закончить: она подлетела к нему, замахнулась и обрушила сильную пощечину.
– Вот тебе, вот тебе! – Аня колотила Олега теперь уже обеими руками. – Все из-за тебя! Ты исчез тогда, ты пропал, ничего не говоря и не объясняя! Если бы я сюда не пришла, ты так бы и не объявился! Ты – как черная дыра, в которую проваливается все – счастье, любовь, все, что может быть дорого человеку! Да вся жизнь проваливается! Исчезает! Куда ты дел его?! Куда ты дел жеребенка?!
Аня продолжала колотить Олега, а тот даже не уклонялся. Потом он обхватил Аню, прижал ее руки так, чтобы она ничего не могла сделать. Он обнял ее и стал целовать в макушку.
– Я увез его, Анечка. Он не выживет, мучить животное нельзя было больше, но я не мог позволить пережить тебе его смерть. Тем более что усыпить должен его ветеринар, то есть ты. Я знал, что он не выздоровеет. Мне об этом сказал Борис, когда я его провожал. Он мне и посоветовал привезти жеребенка, если я пойму, что дело идет к концу. Ты прости меня, но я не мог допустить…
