Эвелина Пиженко - Ты услышишь мой голос
— Да, пожалуй, тебе предстоят долгие расспросы, куда делся жених, — Женька посмотрел на Наташу, потом кивнул на её соседок по подъезду, с любопытством наблюдающих за разворачивающимся действием, — и, как я понимаю, не один жених…
— Ничего, отобьюсь, — она грустно опустила глаза.
— Прости, я не подумал, — Женька по-дружески обнял девушку, — ладно, всё будет хорошо… Едем?
— Едем, — она с готовностью кивнула, — сначала куда?
— Сначала в ресторане снимем несколько кадров, пока там хозяин на месте и нет персонала, — Женька занял водительское кресло, — а то мне точно потом не отбиться будет.
* * *Наташа невольно щурилась от направленных прямо на неё софитов, и Женька, слегка убавив накал, придирчиво смотрел, как она позирует перед фотокамерой. Хозяин ресторана, мужчина лет тридцати пяти, восточного типа, пристально смотрел на девушку в свадебном наряде, слегка постукивая пальцами по столику, за которым он сидел.
— Наташка, ты как хочешь, но веселье ты обязана изобразить, — Журавлёв с укоризной взглянул на неё, — ты же типа замуж выходишь! У тебя должно счастье светиться на лице, а ты — вот… — Женька шутливо состроил рожу, так, что Наташа невольно рассмеялась.
— Я постараюсь, — кивнув ему, она перевела взгляд на Костю, который тут же снова навёл на неё объектив.
Отсняв материал, они уже собирались ехать снимать дальше — на фоне города, как хозяин ресторана неожиданно окликнул Журавлёва:
— Ты бы хоть песню показал, а то я тут с вами своё время трачу, а для чего — непонятно.
— Слушай, Руслан, давай, вечером? — Женька приложил руку к груди, — Нам ещё за город ехать, ещё в городе снимать…
— Э, Женя, я бы понял тебя, если бы ты на брачную ночь торопился, — скользнув жгучим взглядом по Наташе, мужчина усмехнулся, — десять минут вас не устроят. Показывай песню.
— Ну, что, споём? — Журавлёв перевёл взгляд с Кости на Наташу, — А то он меня с работы уволит…
— Э, не говори так, зачем уволю? — Руслан рассмеялся, — Может, зарплату увеличу?
— От тебя дождёшься, — хмыкнув, Женька включил синтезатор, — ладно, дольше пререкаемся. Наташ, проверь микрофоны.
Исполняя песню, Наташка не могла избавиться от неприятного чувства, возникающего под взглядом хозяина ресторана. Откинувшись на стуле и положив ногу на ногу, он, не отрываясь, смотрел только на неё, казалось, он даже не слышит ни слов, ни музыки. Наконец, исполнив последний куплет и припев, она торопливо сошла с невысокой сцены и вопросительно уставилась на Журавлёва.
— Всё-всё, уже уходим, — Женька успокаивающе кивнул ей и, выключив аппаратуру, обратился к Руслану, — ну, как? Нормально?
— Отлично! — тот довольно улыбнулся, — Я не знал, что у тебя поющая невеста.
— О, это не просто поющая невеста, это настоящая певица, к тому же, гитаристка, — Журавлёв для убедительности поднял вверх указательный палец, — талант!
— Я уже понял, — Руслан прищурился, — красивый талант!..
Наскоро попрощавшись, Наташа с облегчением покинула ресторан. Дальнейшие съёмки отвлекли её от невесёлых мыслей, но последние кадры, где они с Женькой, якобы, уезжали на свадебной машине, снова повергли её в печаль. Вернувшись домой, она быстро переоделась и спрятала свадебный наряд в шкаф. Поставив чайник, собралась в душ, но телефонный звонок вернул её в комнату.
— Это я, — Журавлёв звонил из ресторана, она поняла это по отрывкам разговоров на заднем плане, — я чего звоню… Тут тобой хозяин заинтересовался, работу предлагает.
— Мне?! — она удивлённо застыла с телефоном в руке, — Какую?!
— Певицы, конечно, — пытаясь заглушить посторонний шум, Женька чуть ли не кричал в трубку, — работа по вечерам, вместе со мной и с Петровичем.
— А ему что, вас мало? — она попыталась пошутить.
— Не мало, но он хочет разнообразить репертуар, говорит, женский голос будет кстати. А ты ему понравилась.
— Я не знаю, Жень, — от неожиданности Наташа растерялась, — а что я буду петь?
— У тебя есть свой репертуар?
— Есть, но я не знаю, подойдёт ли он для ресторана… Я пела репертуар «АББА»…
— Подойдёт. Остальное разучишь вместе со мной. Короче, я тебе сказал, а ты думай. Зарплата не огромная, но на жизнь хватит.
— Хорошо, — после небольшой паузы, ответила Наташа, — я согласна…
* * *Репетировать было решено у того же Кости, с которым у Журавлёва была давняя дружба, и теперь каждый день он заезжал за Наташей в университет, чтобы ехать на репетицию, а вечером она приезжала ненадолго в ресторан — петь те две-три песни, которые были у них готовы, а заодно и свой небольшой блок, состоящий, в основном, из репертуара «АББА», который она исполняла, ещё будучи школьницей. Схватывая всё на лету, Наташка очень быстро учила тексты и инструментальную часть, так, что к концу ноября их с Женькой совместный репертуар значительно расширился. Пока она пела за мизерный гонорар, но с начала следующего месяца хозяин обещал платить ей полную зарплату.
Теперь Наташа была занята целыми днями: университет, репетиция, ресторан. Она очень уставала, но хуже усталости было навязчивое внимание Руслана, который, увидев её уже не в длинном свадебном платье, а в концертном облегающем коротком наряде, при встречах не сводил с неё откровенно заинтересованного взгляда… а ещё — запахи кухни, которые она с трудом переносила, стараясь отойти в самую глубь сцены, где, как ей казалось, пахло не так сильно…
Первое время Наташа с грустью приезжала в «Дворянское гнездо» — она всегда вспоминала, как они вместе с Димой летом пели здесь для его отца. К тому же, их внезапный творческий союз с Женькой вызвал очень негативную реакцию со стороны женского персонала ресторана: молодые официантки, которых Журавлёв не обошёл в своё время вниманием, косо поглядывали на юную белокурую вокалистку с красивыми карими глазами.
В ресторан Наташа всегда добиралась сама, а на репетиции Женька подвозил её на своём «ниссане», чем ставил в затруднительное положение: она начала чувствовать повышенный интерес к себе и с его стороны. С женой он был в разводе, любовниц менял, как перчатки и почти не знал отказов у женщин. Девушка постоянно чувствовала на себе его взгляды, особенно на репетициях, когда рядом никого не было — у Женьки был свой ключ от Костиной студии, и они иногда репетировали в его отсутствие. Правда, границ Журавлёв пока не переступал, возможно, Наташина очевидная печаль по Диме была тому причиной.
