Наталья Миронова - Синдром Настасьи Филипповны
— Могила. Ну, раз уж мы оба дома…
— Нет, я буду стихи учить.
— Ты уже выучила. И вообще до послезавтра у тебя уйма времени. Нехорошо, если стихи будут звучать слишком заученно. Оставь себе свободу для импровизации.
— Данька, что ты несешь? Какой импровизации? У меня коленки трясутся и зуб на зуб не попадает.
— Все будет хорошо. У тебя отлично получается.
Глава 19
У нее все отлично получилось. Она прочитала стихи Галынину с таким темпераментом, с таким настроением, что он пришел в восторг.
— Мы будем работать, — сказал он. — Правда, у вас скоро свадьба…
— А что, это может помешать?
— Ну, вам, наверно, некогда… Потом медовый месяц…
— У нас не будет медового месяца. Вернее, мы решили, что он у нас будет всегда.
— Есть другая проблема. Эх, жаль, времени маловато! Но ничего, мы справимся. У вас неокрашенный голос, — объяснил Галынин. — Надо будет позаниматься. Сможете?
— Вы думаете, это можно исправить? У меня горло было повреждено, — заторопилась Юля. — Четыре года назад. И с тех пор голос черт знает какой.
— Ничего, мы постараемся.
Галынин договорился с двумя лучшими преподавательницами РАТИ: одна преподавала сценическую речь, вторая — вокал. Уроки были платными, но Даня за все заплатил, и никто ничего не узнал. Две замечательные пожилые женщины разработали и «вытянули» Юлин голос. Он по-прежнему звучал непривычно, иногда срывался и как будто диссонировал, производя странное, тревожное, будоражащее впечатление. Но Галынин проверил и убедился, что теперь этот странный, будоражащий голос слышен из любой точки театрального зала.
— Мы сделали только полдела, — предупредил Галынин. — Теперь я буду с вами заниматься. В июле экзамены. Когда у вас свадьба?
— Послезавтра. Вы же приглашены!
— Простите, я не сообразил, что это уже послезавтра. Хорошо, мы успеем подготовиться. Но вам придется приходить каждый день. Я выкрою время. И еще одно запомните: я не гарантирую успех. Я буду с вами заниматься, но я не проведу вас в институт по блату. Вы должны это понимать. Результат будет зависеть только от вас.
— Я поняла. Спасибо вам. Сколько это будет стоить?
— Нисколько. Я заинтересован в талантливой актрисе. — Он поднялся и протянул ей руку. — До послезавтра.
День свадьбы был омрачен одним происшествием, которого никто не заметил. Почти никто.
После краткой церемонии регистрации в загсе, без напутственных речей, казенного шампанского и эстрадных песен «под фанеру» кортеж автомобилей направился в ресторан. Зал был оформлен и сервирован роскошно. Все это было делом рук служащих фирмы по подготовке свадеб. Никто их не дергал, не устраивал истерик, не требовал переделки, вот они и расстарались. Гостям оформление понравилось. Все расселись по местам, начались тосты, потом заиграл ансамбль Миши Портного, две счастливые пары вышли на танцпол.
Сначала отец вальсировал с дочерью, а зять — с тещей, потом пары поменялись. На Юле было платье цвета старого золота, начинавшееся от подмышек. На чем оно держалось, как всегда, осталось фирменным секретом Нины Нестеровой. Это была простая туника, плотно облегающая фигуру. Трудно было понять, где кончается платье и где начинается Юля. Нина сдержала слово и прикрепила к ее волосам маленькую золотистую сеточку вместо фаты. Но на этот раз сеточка облегала макушку золотистой шапочкой, а ниже начиналось облачко бронзовых, закрученных штопором локонов. Сказать, что она ослепительна, значило бы не сказать ничего.
Все уже выпили, закусили, повеселели, мужчины поснимали пиджаки, все перезнакомились и разбились на группки, когда к Феликсу подошел старший официант и тихо сказал, что его настойчиво спрашивает дама, находящаяся в явно неадекватном состоянии. Она предъявила приглашение, но весь зал укомплектован. Ее проводили в лобби-бар, но с ней срочно нужно поговорить.
— Я разберусь, — сказал Феликс.
Убедившись, что его жена занята разговором с кем-то из друзей, он прошел вслед за официантом в лобби-бар. Он уже знал, кого там увидит. Интересно только, как ей удалось проникнуть в закрытое на спецобслуживание помещение ресторана?
Интуиция не подвела его. Ему навстречу с барной табуретки поднялась его бывшая.
— Как ты мог? — истерически выкрикнула она, не дав ему открыть рот.
— Как я мог что? — холодно осведомился Феликс.
— Как ты мог притащить сюда сыновей? На это позорище? В компанию черномазых?!
— Мила, — голос Феликса покрылся совсем уж арктическим льдом, — прекрати сейчас же.
— Нет, как ты мог?!
— Ты повторяешься. Хватит ломать комедию. Мои сыновья — совершеннолетние. Я их пригласил. Не хотели бы — могли бы не приезжать. Могли бы отговориться занятостью, мне бы и возразить было нечего. Но они приехали. Оба. Я их не принуждал. Не грозил вычеркнуть из завещания, — добавил он с улыбкой, вспомнив Юлину шутку.
— Какого завещания? — машинально спросила она.
— Это шутка, извини. Ты не поймешь.
— Ты кое о чем забываешь, — продолжала его бывшая жена. — Это не только твои сыновья, но и мои. Я не дам портить им карьеру…
— Считай, она уже испорчена, — перебил ее Феликс. — Они уже здесь. Веселятся наверху. Отплясывают со своей сестрой.
— Я хочу с ними поговорить. Я имею право как мать.
— Только не здесь. Они приехали на пару дней, ты еще успеешь с ними наговориться. Да что там, держу пари, ты уже с ними говорила! Они же здесь со вчерашнего дня! А теперь уходи.
— Я не уйду, пока не поговорю со своими детьми.
— Не заставляй меня вызывать охрану. — В голосе Феликса, холодном и надменном польском голосе, появились зловещие нотки. — Мне бы очень не хотелось, но если придется… Я не дам тебе испортить нам праздник. Да, один вопрос: как ты сюда прошла? Официант сказал, что у тебя есть приглашение…
— Не твое дело, — оборвала его бывшая жена.
— Нет, мое…
— Это мое дело, — послышался с лестницы звонкий женский голос.
Вскинув голову, Мила, или вернее, Людмила Георгиевна, бывшая жена Лещинского, увидела спускающуюся к ним невысокую стройную брюнетку в таком ослепительно элегантном наряде, что у нее невольно слюнки потекли.
— Нина, ну зачем вы… — начал было Феликс.
— Вы здешний распорядитель? — догадалась Людмила Георгиевна.
— Вот именно, — не моргнув глазом, подтвердила Нина. — Позвольте ваше приглашение. Я должна знать, кто вам его дал. Кто тут у нас Иуда среди апостолов.
— Я хочу увидеть своих сыновей, — упрямо повторила Людмила Георгиевна.
