Татьяна Тронина - Солнечная богиня
– Не было его… – пыхтя, отмахнулась Римма. – Мне Маша, завхоз, вещи твои отдала.
– Да, Маша… – кивнула Оля. – А… телефона моего точно нигде не нашла?
– Точно, точно! – сердито ответила Римма. – Я тебе сто раз повторила. Уперли, поди… ты ж знаешь, какие нынче люди!.. А Локотковых на даче не было никого. Осень!.. Осенью все в город уезжают, – она помолчала. – Приедешь и разберешься со всеми делами. Ты свободный человек, ты не обязана себя ограничивать!
Оля серьезно кивнула.
«Да, она права. Терять голову из-за мужчины, которого совсем недавно ненавидела…»
Оля не собиралась просто так расставаться со своими новыми принципами, благодаря которым смогла найти наконец душевное спокойствие.
– …а меня мать совсем запилила! – Римме все-таки удалось справиться с одной туфлей, и она принялась за другую. – Хоть какое-то время отдохну от нее!
– А почему вы не разъедетесь? – спросила Оля. – Вы же друг друга мучаете!
– Ты что! – удивилась Римма. – Она старая, ей за семьдесят уже. Скоро за ней придется ухаживать, и что же, тогда снова съезжаться?.. Я о том и говорю, у меня безвыходная ситуация!
– Ну да… – пробормотала Оля.
И совсем некстати вспомнила их последнюю с Павлом встречу. Как он просил ее, чтобы она сказала, что любит его. «Хотя бы соври!» И еще рассуждал о том, насколько истерты эти слова – «я люблю тебя»… Она тогда предложила ему придумать что-то новое.
Почему она тогда не сказала, что любит его?..
Теперь эти, невысказанные, слова камнем лежали у нее на душе.
– Все, я пошла… – Римма, красная как рак, топнула обутыми ногами. – До завтра.
– Римма…
– Что? – Римма обернулась, уже стоя на пороге. Что-то в выражении Олиного лица встревожило ее.
– Ты только не сердись… – тихо произнесла Оля. – Ты должна меня понять…
– О чем ты? – с ужасом спросила та.
– Я никуда не поеду. Я передумала.
– Ты шутишь? – дрожащим голосом пробормотала Римма.
– Нет. Я… я не могу. Не могу, и все тут. Я должна…
– А как же я? – перебила ее Римма. – Что мне делать?
– Поезжай в эту Турцию с мамой.
– С мамой?!.
– А что такого? Ты хоть раз с ней куда-нибудь ездила?
– Нет, ты меня убиваешь… – застонала Римма, схватившись за дверной косяк. – Я – с мамой?!. Да лучше сразу в петлю!
– Но ты же ее любишь?
– Люблю, но при чем тут это! – взвизгнула Римма.
На Олю словно какое-то озарение снизошло, она заговорила быстро-быстро:
– Ты сама сказала, что она старенькая и ей немного осталось… Так сделай же ей что-нибудь приятное! Хоть раз в жизни!
– Мы же с ней переругаемся в пух и прах…
– А ты не ругайся! Ты потерпи! – вдохновенно продолжила Оля. – Подари ей эти две недели! Вдруг ей и вправду мало осталось?.. Ведь смерть – это такая вещь, которая может прийти в любое время!
Римма побледнела. Мысль о том, что ее родная мама может умереть, неприятно поразила ее воображение.
– Ты фашистка, Журавлева! – прошептала она ошеломленно, заливаясь слезами. – Ты моей маме смерти желаешь… И это после того, как сама свою тетю Агнию потеряла…
– Глупая! Я очень уважаю твою маму и хочу, чтобы она хоть немного была счастлива… – нетерпеливо закричала Оля. – И о тебе я беспокоюсь, ты же потом сама себя живьем съешь за то, что так ничего и не сделала для нее! Может, это твой последний шанс! Все, иди… – она чуть ли не силой вытолкала Римму, захлопнула за ее спиной дверь.
И неожиданно облегчение снизошло на Олю, судя по всему, она делала именно то, что хотела. А больше всего ей сейчас хотелось найти Павла.
Через минуту раздался звонок.
– Ну, что еще?.. – Оля распахнула дверь.
– Я тебя обманула… – уныло произнесла Римма, переминаясь с ноги на ногу.
– То есть? – сурово спросила Оля.
– В общем, раз уж ты все равно будешь искать своего Павла… Словом, он в больнице.
– В какой еще больнице? – изумилась Оля. Ее Павел меньше всего напоминал человека, нуждавшегося в больницах.
– Обещай, что не будешь на меня сердиться, – кисло продолжила Римма. – Кажется, его ранил Викентий. Да ты не бойся, Викентия поймали и теперь уже точно не выпустят! – закричала она. – Телефон я твой потеряла. Случайно… Но обещаю купить новый – с фотоаппаратом, с возможностью подключения к Интернету и… что там еще?.. – Римма напряглась. – Да что мелочиться, я тебе целый смартфон куплю!
– Что?..
– Смартфон! – оживляясь, повторила Римма. – Это когда в одном аппарате функции и телефонного аппарата, и карманного компьютера…
– Я не о том… Ты говоришь, Викентий ранил Павла? – в ужасе пробормотала Оля.
– Вроде того, – вздохнула Римма.
– И ты молчала?..
Римма покаянно вздохнула.
– Ты просто чудовище! – закричала Оля. – Смартфоном каким-то захотела откупиться!
– Оля, но я для твоего же блага… Честное слово! – Римма потупилась.
– Я тебя ненавижу… – Оля была готова поколотить подругу.
– Оля, ты только не сердись… Оля, ты права, я поеду в Турцию со своей мамой!.. Оля, прости меня. Прости, прости, прости!!!
Оля сидела в электричке, прислонившись виском к оконной раме. Она чувствовала странную пустоту внутри, невозможно было поверить в то, что Викентий был готов убить и Павла.
Оля провела пальцем по пыльному стеклу. Мимо неслись мокрые деревянные домики, фонарные столбы, потемневшие от дождя заборы… А над всем этим висело низкое серое небо.
Час назад она говорила со Степаном Андреевичем (к ее счастью, он в тот момент был на даче), и тот коротко обрисовал ей ситуацию. Объяснил, где она сможет найти Павла.
– С ним все в порядке, милая Юленька… – благодушно сообщил старик (имя он, как всегда, перепутал). – И ранение не такое уж серьезное, прогноз самый благоприятный. Я одного не понимаю: почему в наше время запрещены дуэли?.. По-моему, в некоторых случаях поединки чести просто необходимы! Меня также удивляет и следующее: отчего мальчики не воспользовались револьверами из моей коллекции, более подходящими для дуэли? Середина девятнадцатого века, превосходные экземпляры системы Лефоше… Для такого случая я бы позволил воспользоваться ими. Да и Кеша повел себя не слишком пристойно! – спохватился Степан Андреевич. – Он сам должен был препроводить раненого соперника в руки докторов… Хотя его идея обставить все как самоубийство, если кто-то из участников дуэли пострадает, выглядит интересно.
Оля промычала в ответ что-то невразумительное. Она не понимала, шутит Степан Андреевич или говорит всерьез. Нет, наверное, шутит…
– Ты тоже так думаешь, Юленька? Чудесно… Кстати, меня очень беспокоит моя дражайшая невестка.
