Диана Чемберлен - Тайная жизнь, или Дневник моей матери
– Я скажу ему, что ты приносишь мне только счастье.
* * *С утра пораньше Иден вернулась в Линч-Холлоу. Налив на кухне чашку кофе, она уже собиралась отправиться к себе наверх, как вдруг услышала голос Кайла:
– Я снова перечитал дневник и просто не представляю, как мне показать его Иден.
Иден замерла у самой лестницы. Может, окликнуть их? Дать знать, что она вернулась? Но в этот момент Кайл снова заговорил:
– Может, просто рассказать ей, и все?
– Но она прочла уже практически все, Кайл, – возразила Лу. – К тому же так хотела Кейт.
Иден не решилась слушать дальше. Она тихонько прокралась наверх и уселась перед компьютером. Может, сказать Кайлу, что она случайно подслушала их разговор и что совсем необязательно отдавать ей еще одну тетрадь? Фактически он и так впустил ее в свою жизнь. Впрочем, она тут же поняла, что ничего ему не скажет: Кайл должен сам определиться с решением.
* * *Весь день она проработала над сценарием, сделав лишь небольшой перерыв на обед и на телефонный разговор с Кэсси. Спустившись к ужину, она заметила на столе еще одну потемневшую от времени тетрадь. Что ж, Кайл сделал свой выбор.
– Это мне? – поинтересовалась она, усаживаясь за стол.
– Какие у тебя планы на сегодня? – спросил в ответ Кайл.
– Бену нужно как следует выспаться, так что сегодня я останусь дома. – Она кивнула в сторону дневника: – А на ночь могу почитать, если вы, конечно, не против.
– Почему бы нам не проехаться до города? – спросила Лу.
– Прекрасная мысль, – ответил Кайл. – Что там сегодня в кинотеатре?
– Я даже не знаю…
– Едем с нами, детка, – сказала Лу тоном, не терпящим возражений.
В итоге они втроем отправились в Колбрук. Фильм оказался очень старым. Это была одна из тех кинолент, которые всегда напоминали Иден пору ее детства, когда она жаждала только одного – быть актрисой.
После кино Кайл настоял на том, чтобы пойти в кафе, поесть мороженого. Затем Лу предложила прогуляться по пустынным улицам Колбрука. Было видно, что они делают все возможное, лишь бы оттянуть возвращение в Линч-Холлоу. В итоге домой они приехали в половине двенадцатого. Бен оставил для Иден послание на автоответчике Кайла. Устроившись на диване, Иден слушала его слова о том, что сегодня ему уже лучше и что он любит ее.
Как только она остановила запись, в комнату вошел Кайл с дневником в руке. Когда Иден встала, чтобы забрать у него тетрадь, Кайл обнял ее и долго-долго не отпускал.
34
2 августа 1954 г.
Сегодня мне исполнилось 27 лет. После ужина я, папа, Кайл и Сюзанна съели праздничный торт, и Кайл сказал, что был бы не прочь отвезти меня на прогулку. Я сразу догадалась, о чем он намерен со мной поговорить. Доктор Латтерли преподает сейчас в Нью-йоркском университете, и он хочет, чтобы Кайл вернулся к занятиям. В Нью-Йорке он может начать подготовку к докторской, а затем присоединиться к археологической экспедиции в Южную Америку. Доктор Латтерли считает, что у Кайла огромный потенциал (то же самое думаю и я) и ему не следует ограничиваться пределами Линч-Холлоу. До сих пор мы с Кайлом просто обсуждали факты: что, где, когда и как. Но мы оба прекрасно понимаем: принять предложение Латтерли означает навсегда покинуть Линч-Холлоу.
И вот мы отправились с ним в колбрукский парк. Было так жарко, что мы выбрались из машины и уселись на берегу реки. Кайл сказал, что ему ужасно хочется вернуться к занятиям. Он пытался извиняться за то, что так чувствует, но я сказала, что в этом нет никакой необходимости. С его стороны будет глупостью отказаться от такого предложения, так что я ни в коей мере не собираюсь отговаривать его. Я сказала так, будто мне и правда все равно, где он будет находиться – дома или в Нью-Йорке, хотя сердце у меня мучительно сжалось.
– Я буду скучать по дому, – промолвил Кайл. – Для меня тут лучшее место на земле. Но я не могу ограничивать себя подобным образом.
Я встала и направилась к машине.
– Нужно сказать Мэтту, какое решение ты принял.
Мне хотелось уйти от Кайла. Я не собиралась рыдать тут у него на груди. В конце концов, мне 27 лет! Я опубликовала уже 17 книг и в состоянии сама позаботиться о себе.
5 сентября 1954 г.
Кайл уехал. Мэтт забрал его около часа назад, чтобы отвезти на поезд. Я с ними не поехала, да и Кайл этого не хотел. Он даже не прикоснулся ко мне перед уходом, хотя обнял Сюзанну и похлопал по плечу папу. «Пока, Кейт», – сказал он и забрался в машину.
Ох, Кайл.
Прошлым вечером он пришел ко мне в пещеру, в то время я разбирала на матрасе свои бумаги. Он аккуратно сложил листочки в стопку и уселся рядом со мной. Выглядел он опечаленным, и я спросила, что случилось.
– Страшно не хочу оставлять тебя тут.
– Со мной все будет в порядке, – сказала я ему.
– Возможно, – ответил Кайл. – Но я не уверен, что со мной все будет в порядке без тебя.
Меня это здорово удивило.
– Ты же никогда во мне не нуждался, – заметила я.
– Тут ты ошибаешься. – Прислонившись к стене, он взглянул на высокий каменный потолок. – Как бы мне хотелось, чтобы все сложилось иначе.
– О чем это ты? – спросила я. Тогда он привел меня в замешательство, хотя теперь я, пожалуй, понимаю, что он имел в виду.
– Да много о чем. – Он взглянул на меня: – Знаешь, Кейт, меня многое в тебе восхищает, но я переживаю из-за того, что ты недополучаешь в жизни.
– Это ты о мужчинах? – спросила я.
– И о них тоже. Я имею в виду близость с другими людьми. Ты живешь в полной изоляции.
– У меня есть Мэтт, – возразила я.
– Верно. Мэтт, на которого ты столько лет не обращаешь внимания. – Кайл сжал мою руку. – Я знаю, Мэтт – не твой идеал, только ведь никто другой не появится внезапно на пороге твоей пещеры.
– Да я никого и не ищу.
– Но ты же хочешь детей, Кейт. Я знаю, ты хочешь. Выходи за Мэтта. Пусть он и не идеальная пара, но он может дать тебе детей.
Меня испугало то отчаяние, с каким он произнес эти слова, но я заставила себя рассмеяться. Я сказала, что не могу выйти за Мэтта, поскольку он захочет воспитывать детей дома, а не в пещере. Я пошутила, но Кайл даже не улыбнулся. Вместо этого он вдруг заплакал, отчего я просто похолодела. Я обняла его, и Кайл сказал:
– Я боюсь за тебя, Кейт. Боюсь, что ты закончишь, как наша мама.
Я тут же отстранилась от него.
– Не смей так говорить! – бросила я.
Щеки у него были мокрыми от слез, и я попыталась осушить их кончиками пальцев, а потом и губами. Я не думала о том, что делаю. Мне просто хотелось стереть с его лица эту печаль. Я целовала его щеки и глаза, а Кайл сидел так тихо, что почти не дышал. Не отрываясь, смотрел он на меня широко открытыми глазами. Присев рядом с ним на колени, я стала целовать его голову и лоб. Я чувствовала жар, исходивший от его тела, и знала, чего он хочет, даже если сам он этого пока не понимал.
