Татьяна Герцик - Роман в утешение. Книга первая
Моя непрактичность ее сильно задела.
– Да зачем! Симку только поменяй, и никто тебя по телефону не найдет!
Да уж, в технике невестка была явно не сильна.
– Шура, любой сотовый оператор запросто может его отыскать, какую бы симку ты не поставила! Это уж Роман сделает первым делом – проверит, где гуляет мой телефон. Вот будет для него шок, когда он узнает, что его случайно нашли на скамеечке в парке!
Проникнувшись важностью проблемы, она призадумалась, но я, не давая ей сосредоточиться на печальном, быстро спросила:
– Слушай, у тебя же есть знакомые летчики?
Поморщившись, она уточнила:
– Ну, скорее не у меня, а у Анатолия.
– Но тебе-то они помочь могут?
– Попробую. А куда ты хочешь лететь?
– До Нижнего, но без покупки билетов. Деньги я отдам, главное паспорт не показывать. У меня его нет.
Шура куда-то позвонила и о чем-то долго договаривалась. Положив трубку, дала мне подробные инструкции, что делать, и всего через пару часов, оставив ей деньги для мальчишек, я уже летела домой, сидя в малюсеньком отсеке для бортпроводниц. Заплатив им за полет, я сказала, что билет на самолет купить не успела.
Они прекрасно понимали, что это лажа, но я была уверена, что о моем незаконном пребывании на борту они будут молчать и под пытками, поскольку сами нарушили инструкцию, что грозило им по меньшей мере увольнением.
Глава двенадцатая
Самолет приземлился в Нижнем без проблем. Взяв такси, я поехала к своему гаражу, где меня должна была верно дожидаться моя малышка. Ключи от моего бокса остались в сейфе Пронина вместе с моими документами, поэтому пришлось идти на поклон к сторожу, у которого хранились запасные ключи. Он не сразу узнал меня в Шурином парике.
– Ты что, волосы выкрасила, что ли?
– Да, дядя Коля. Но давайте поскорей ключи, я очень спешу!
Подчеркивая свою значимость, он, не давая мне ключи в руки, сам открыл мне мой собственный гараж, подождал, когда я выгоню свою машинку, и снова аккуратно закрыл ворота. Благодарственно махнув ему рукой, я заглянула в бардачок, убедилась, что права и документы на машину лежат так, как я их и оставила, и погнала в Пореченск, чувствуя, что изрядно отвыкла от руля за проведенное с Романом время.
Вокруг вовсю цвела акация, разнося по окрестностям желтоватую пыльцу. В садах распускались плодовые деревья, пламенели тюльпаны и синели крокусы. Это была настоящая весна. Даже предвечернее небо было радостного прозрачно-синего цвета. Казалось, всё вокруг меня поздравляет. Это было отрадно и грело душу, заглушая растущую в ней неудовлетворенность и противное чувство неприкаянности.
Проехав несколько километров по берегу Волги, я увидела небольшие компании купающихся, главным образом молодых парней. На мой взгляд, для плавания было рановато, и вода в реке была еще мутной, но уж тут, как говорится, охота пуще неволи.
Подъехав к бабушкиному дому, притормозила и внимательно оглядела ворота. Вроде всё было как всегда, но я своей интуиции уже не доверяла. Ведь не заметила же я засады в прошлый раз. Хотя я ее, конечно, и не ждала.
Открыла ворота, завела машину под навес. Достала кирпич, прикрывающий тайник. Ключа там не было. Я помнила, что в прошлый раз открыла дверь в дом этим ключом. Что с ним стало потом?
Опасливо посмотрев на окна дома, решила пока в него не заходить, а отправиться на разведку. Обошла здание по посыпанным песком дорожкам и вышла к угору.
Вокруг буйствовала весна, и я невольно отметила ухоженность старого сада – даже медовая травка, как встарь, окружала беседку плотным кольцом. Кто же это всё посадил? Мать никогда не отличалась склонностью к садовым работам, не говоря уж о брате.
Я зашла в беседку, глубоко вдыхая так тревожащий меня запах медовой травки. Не в силах отрешиться от прошлого, присела на скамейку, невидяще глядя вдаль. Темнело, земля стала покрываться чуть видимой сиреневатой дымкой. Волга всё так же неторопливо плыла мимо. Вода была мутной и серой, ничем не напоминая лазурные воды южных морей. Сколько же воспоминаний связывает меня с этим местом…
Вдруг снизу, с тропинки, послышались чьи-то быстрые шаги и я напряглась, понимая, что скрыться уже не успею. Показалась мокрая голова и я тихонько ахнула.
Георгий! И что ему тут надо? Он тоже увидел меня и замер, не веря своим глазам. Мне стало не по себе. Вот еще семейная встреча!
Он несколько мгновений стоял молча, потом сделал ко мне широкий шаг и протянул ко мне чуть подрагивающие руки, намереваясь обнять. Я резво вскочила и отпрыгнула за скамейку. Он уронил руки и с укором взглянул на меня. Мне стало и смешно, и досадно. И опять-то я виновата!
На нем были только узкие синие плавки и на голой коже кое-где еще мерцали невысохшие капли воды. Я невольно обратила внимание, что он здорово похудел. Это пошло ему на пользу, подчеркнув хорошо развитую мускулатуру. Недаром все годы нашей совместной жизни он занимался спортом, в тренажерные залы ходил и в бассейне плавал. Но похудел-то он явно из-за молодой любовницы. Интенсивные ночные упражнения помогли?
Но вел он себя всё-таки очень странно. Его била крупная дрожь и смотрел он на меня так пристально, будто пытался запомнить на всю оставшуюся жизнь. Мне и без того было не по себе, а под его таким пристрастным взглядом и я и вовсе растерялась. И, как всегда, когда чувствовала себя выбитой из колеи, с ненужным апломбом заявила:
– Ты перекупался. Тебе нужно вытереться и согреться… – и тут же осеклась. А мне-то что за дело? О нем есть кому позаботиться.
Хотела развернуться и уйти, но он перегородил мне дорогу.
– Ты куда? – голос прозвучал так испуганно, что я снова с изумлением на него посмотрела.
Чего он так боится? Наоборот, должен бы радоваться, что я сейчас уберусь с глаз долой. С излишне пренебрежительной миной пообещала:
– Сейчас уеду и мешать никому не буду. – Не удержавшись, с изрядной долей язвительности добавила: – Хотя я думала, что это мой дом.
Георгий явно чувствовал себя не в своей тарелке. Я приписала это тому, что он не одет. Ведь давно известно, что одетый человек чувствует себя защищеннее неодетого. Он нервно облизал губы и вскинул голову, стараясь прийти в себя.
Я снова попыталась уйти, но он взял меня за руку и, крепко сжав, словно боялся, что я испарюсь, как лужица под летним солнцем, быстро повел в дом.
На сдавившей мою ладонь руке у него виднелся тонкий золотой ободок обручального кольца, и я угнетенно вздохнула, чувствуя, как куда-то проваливается сердце. Вот что значит молодая жена. Со мной он кольцо носить не желал, но стоило ему вновь жениться…
Распахнув дверь, Георгий захлопнул ее и повернул в дверях большой ключ. Забрав его с собой, кинулся наверх, что-то непонятно бормоча. Я за ним не пошла. Конечно, он хочет переодеться, чтобы чувствовать себя со мной на равных, но для чего при этом ключи с собой забирать, причем от моего дома?
