Даниэла Стил - Большая девочка
— Зачем? Ты должна жить своей жизнью. Сосредоточься на том, что у тебя есть Колин, мне кажется, у вас все идет хорошо. Тебе никак не повлиять на жизнь сестры и ее замужество. Это целиком ее выбор, плох он или хорош, и твое мнение ровным счетом ничего не изменит.
— Даже при том, что она в свои двадцать два нуждается в советах? — От слов доктора Уотсон Виктории было не по себе, тем более что она в душе понимала: мисс Уотсон права.
— Совершенно верно. Она же не просит у тебя совета. Она, наоборот, просит тебя не вмешиваться.
Виктория все понимала, но в ней нарастал дух противоречия.
— Значит, он будет ее обманывать, а я должна смотреть, как Грейси принимает все за чистую монету? — возмутилась она.
— Да, если она этого хочет. А судя по всему, это так. Мне это тоже не по душе. Поверь, подобные истории меня тоже выводят из себя. Но у тебя руки связаны.
— Слышать этого не могу! — Виктория была не на шутку расстроена решением Грейси. Но портить из‑за этого отношения с сестрой она не собиралась, а ведь это легко могло произойти. Гарри воспользовался наивностью Грейс, тем, что она искренне любит его, да еще нашел себе единомышленника в лице будущего тестя с его жадностью и тщеславием. И вот теперь девушке затыкают рот шантажом. Отец жаждет выдать дочь за отпрыска Уилксов, чтобы было потом чем хвастаться. А Грейси боится потерять Гарри. Викторию же беспокоило другое — как бы сестра не потеряла свое «я», что будет куда хуже.
Следующим потрясением стал звонок от Грейси неделей позже. Она хотела, чтобы Виктория на правах старшей подружки невесты организовала выездной девичник в Лас‑Вегас с участием всех других подружек невесты, причем на целый уик‑энд. Она спросила про Гарри, но Грейс буркнула, что все в порядке, и быстро сменила тему. Он все‑таки заставил ее примолкнуть, даже с сестрой она не желает откровенничать. Если Грейси что‑то и беспокоит, она об этом помалкивает. От Виктории ей нужен только этот дурацкий девичник. Сама идея была Виктории не по вкусу. Ей совершенно не хотелось не только организовывать подобное мероприятие, но и участвовать в нем, а меньше всего — помогать устраивать свадьбу с подонком. Но отказать сестре Виктория не осмелилась.
— А что, теперь ужин в ресторане в качестве девичника не проходит? У кого есть время куда‑то лететь на уик‑энд? — Ясно у кого: кто богат и не работает. Не ее случай.
— Да ты что! Теперь все выезжают! Гарри устраивал себе мальчишник на той неделе в Сент‑Барте. На пять дней уезжали. — Виктории даже думать не хотелось, что там творилось в эти пять дней.
Она шумно вздохнула, с тоской думая о том, что придется куда‑то ехать и что‑то организовывать.
— Пришли мне список своих пожеланий. Попробую что‑нибудь придумать. Может, кому‑то еще поручишь? Я же работаю, Грейс, и живу в другом часовом поясе. Вы все в Калифорнии, на работу не ходите… — Все подружки невесты были избалованными богатыми девочками и либо сидели на шее у родителей, либо еще учились.
— Не забывай: ты у нас, девушек, главная, ты почетная подружка невесты, и это твоя функция, — настаивала Грейси. Виктория смирилась. Из‑за этой свадьбы отношения между сестрами стали напряженными до предела.
— Когда ты хочешь ехать? — сдалась Виктория.
— В мае, — обрадовалась Грейси, проблемы сестры ее не интересовали!
— Ладно. Сделаю. Я тебя люблю, — вздохнула Виктория и положила трубку. Грейс пообещала прислать ей список участниц и пожелания к мероприятию. Еще она сказала, что оплачивает все отец. Джим из кожи вон лез, чтобы не ударить лицом в грязь. Небось для старшей дочери ни за что не стал бы так стараться. Он и сам это говорил и даже советовал ей, если найдет себе жениха, обвенчаться по‑тихому.
К счастью, несмотря на связанные с замужеством сестры волнения, отношения с Колином у Виктории были прекрасные. Но ее не обрадовал звонок матери, когда та сообщила, что они с отцом на пару дней прилетят в Нью‑Йорк, где Джиму надо повидаться с одним важным клиентом. Этого ей только не хватало! О существовании Колина отец с матерью уже знали и наверняка захотят с ним познакомиться. Тем более что она с его родителями уже встречалась. Виктория заранее представляла себе, какие гадости станет говорить о ней папочка. Вечером она поделилась новостью с Колином.
— Пойдешь с нами ужинать? — спросила она упавшим голосом. В ответ он улыбнулся и поцеловал ее.
— Конечно!
— И кстати, у меня к тебе одна просьба.
— Уже согласен, — отшутился он. — Так в чем твоя просьба? — Он видел, что в последние дни Виктория очень расстроена и напряжена до предела. Она переживала за сестру, но ничего поделать не могла.
— Ты поедешь со мной на свадьбу Грейси? — спросила она, и Колин опять улыбнулся.
— Я уж боялся, меня не пригласят.
— Понимаешь, она выбрала такие платья, что все подружки невесты будут выглядеть как принцессы, а я — как чучело. Так что готовься. Будешь за меня краснеть. — Виктория чуть не плакала, когда говорила это.
— Я буду тобой гордиться, а не краснеть! Ты даже если очень постараешься, не можешь плохо выглядеть. Скажи лучше, когда твои родители приезжают?
— Через два дня. — Она сказала это таким упавшим голосом, словно их ожидал конец света. Именно так она это и воспринимала. Отец выставит ее дурой перед дорогим ей человеком, будет доказывать, что любить ее не за что. Что, если Колин ему поверит? Виктории не приходило в голову, что тем самым отец выставит в дурном свете себя, а не ее. А Колин — он и так знает, что она достойна его любви.
На другой день она сделала необходимые звонки в Лас‑Вегас, хотя доктор Уотсон и убеждала ее, что если она не хочет этим заниматься, то вправе отказаться. Но Виктория не хотела подводить Грейси. Она ее никогда и ни в чем не подводила.
А еще через день прибыли отец с матерью. Они остановились в «Карлайле» и пригласили ее с Колином в бар. Слава богу, у них на ближайшее время был назначен ужин с клиентом отца, и на дочь времени почти не оставалось. Виктория вздохнула с облегчением. Бара будет более чем достаточно. Она знала, что унизить ее отец сумеет и за пять минут, для этого не нужен целый вечер.
Сразу было видно, что Колин произвел на отца впечатление. Джим словно недоумевал, как такой интересный мужчина может находиться рядом с его недотепой дочерью. Виктория и сама верила в это с трудом, но Колину действительно хотелось быть с ней, что он не раз доказывал на протяжении вот уже четырех месяцев.
Все держались в рамках приличий и мило болтали, пока где‑то через полчаса отец не заметил, что надо бы ей следить за рационом, не то еще не влезет в платье, какое сестра для нее заказала. Виктория окаменела.
