Таммара Веббер - Просто вдвоем
Я. Хорошо.
Жаклин. Иду сдавать специальность, пожелай мне удачи.
Я. Зачем она тебе? У тебя же волшебные пальцы!
Жаклин. :-)
Я всегда стучался, когда входил к Хеллерам со двора. В отличие от моих родителей, Чарльз и Синди были сдержанны в проявлении чувств, но могли вести себя иначе наедине. Мне не хотелось ставить нас всех в неловкое положение, врываясь к ним, когда они выдворили детей и решили, что остались одни.
– Все в порядке, Лэндон? – спросил Чарльз, открывая дверь.
Лэндон. Я вздохнул.
– Да, все отлично. Просто мне хотелось поговорить с вами о… Жаклин.
Сначала он удивленно поднял брови. Потом ухмыльнулся.
– Проходи. Я как раз готовлю материалы для следующей недели, к экзамену. Когда последипломники увидят плоды моих трудов, они меня просто возненавидят. – Он потер руки: очевидно, эта мысль его забавляла.
Студенты большей частью любили Хеллера, а для своих аспирантов он был сущий сатана. Зато предмет они у него знали назубок.
Чарльз достал пару бутылок пива, и мы уселись за стол.
– У меня к вам два дела. Во-первых, я должен рассказать кое-что о наших с ней отношениях…
Он выпрямился:
– Я слушаю.
– Я уже говорил, что она познакомилась со мной как с Лукасом еще до того, как я стал помогать ей по экономике. Но я не сказал, при каких обстоятельствах мы встретились. – Я набрал в легкие воздуха. – На нее напали на парковке возле мужского общежития. Во время вечеринки. Я… вмешался. Жаклин не захотела сообщать в полицию.
– Господи боже! – Чарльз отодвинул ноутбук и оперся локтями о стол, заваленный тетрадями. – На нее напал кто-то из студентов? – (Я кивнул.) – Но почему она об этом не заявила? Он же опасен…
– Погодите. – (Хеллер замолчал и нахмурился.) – Чарльз, я остановил его прежде, чем он успел… оставить какие-нибудь доказательства. Физические. Не было ни синяков, ни следов… – я стиснул зубы, – проникновения. Он состоит в одном союзе с бывшим парнем Жаклин. Вы же знаете этих ребят: они сделают вид, что ничему не верят, а вдобавок еще и затравят девушку. Я не смог уговорить ее вызвать полицию, хотя, сказать по правде, не очень настаивал. Наверное, это и моя вина тоже. Я избил его до крови, понадеявшись, что это послужит ему уроком. Я ошибся.
– О боже! Он сделал это опять.
Интонация Чарльза была утвердительной, а не вопросительной.
– Да, он изнасиловал другую девушку.
– Что за…
– Она дала показания в полиции. И Жаклин тоже. И я.
– Надеюсь, его вышвырнули из университета? – Глаза Хеллера вспыхнули. – Не хочу, чтобы этот гаденыш ошивался в нашем колледже.
Я скривил губы:
– В отделении мне сказали, что администрация разрешит ему сдать сессию, если он будет приходить в кампус только на экзамены и только в сопровождении кого-нибудь из своих «братишек».
– Но это же бред!
– Презумпция невиновности, Чарльз.
– Я знаю, знаю. – Он тяжело вздохнул, огорченный не меньше меня. – Я просто… подумал о Карли и так взбесился, что…
Он осекся. Я провел пальцем по шраму на внутренней стороне левого запястья. Несколько секунд мы оба молчали.
– Сегодня Жаклин и той второй девушке выписали временный охранный ордер. Теперь этот парень не имеет права вступать с ними в какой бы то ни было контакт и должен держаться от них на расстоянии не менее тысячи футов хоть в кампусе, хоть за его пределами.
Чарльз кивнул, но я знал, что мы думали об одном: «Этого недостаточно». И все-таки полумеры были лучше, чем ничего.
– Ты хотел поговорить о чем-то еще? – напомнил Чарльз.
Я закусил лабрет, и он это заметил. Я ничего не мог с собой поделать и, когда нервничал, теребил эту проклятую штуковину, что всегда меня выдавало. Сделав глубокий вдох, я заговорил:
– Я хотел спросить… э-э… по-прежнему ли на нас распространяются ограничения, касающиеся отношений студентов с сотрудниками кафедры. Мы думали встретиться завтра вечером. После моего заключительного семинара. Когда я его проведу, мои обязанности как вашего ассистента будут в некотором роде уже выполнены…
Хеллер сощурил глаз:
– Хм… Она живет здесь, в городе, или уедет на каникулы?
– Уедет.
– Ах вот как. Ну, тогда до экзамена, который будет на следующей неделе, я бы посоветовал вам быть осторожнее на людях. Что же касается тайных свиданий… – Он послал мне лукавую улыбку. – Так уж и быть, встречайтесь.
Он думал, что Жаклин скоро станет или уже стала моей девушкой, и, очевидно, очень этому радовался. У меня не хватило духу вывести его из заблуждения.
* * *За ужином Жаклин нервничала. Я приготовил пасту, и мне, похоже, снова удалось впечатлить гостью своими кулинарными умениями. Ее беспокойство, наверное, объяснялось нашей прошлой встречей. Я хотел, чтобы теперь все было по-другому, но выглядел бы полным идиотом, скажи ей прямо: «Эй, помнишь, я попросил меня остановить? Сегодня не остановлюсь, пока ты не кончишь, выкрикивая мое имя».
Нет уж.
Сгрузив тарелки в посудомоечную машину, я притянул Жаклин к себе и сжал ее руки у нее за спиной, делая вид, что собираюсь дать ей импровизированный урок самообороны.
– Как ты будешь освобождаться от такого захвата, Жаклин?
Она тихо ответила, что не хочет освобождаться.
– А если бы хотела? – не унимался я.
Она закрыла глаза и ответила, как на занятии: ударом коленом в пах и пяткой по ступне.
– А если бы я тебя поцеловал, когда тебе этого не хотелось?
Я думал, она опять назовет какой-нибудь прием, которому ее научили, – боднула бы, например. Но нет. Она сказала:
– Я бы тебя укусила.
Черт! Мне чуть крышу не сорвало.
Я осторожно поцеловал Жаклин, втайне надеясь, что она действительно меня укусит. Вместо этого она лизнула мои губы, задев лабрет, и я подсадил ее на кухонную столешницу. Обвив меня руками и ногами, она склонила голову, и в рот мне скользнул ее маленький язычок. Я потянул его в себя, лаская своим и слегка прикусывая.
– Обалдеть, – выдохнула она, когда мы разомкнули губы.
Я снял ее со столешницы, отнес в спальню, положил посреди кровати и начал целовать, пока она не сбилась с дыхания. Тогда я стащил с нее свитер и снова приковался к ней ртом, а она расстегнула на мне рубашку. Когда я дотронулся пальцем до молнии на ее джинсах, Жаклин сказала «да».
Я заявил, что такое со мной происходило впервые, и она решила, что я попытался сойти за девственника. Я рассмеялся, хотя, вообще-то, было не смешно.
