"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Крейн Генри

— Сейчас иду, подожди, мне нужно одеться.

Еще не стряхнув с себя остатки сна, он поднялся и, поочередно снимая со спинки стоявшего рядом с ним стула рубашку, брюки, галстук и пиджак, стал одеваться.

Даже не удосужившись завязать шнурки на ботинках, он поплелся к двери. Несмотря на вполне приличное настроение, Мейсон чувствовал себя отнюдь не блестяще. Немалое количество выпитого вчера виски весьма настойчиво напоминало о себе ярко выраженной головной болью. Еще одеваясь, Мейсон тяжело вздыхал и кряхтел. Очевидно, для того, чтобы встретить наступивший день в приличной форме, ему придется сходить за пивом.

Но это будет позже, а сейчас Мейсон шел открывать дверь Деннису Уотермену. Повернув ключ в замке, он потянул за ручку.

Ничего не понимая, он с недоумением смотрел на радостно улыбавшегося и возбужденно размахивавшего руками темнокожего детектива.

— Что случилось? — пробурчал Мейсон, сонно утирая лицо рукой. — Тебе удалось обнаружить настоящего убийцу Лоуренса Максвелла? Или, может быть, выяснилось, что он покончил самоубийством?

Уотермен не обратил никакого внимания на мрачноватый юмор Мейсона. Все также радостно переминаясь с ноги на ногу, он стоял перед дверью, и глаза его сияли возбужденным блеском.

— Мейсон, ты не поверишь, я такое нашел! Ты просто ахнешь.

Мейсон не разделял энтузиазма Уотермена.

— Ну проходи, — кисло сказал он, морщась от головной боли.

Весело размахивая руками, частный детектив вошел в кабинет и, сунув руку во внутренний карман плаща, достал оттуда полиэтиленовый пакет с видеокассетой.

— Ты так радуешься, — пробурчал Мейсон, — как будто мы уже выиграли судебный процесс. А, между прочим, вчерашние показания этого Джозефа Макинтайра свели на нет все мои усилия в предыдущие дни. Теперь я даже не знаю, что делать.

Мейсон немного лукавил. Но объяснялось это скорее его плохим самочувствием, чем общим настроением. Он подозревал, что частный детектив раскопал что‑то интересное — слишком профессионально и уверенно действовал этот парень.

Как бы подтверждая его мысли, Уотермен помахал перед лицом Мейсона пакетом с видеокассетой.

— Ты помнишь, что это такое?

Мейсон пожал плечами.

— Я даже не знаю, что это такое, — буркнул он.

— Это кассета с записью, которую мы нашли в доме Лоуренса Максвелла, когда он умер, помнишь? — спросил Деннис.

Поскольку Мейсон молчал, ничего не отвечая, Уотермен добавил:

— Ну помнишь, где эта Вирджиния Кристенсен трахалась с Максвеллом, помнишь?

Еще не окончательно проснувшись, Мейсон, кряхтя, вытирал лицо.

— Ну помню, помню, — не слишком радостно ответил он.

Уотермен радостно кинул:

— Отлично. Собирайся. Сейчас мы поедем ко мне.

Мейсон нахмурил брови.

— Зачем?

— Я тебе кое‑что покажу, — радостно сообщил частный детектив. — Такого ты наверняка не ожидал увидеть.

Мейсон тяжело вздохнул и, отряхивая пылинки с пиджака, стал приводить себя в порядок.

— А ты уверен в том, что нам обязательно нужно ехать к тебе? — кисло промямлил он.

Уотермен возбужденно замахал руками.

— Уверен, уверен.

Словно не обращая внимания на радостное возбуждение Денниса Уотермена, Мейсон подошел к окну и посмотрел на открывавшуюся перед ним панораму реки, где уже, вовсю пыхтя, работал неутомимый буксир. Хотя небо было затянуто тучами, и солнечные лучи лишь кое–где едва пробивались сквозь плотную пелену облачности, было похоже, что к полудню тучи рассеются, и погода значительно улучшится. Во всяком случае, Мейсону этого очень хотелось.

Поморщившись от очередного приступа головной боли, Мейсон помассировал затылок и, обернувшись к Уотермену, сказал:

— Ну ладно, раз тебе так хочется, поехали. Только учти, сначала мы заедем в какой‑нибудь бар.

Уотермен грубовато расхохотался.

— Похоже, ты вчера перебрал, а, парень? Я понимаю, холодное пиво в твоем состоянии это идеальный выход из положения. Ладно, тут неподалеку находится одно славное местечко, в котором я часто провожу свободные вечера. Там отличный бармен, у которого всегда есть холодное пиво. Ты какое предпочитаешь с похмелья?

Мейсон на мгновение задумался и почесал нос.

— Не знаю, — пожал он плечами, — наверное, «Будвайзер лайт».

Уотермен так радостно вскинул руки, как будто всю жизнь только и мечтал о том, чтобы услышать от кого‑нибудь столь ценное сообщение.

— Мейсон, да ты классный парень, — с непонятным для его собеседника энтузиазмом воскликнул он.

— Почему?

— Я тоже обожаю «Будвайзер лайт». Я считаю, что это самое лучшее американское пиво во всем мире. Знаешь, в армии мне пришлось служить на территории Западной Германии. Всю жизнь до этого я слышал разговоры о том, что лучшее пиво в мире — немецкое. А тут, сам понимаешь, я попал на авиабазу возле Франкфурта, знаешь, километров двадцать от города. Каждый вечер мы ездили туда за пивом.

Опережая его рассказ, Мейсон скептически ухмыльнулся.

— Сейчас ты, наверное, расскажешь мне о прелестях немецкого пива.

Но Уотермен неожиданно отрицательно покачал головой и высоко поднял вверх палец.

— Немецкое пиво — дрянь, — веско произнес он. — В нем слишком много солода и слишком мало настоящего аромата. Каждый раз, когда я пил эту франкфуртскую бурду, у меня складывалось такое впечатление, будто в недобродивший солод долили спирта. И даже не удосужились как следует развести. Оно, конечно, крепкое, но у пива должен быть свой настоящий, неповторимый аромат, а в противоположном случае, оно превращается в кошачью мочу.

Мейсон, немного удивленный резким заявлением Уотермена, пожал плечами.

— Неужели тебе так и не удалось обнаружить среди немецких сортов пива тот, который можно было назвать хорошим?

— Все немецкое пиво — дерьмо, — не стесняясь в выражениях, повторил Уотермен. — Оно годится только для брюхатых бюргеров, которые, напившись, раскачиваются на стульях и горланят свои отвратные тирольские песни. Знаешь, познакомившись с этой немецкой блевотиной, я только сильнее полюбил наше американское пиво. Они там могут думать про себя все, что угодно, но я‑то знаю, о чем говорю. Лучше «Будвайзера» нет ничего на свете. Лучше «Будвайзер лайт» может быть только ночь любви с прекрасной женщиной. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Уотермен озорно посмотрел на Мейсона и подмигнул ему. В планы Кэпвелла отнюдь не входил разговор о сексуальных развлечениях. Это могло только всколыхнуть в его душе воспоминания о нескольких прошедших днях. А потому, он постарался перевести разговор на только что затронутую тему.

— А что ты скажешь на счет «Гиннеса»? — спросил он Уотермена.

Темнокожий детектив на мгновение задумался. На сей раз лицо его растянулось в широкой улыбке и, подняв вверх палец, он сказал:

— «Гиннес» — это сила. Я даже не могу сказать, что это пиво. Это настоящий нектар.

— Нектар черного цвета, — с некоторой иронией добавил Мейсон.

Уотермен пожал плечами.

— Ну и что? Пусть он будет хоть зеленым, лишь бы его можно было пить. А «Гиннес» можно пить. Это классная штука. Когда я увольнялся из армии, меня из любопытства занесло в Лондон. Вот там я и узнал, что такой настоящий «Гиннес». До этого я даже названия такого не знал. А тут пришлось зайти в один маленький ресторанчик, по–моему, они называются у них «пабы». И — ты не представляешь, что меня там ожидало. Оказалось, что в этом баре продают только «Гиннес», но самых разных сортов. Это было великолепно.

Он мечтательно закатил глаза к потолку, словно еще раз переживая моменты знакомства с темным напитком, именуемым «Гиннес».

Мейсон, который вполне разделял убеждения Уотермена на этот счет, не менее мечтательно произнес:

— Да, было бы неплохо его сейчас сюда.

— Вот именно, — добавил чернокожий детектив. — Я бы сейчас тоже не отказался от кружечки темного «Гиннеса». Между прочим, именно с тех пор я и уважаю англичан. Знаешь, нация, которая смогла создать такой божественный напиток, вполне достойна почтительного отношения к себе. Правда, у них там есть пара вещей, которые мне совершенно непонятны.