Симона Элькелес - Идеальная химия
— Да, может это было до того, как моего лучшего друга застрелили. На его месте должен был быть я. — Я смотрю на учебник химии в ее руках. Он только и делает, что напоминает мне о том, что было и чему быть не суждено. — Он не должен был умереть, черт побери. Должен был я! — мой голос срывается на крик.
Миссис Пи даже не моргает.
— Но ты не умер. Ты думаешь, что делаешь Пако одолжение тем, что бросаешь школу и сдаешься? Рассматривай это как подарок, который он тебе сделал, а не проклятие. Пако не может вернуться, но ты можешь. Миссис Пи кладет книгу на подоконник. — Столько моих студентов погибло, я даже и не думала, что такое возможно. Мой муж настаивает, чтобы я ушла из Фейрфилд и перешла в какую-нибудь частную школу, без бандитов, которые живут только, для того, чтобы вскоре умереть, либо же стать наркодельцами. — Садясь на краешек моей кровати, она смотрит вниз на свои руки. — Но я остаюсь, в надежде что-то изменить, быть примером для подражания. Мистер Агирре считает, мы можем построить мост над пропастью, и я тоже так думаю. Если я могу изменить судьбу хотя бы одного своего студента, я могу…
— Изменить мир?
— Может быть.
— Вы не можете. Что есть, то есть.
Она смотрит на меня с полной уверенностью.
— Ох, Алекс, ты так сильно ошибаешься. Это то, что ты из этого делаешь. Если ты думаешь, что не можешь изменить мир, то вперед, следуй за тем, что уже устроили для тебя другие. Но всегда существуют другие пути, они сложнее. Изменить мир нелегко, но я точно буду пытаться. А ты?
— Нет.
— Это твоя прерогатива. Я все же попытаюсь. — Она замолкает, потом добавляет. — Ты хочешь знать, как держится твоя партнерша по химии?
Я трясу головой.
— Неа, мне не важно. Слова почти застревают в горле.
Она разочарованно вздыхает, затем подходит к подоконнику и берет книгу в руки.
— Мне забрать ее или оставить здесь?
Я не отвечаю. Она кладет книгу обратно и направляется к двери.
— Хотел бы я выбрать биологию, вместо химии, — говорю я, когда она открывает дверь, чтобы уйти.
Она прищуривается.
— Нет, не хотел. И чтоб ты знал, мистер Агирре, также зайдет навестить тебя сегодня, я бы воздержалась на твоем месте что-нибудь в него бросать.
Когда, две недели спустя, я вышел из больницы, моя мать забрала нас в Мексику. Еще через месяц, я устроился на работу камердинером в отеле в Сан Мигель де Адженде, недалеко от дома своей семьи. Симпатичный отель с белыми стенами и колоннами на входе. Я часто выступал в качестве переводчика, когда было необходимо, поскольку мой английский был намного лучше, чем у большинства работников. Когда я гулял по вечерам со своими друзьями, они пытались свести меня с мексиканскими девчонками. Девчонки были красивы, сексуальны, и точно знали, как привлечь парня. Проблема была в том, что они не были Бриттани.
Мне нужно было выкинуть ее из головы. И быстро.
Я пытался. Однажды, американская девушка, которая останавливалась в нашем отеле, привела меня к себе в комнату. Сначала, мне казалось, что переспав с другой белокурой девчонкой, сотрет из моей памяти ту ночь с Бриттани. Но когда я был очень близок к тому, чтобы это сделать, меня парализовало.
Я, наконец-то, понял, что Бриттани испортила для меня любую другую девушку.
Это было не ее лицо, не ее улыбка и даже не ее глаза. Все то, что было снаружи, позволяло видеть ее красавицей, но именно то, что было внутри, разительно отличало ее ото всех. То, как нежно она вытирала рот своей сестре, то, как серьезно она воспринимала химию, то, как она показывала мне свою любовь, точно зная, что и кто я был. Я собирался пойти на наркосделку, на то, чего она была решительно против, и она все еще любила меня.
И теперь, три месяца спустя после перестрелки, я снова в Фейрфилд, готовлюсь встретиться лицом к лицу, как сказала бы миссис Пи, со своим главным страхом.
Энрике сидит за столом в своей мастерской, качая головой. Мы поговорили о той ночи на Хеллоуин, и я простил его за то, что он дал Лаки знать о том, что я был с Бриттани.
После того, как я рассказываю Энрике, что я планирую сделать, он тяжело и протяжно вздыхает.
— Ты можешь умереть, — говорит он и смотрит на меня.
Я киваю.
— Я знаю.
— Я не смогу тебе помочь. Никто из твоих друзей в КЛ не сможет тебе помочь. Подумай хорошенько, Алекс. Возвращайся в Мексику и наслаждайся остатком своей жизни.
Я принял решение и не собираюсь от него отказываться.
— Я не буду трусом. Мне нудно сделать это. Мне нужно уйти из Кровавых.
— Из-за нее?
— Да. И из-за отца, из-за Пако. Из-за меня и моей семьи.
— Что толку уходить из Кровавых, когда ты окажешься мертв? — спрашивает Энрике. — Твое вступление покажется тебе каникулами по сравнению с этим. Они даже нас заставляют участвовать.
Вместо ответа, я протягиваю ему бумажку с номером телефона на ней.
— Если что-то случиться со мной, позвони этому парню. Это мой единственный друг, который не связан с этим. Не связан с Кровавыми или Бриттани.
Той ночью я встречаюсь с полным складом людей, считающих меня предателем. Меня называли уже словечками и покрепче. Час назад я сказал Чу, который занял место Гектора во главе КЛ, что я хочу уйти — чистый разрыв с Кровавыми Латино. Маленький толчок… чтобы пережить их строй… 360 нарушение.
Чу, жестокий и суровый, выходит вперед с банданой в руке. Я осматриваю наблюдателей. Мой друг Педро стоит позади, отводя глаза. Хавьер и Лаки тоже там, их глаза блестят от предвкушения. Хавьер сумасшедший придурок, а Лаки просто зол, что я выиграл пари, хотя никогда и не пришел забрать свой выигрыш. Оба насладятся возможностью выбить из меня дух, когда я не буду иметь права дать сдачи.
Энрике, мой кузен, стоит у дальней стены, облокотившись на нее. От него также ждут участия в том, чтобы сломать мне как можно больше костей, пока я не отключусь. Верность и обязательство значат все в КЛ. Если ты неверен или не выполняешь свои обязательства… ты все равно, что враг, для них. Даже хуже, потому, что ты был одним из них. Если Энрике встанет на мою защиту, он труп.
Я стою прямо, пока Чу закрывает мне глаза банданой. Я смогу. Если я после этого смогу быть с Бриттани, оно того стоит. Я не собираюсь думать о других возможных последствиях.
После того, как мои руки связаны сзади, меня сажают на заднее сидение машины, и двое парней зажимают меня с двух сторон. Я не имею представления, куда мы едем. Сейчас, когда во Главе стоит Чу, возможно все, что угодно.
Записка. Я так ее и не написал. Что, если я умру и Бриттани, так никогда и не узнает, что я на самом деле к ней чувствую? Может это даже к лучшему. Ей будет легче продолжать жизнь и не оглядываться, думая, что я последний урод, который предал ее.
