Вэл Корбетт - На первой полосе
Эндрю Кэхилл обрадовался, увидев, что Дейвина широкими шагами направилась к нему. Ее взгляд был обращен на знамя Святого Георгия, святого покровителя Англии, которое висело под потолком коридора, ведущего в палату лордов. Как всегда она выглядела так, словно собиралась на битву со сказочным драконом. На каменном полу ее туфли с высокими каблуками стучали как барабан, под который войско шло в атаку.
В отличие от других министров, общавшихся с журналистами через своих пресс-секретарей, Дейвина обычно сама предпочитала иметь дело с политическими обозревателями. Ничего удивительного, цинично подумал Эндрю. Поскольку она строит планы занять второй по значимости пост в министерстве внутренних дел, на этом этапе доброжелательное отношение к средствам массовой информации лишь на пользу ее карьере.
Когда Дейвина приятно ему улыбнулась, Эндрю не почувствовал угрызений совести. Их газета не считалась проправительственной, а на уровне личных отношений они испытывали друг к другу взаимное уважение.
— Я вам благодарен за то, что вы согласились со мной встретиться. Это не займет много времени. Я боюсь, что задам вам не совсем обычный вопрос, поэтому мне немного неловко.
— Эндрю, обычно ты сразу переходишь к делу. Ну, что тебя интересует?
— Хорошо. У нас есть свидетели, которые говорят, что видели, как Катя Крофт входила в ваш дом на Роланд-Мьюс в весьма необычный час. Вам об этом известно?
Дейвина пронзительно посмотрела на него.
— Продолжай.
— У нас также имеется фотография, снятая в ночь с воскресенья на понедельник, где видно, что Катя Крофт собирается открыть парадную дверь своим ключом. Что это может означать?
— Не имею ни малейшего представления.
— Прощу прощения, но совершенно ясно, что у вашего мужа и мисс Крофт было назначено свидание, и я вынужден спросить, что вы думаете на этот счет?
— Довольно. Я совершенно уверена, что у моего мужа нет связей на стороне. Можете процитировать мои слова. Мне больше нечего добавить.
— Послушайте, мы выражаем вам свое сочувствие. Вы поступаете как и большинство людей, оказавшихся в таком положении. Говорят, жены всегда узнают последними.
Но Дейвина уже развернулась на каблуках и исчезла в направлении сектора «Только для членов парламента», куда Эндрю доступ был воспрещен. Ранее она уже приняла решение больше не встречаться с Катей. Сейчас нужно еще раз тщательно над этим подумать.
Секретный агент Тони, репортер Барри Донлан, убедил одну из медсестер, обслуживающих палату Хьюго, выпить с ним во время обеда в период, свободный от дежурства. В баре «Заяц и охотники» час чистой лести и несколько коктейлей из текиллы, к которой она не привыкла, возымели на медсестру свое действие, и она согласилась рассказать Барри последние слухи, ходившие в больнице.
Он услышал о будоражащих воображение обходах, анестезирующих средствах, которые плохо действуют, и ужасную правду о некоторых медсестрах, оказывающие больным различные сексуальные услуги, чтобы иметь прибавку к своей скудной зарплате. Барри взял это на заметку как материал, который можно будет использовать на следующей неделе. Наконец его терпение было награждено. Барри спросил медсестру о Хьюго Томасе.
— С того времени, как он начал поправляться, он настаивает, чтобы его будили в половине седьмого утра. И вы никогда не догадаетесь зачем!
Журналист толкнул по направлению к ней еще один коктейль.
— Чтобы посмотреть на Катю Крофт. Он в нее просто влюблен — когда ее нет в программе, он вообще не смотрит телевизор.
— А вы в этом уверены? — небрежно спросил Барри.
— О, сегодня утром он поднял такой шум из-за того, что его телевизор был переключен на канал Би-би-си. Начал вовсю звонить. Оказывается, он уронил пульт и не мог до него дотянуться. Мне пришлось все бросить и переключить телевизор на его любимый канал. А вы-то думали, что такой человек предпочитает Би-би-си, ведь так?
Разумеется, просто на базе этого рассказа, не взяв интервью у Кати, нельзя написать статью, но тем не менее картина уже начала вырисовываться. Вот таким простым путем этот журналист добывал сведения. Через восемнадцать месяцев у него тоже будет жена. И бывшая медсестра Тереза Мэри Келли будет проводить свои вечера в беспокойном ожидании любимого мужа — преуспевающего журналиста, никогда не зная, когда он придет домой. Но они поставили себе за правило следить за карьерой Хьюго Томаса. Он был их Купидоном, который свел их вместе.
Глава четырнадцатая
Личный секретарь премьер-министра получил от главы службы безопасности заявление с просьбой о встрече с премьером в понедельник утром.
«Пожалуйста, передайте премьеру, что я хочу сообщить ему важную информацию об одном из министров», — гласило обращение.
Дебби Лакхерст готова была, наверное, отдать все на свете, лишь бы на ней сейчас были туфли на плоской подошве. Ее изящные туфельки на шпильках на булыжниках Роланд-Мьюс понемногу превращались в развалины, а каждый шаг причинял ей мучение.
Предъявляя удостоверение корреспондента «Санди кроникл», она расспрашивала местных жителей, не слышали ли они, что некоторые известные люди скупают в их районе недвижимость — при этом она упоминала имена нескольких известных писателей и телезвезд, включая Катю Крофт. И не видели ли они случайно, — с самым невинным видом спрашивала она, показывая несколько фотографий, — в своем районе кого-нибудь из этих потенциальных покупателей, — разумеется, там присутствовала и фотография Кати.
К несчастью для Дебби, обитателей Роланд-Мьюс оказалось не так легко провести. «А почему вам не связаться с их агентами?» — посоветовал ей хозяин одного дома, в который она позвонила, явно раздосадованный тем, что из-за какой-то незванной посетительницы ему пришлось идти открывать дверь.
Всезнайка, подумала Дебби.
— Я пробовала, — сказала она, улыбаясь ему своей самой очаровательной улыбкой. — Но это как раз те сведения, которые они не хотели бы распространять.
— Вот и я тоже не хочу, — сказал мужчина и захлопнул перед ней дверь.
Пока из школы не начали возвращаться дети со своими гувернантками, еще несколько дверей захлопнулось перед носом Дебби.
В конце концов ей все-таки повезло.
— Да, — вдруг сказала одна девчушка, когда, просмотрев целую пачку фотографий, указала наконец на одну. По ее акценту чувствовалось, что в Лондоне она недавно. — Это ведь Катя Крофт, — узнала девочка, — ее показывают утром по телевизору? Я видела ее здесь много раз — всегда торопится и не выглядит даже наполовину такой красивой, как на экране.
